Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

– Это сам дьявол!.. Если он захочет взять меня с собой в прерии, я охотно пойду за ним.

– И я!.. И я!..

Но Бессребреник, не зная этого прекрасного решения, уже натянул поводья и, объезжая пожарище, вновь начал поиск следов экипажа, в котором увезли миссис Клавдию. Он уже довольно долго занимался этим, когда отдаленные, но приближающиеся крики и выстрелы заставили его встрепенуться.

– Опять! – сказал он.

Крики и выстрелы приближались.

Скоро на горизонте обрисовалась группа скачущих во весь опор всадников. Среди криков Бессребренику послышалось его имя.

– Мистер Бессребреник!.. Постойте!.. Подождите!

– И впрямь зовут меня, – удивился он, на всякий случай заряжая карабин.

Всадники приближались, стреляя в воздух, по-видимому, чтобы привлечь внимание джентльмена.

Их было трое, и можно было уже рассмотреть их костюмы. На двух были сюртуки и высокие шляпы.

– Должно быть, какому-нибудь шерифу вздумалось заставить меня заплатить за убытки, – проговорил Бессребреник. – Но я плачу выстрелами.

На третьем всаднике был костюм ковбоя, весь с иголочки. Порывом ветра снесло его шляпу, и Бессребреник разразился новым неудержимым смехом, увидав изумленную, черную, как уголь, физиономию.

– Снеговик!.. Мистер Паф и мистер Пиф!

– К вашим услугам, – отвечали сыщики, поднося по-военному руку к шляпе.

– Право, странная, но вместе с тем очень приятная встреча! – весело воскликнул Бессребреник.

Он поочередно протянул им руку, которую они пожали по-американски, чуть не вывихнув ему кисть и плечо.

– С великим удовольствием, – заявил, кланяясь, Пиф, худой джентльмен.

– Совершенно верно, – подтвердил Паф, толстяк. Изумленный Снеговик ничего не говорил, но вращал белками глаз и сверкал зубами, как аллигатор.

– Где это вы пропадали?.. Я даже забыл, когда мы с вами потеряли друг друга из виду… А у меня в это время столько было приключений!

– Мы искали вас, – отвечал Паф, и лицо его растянулось в широкой улыбке.

– И наконец нашли, – вывел логическое заключение Пиф. – Нашли по вашим следам.

– И скакали же вы! – снова заметил Паф.

– Наконец, мы опять вместе, – продолжал Бессребреник.

– Да, благодаря показаниям ковбоев. Хорошо вы с ними расправились.

– А они вздумали было изжарить меня живьем.

– Они до сих пор в себя не могут прийти от изумления, что вы живы. Им непонятно, каким чудом вы сбежали из огня, и они считают вас за колдуна.

– А между тем дело объясняется просто.

– Расскажите, пожалуйста!

– В двух словах. При случае можете воспользоваться моим изобретением, секрет которого сообщаю вам с удовольствием. Увидев себя окруженным пламенем, я понял, что пропал. Бежать не было возможности, меня ждала неминуемая страшная смерть. Лошадь металась в ужасе. Я видел, как пламя все более и более стягивалось вокруг меня. И тут у меня блеснула безумная мысль. Я вытащил нож и вонзил его в спину лошади между первыми позвонками. Животное упало. Не теряя ни одной секунды, я распорол грудь и брюхо, вытащил трепещущие внутренности и бросил на землю. Пламя приближалось… Дыхание уже становилось затрудненным, я задыхался… Немедля, я вполз в полость, образовавшуюся на месте вынутых внутренностей, и, сжавшись там, закрыл отверстие, через которое проник внутрь.

– Как вы не задохнулись? – спросил мистер Паф.

– Мне пришло в голову поднять кусок кишки и, дуя в нее, наполнить ее воздухом.

– Удивительно! – воскликнул длинный мистер Пиф.

– Да, образовался воздушный резервуар… Не скажу, чтоб воздух в нем был особенно чистый… но выбора не было!.. Едва я успел укрыться в своем убежище, как пламя с шумом охватило нас. Стало нестерпимо жарко. Мне казалось, что я жарюсь заживо в собственном соку или в соку, который стекал из мяса лошади. Все трещало, лопалось, текло!.. Я задыхался, несмотря на свой маленький запас воздуха. Так прошло не знаю сколько времени – десять, двадцать минут, показавшихся мне часами… Наконец, мне удалось выбраться из своего убежища, не обратив на себя внимания ковбоев, и добыть себе новое платье. Остальное вам известно.

– Действительно поразительно, – заметил мистер Паф с оттенком почтения в голосе. – Вы достойны быть американцем, если принадлежите к другой национальности.

Джентльмен, улыбаясь, поблагодарил поклоном мистера Пафа за высокое мнение о себе.

– Вы можете сообщить серебряному королю, что я добросовестно выполнил условия нашего пари… Я содержал все это время себя сам – жил, путешествовал, воевал без гроша в кармане.

– Непременно сообщим.

– А теперь потрудитесь следовать за мной, чтобы убедиться, что я буду продолжать в том же духе.

– All right! – провозгласил мистер Пиф.

– Вперед! – скомандовал мистер Паф. И небольшой отряд поскакал по прерии.

– Да… да… отлично… бросим жребий.

Доведенная до отчаяния, миссис Клавдия пыталась протестовать, но потерявшие рассудок пьяницы не слушали, не понимали ее.

Она кричала:

– Как вы смеете так распоряжаться мною!.. Это низость!

Золотоискатели шумно пили за ее здоровье, за здоровье ее будущего мужа, будущей семьи.

Сэму, хозяину салуна, с трудом удалось избежать жестокой пытки, придуманной ковбоями. Распространяя запах горелого мяса, корчась от боли, он сел было в кадку с холодной водой, но ради слова, данного Желтой Птице, и обещанных ста тысяч очень быстро вылез и, переодевшись, попытался заступиться за миссис Клавдию, но ему заткнули рот ударом приклада и пригрозили:

– Молчи!.. Иначе повесим.

А один из ковбоев прибавил:

– Дурак ты, право!.. Отчего и тебе не попытать счастья?

Отравитель подумал про себя: «В конце концов, может быть, он и прав… Чем я не приличный муж для нее?»

Между переговорами, шутками и возлияниями все приготовили к импровизированной лотерее.

Трусливый Дик-Бэби, предпочитавший прятаться от всех, тоже наконец решился подойти к шумной толпе и попытаться уговорить ее; но одного слова оказалось достаточно, чтобы заставить его замолчать. Один из золотоискателей, зная его красивый почерк, без дальнейших церемоний завладел экс-адвокатом и приказал ему:

– Эй ты, чертов писака, Дик-Бэби! Иди сюда и делай, что тебе прикажут.

– Что?

– Ты знаешь нас всех?

– Да.

– Ну, так напиши наши имена на отдельных бумажках.

– Да вас очень много!

– Если не справишься в четверть часа, я тебя заставлю проглотить мой охотничий нож до самой ручки!

Угроза и уверенность, что она будет приведена в исполнение, придали Дику проворство, которого он сам не знал за собой. Однако, чтобы несколько выиграть время, он прибегнул к довольно оригинальной уловке.

Взобравшись на конторку Сэма и положив на колени доску, он начал писать карандашом на клочках бумаги наиболее знакомые ему имена по пяти, десяти раз кряду одни и те же.