Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

Так, на долю Сэма пришлось по меньшей мере тридцать билетиков; на него самого, Дика-Бэби, штук двадцать пять.

Он быстрым взглядом окидывал толпу и снова принимался строчить, будто припоминая имена тех, кто мелькал перед его глазами.

Сложив билетики, он бросал их в котелок, где обыкновенно варился пунш. Никому и в голову не пришло заподозрить обман, вследствие которого так увеличился шанс некоторых из присутствующих стать супругом нефтяной королевы.

Золотоискателей было человек пятьсот. За двенадцать минут импровизированный секретарь выполнил возложенное на него поручение. В котле, получившем такое неожиданное назначение, лежала груда свернутых бумажек.

Чей-то голос крикнул:

– Кто будет вынимать записки?

– Конечно, сам Дик-Бэби, – послышалось из толпы.

– Да, да! Дик-Бэби, писака, бумагомаратель, библиотечная крыса… Ну, скорей, перемешай бумажки!

Дик схватил котел, сильно встряхнул его и рукой, словно ложкой, перемешал бумажки.

– Да кончишь ли ты, мошенник?!

В это время миссис Клавдия, вся бледная, стиснув зубы от стыда и отвращения, предавалась невеселым думам.

«Негодяи, сделать из меня игрушку! Из меня, женщины и американки! И некому за меня отомстить!»

Она встала и сделала попытку выйти из окружения пьяниц, но негодяи не выпустили ее, они даже не шелохнулись, остались неподвижны, как стена.

Из ее прекрасных глаз брызнули слезы бешенства.

– Невеста со слезами просит мужа, – заметил какой-то шутник.

– Дик-Бэби виноват в этом… Ну же, скорей, а не то отрежем тебе уши.

Он погрузил руку в кучу бумажек, вытащил одну из них и показал присутствующим записку, держа ее бережно между указательным и большим пальцем, как бабочку за крылья.

– Ах! – вырвалось вдруг у присмиревшей толпы. Дик медленно, не спеша, развернул бумажку и прочел резким голосом:

– Нэб Ренджер!..

Раздались восклицания:

– Нэб!.. Бродяга… потрошитель… скальпосниматель… палач индейцев… великан… первый красавец всего прииска!.. Будь здоров, Нэб!.. И с невестой!

Толпа раздвинулась, и из нее выступил вперед гигант, на голову выше всех присутствующих, один из тех уроженцев Кентукки, которые, по их собственной характеристике, наполовину крокодилы, наполовину лошади.

Это был настоящий разбойник, хваставший тем, что нет злодейства, которого бы он не совершил, и теперь еще державший в страхе весь прииск. Поэтому-то в криках, встретивших его имя, слышалось как бы поклонение.

Человек этот имел действительно устрашающий вид. От его охотничьей блузы и кожаных панталон, обшитых, как у индейца, бахромой, сильно пахло козлом. Сапоги его были сделаны из кожи, снятой с задних ног жеребенка.

Эти сапоги изготовляются следующим образом: с животного сдирается еще теплая окровавленная кожа, человек всовывает ноги до бедра в эти мешки, которые привязывает ремнями, и дает высохнуть. Они принимают форму ноги, присыхают к ней и остаются надолго. Обыкновенно сапоги снимают только тогда, когда понадобятся новые.

На поясе гиганта висел целый арсенал, а через плечо – неизменная винтовка. Он приближался, тяжело смеясь, как бурый медведь, напившийся перебродившего кленового сока.

Миссис Клавдия со смесью отвращения и ужаса смотрела на это чудовище со скотским лицом и рыжими волосами, смешавшимися с бородой ярко-морковного цвета. Крепкие длинные зубы, пожелтевшие от употребления табака, торчали из-под губы, искривленной усмешкой, как у людоеда, почуявшего свежее мясо.

Подойдя вплотную к молодой женщине, он остановился, пристально взглянул на нее, пустил два-три табачных плевка, важно высморкался пальцами и сказал:

– Ай! ай!.. Красавица!.. Так мне на тебе жениться?.. До сих пор я хотел оставаться холостяком… но, увидав тебя, я понял, почему люди рвутся к женитьбе!..

Миссис Клавдия смотрела на него со все возрастающим ужасом и, полумертвая от страха, прижималась к стене. Он продолжал добродушным тоном:

– Ты не болтушка?.. Мне это по душе… У меня была жена индианка, у которой язык не знал покоя. Мне пришлось убить ее пощечиной… Ну дай же ручку, пойдем к пастору.

Молодая женщина считала себя погибшей: до сих пор она еще надеялась, что это всего лишь комедия, которая не будет скреплена ни религиозным, ни гражданским законом.

Теперь она решила, что отсутствие пастора поможет ей выиграть время, и проговорила, с трудом шевеля языком:

– Да разве… разве здесь есть пастор?

– Есть, голубушка, есть… чего здесь нет!.. В палатке у меня лежат две бизоньи шкуры, и я сделаю из них для тебя постель. Кроме того, есть горсть семечек, до которых никто не смел дотрагиваться, да бочонок виски. Можешь выпить его, когда станешь миссис Ренджер. Моя прежняя жена пила по три-четыре литра в день, молодец была баба!

Он схватил руку миссис Клавдии и крепко сжал – она вскрикнула от боли.

– Я сильно пожал?..

Она закричала, силясь высвободиться:

– Дурак!

Он сжал тоненькую ручку еще сильнее, так что кости затрещали и ногти посинели.

Миссис Клавдия побледнела как смерть, она уже не кричала, она думала: «Я убью его!»

Придя к такому решению, она внешне покорилась своей участи, к великой радости присутствующих.

– Итак, мы поженимся, – сказал Нэб.

Она сделала неопределенное движение, которое можно было объяснить и как согласие. Нэб во все горло заревел:

– Билли!.. Эй, кум Билли!.. Где пастор?.. Где Билли Соленая Селедка?

– Здесь, здесь!.. – отвечал голос, хриплый от водки, и из толпы появилась фигура, вполне оправдывавшая свое прозвище.

Длинный, сухой, как щепка, Билли был совершенно пьян и на ходу раскачивался. В грязных лохмотьях, имевших отдаленное сходство с одеждой священника, эта странная длинная фигура с красной шеей, поднимавшейся как шея аиста, напоминала рукоятку скрипки.

– Венчай же нас скорее, если еще можешь припомнить слова! – закричал Нэб.

– Хорошо, кум, а ты платишь за пинту сока тарантула.

– За целую бочку!..

– Гип!.. Гип!.. Ура! – ревела толпа в экстазе от такого обещания.

– Скорей же за дело! – продолжал пастор. – Прежде всего – ваши имена? Ты, ты Нэб… Нэб… Ренджер, это я помню. А ты, красотка?

Миссис Клавдия не отвечала, и кто-то крикнул за нее:

– Миссис Клавдия Рид, вдова Джоуша Остина!

– Спасибо, Дик-Бэби, – сказал пастор. – У тебя, наверное, с собой нет вида на жительство? – обратился он к миссис Клавдии.

– Нет, – отвечала она, надеясь, что отсутствие необходимого документа отсрочит брачное святотатство, которое, несмотря на всю пародийность происходящего, получит силу закона.

– Черт возьми! Я это спрашиваю для очистки совести… Очень мне нужен твой вид!.. Приступаю… Нэб Ренджер, согласен ли ты вступить в законный союз с… гм… с дамой… я что-то путаю… со вдовой… Остина… Джошуа… да… здесь присутствующей?