Игорь Саврасов - Мальтийское эхо

Она спустилась вниз, в столовую. Завтрак она проспала, но по воскресеньям в усадьбе царит демократия. Быстро перекусила и направилась в гостиную, где застала бабулю в мечтательной задумчивости. О покойности её мыслей свидетельствовали и глаза, и губы, и руки. Эти части тела расслабленно «провисли» под приподнятыми бровями.

— Привет, бабуля! Воспаряешь в мечтах?

— Доброе утро, внучка! Да, воспаряю.

— Я тоже хочу воспарить! Но крылышки у меня нелегки. Мысли вязнут! Можно поделюсь с тобой?

— Валяй!

Такое «валяй» означало в устах пани Марии, что собеседник должен быть лаконичным и точным в высказываниях.

Вера отошла к окну, задумавшись. Внизу, в траве сидела какая-то кошка и тоже, будто задумавшись смотрела по обыкновению в одну точку. Старшая сестра в отличие от младшей не любила кошек.

— Мне бы их заботы. То спят, то делают вид, что пронзают невидимые миры своим взором, — говорила Вера сестре.

— Да, они видят параллельный мир, — сердито и наставительно выговаривала Ирина. — А как они красивы! Как умеют изогнуть линию!

— А я люблю параллельные линии! И перпендикулярные! Я не желаю чувствовать себя дурой перед этими всевидящими, всезнающими существами, — не сдавалась женщина.

Она любила точность, ясность. И всё же понимала с годами, что жизнь чаще и чаще требует умения « изогнуть линию». Не только в вопросах вкуса и стиля, но и в гораздо более важных предпочтениях.

— Чего замерла? Не выпади в окно. Воспарить она хочет… — ворчала бабуля. — Говори уже!

— Я о возможности обустроить в усадьбе «родовое» командорство, — начала Вера Яновна.

— Догадываюсь, что думаешь об этом. Я тоже.

— Вероятнее всего, учитывая традиции Ордена госпитальеров, в усадьбе нужно обустроить не базу отдыха, а лечебницу для питербургских интел…

Тут она запнулась на полуслове, так как в мозгу вспыхнула новая, необдуманная пока идея использовать Сергея как психотерапевта. Конечно, будущая лечебница — не «психушка», но основной профиль сосредоточить на неврологических и психиатрических заболеваниях!

— Логично, — отреагировала, улыбнувшись, бабуля. — Продолжай.

— Вот, например, неблагодарные дитяти одного моего бывшего коллеги, теперь весьма престарелого человека, ослабевшего и телом и умом, хотят лечить его в обычной «дурке». Вряд ли там понимают, что это доктор философских наук, специалист по буддийской обрядовой культуре и духовных традициях Тибета. У этого умницы и двадцать лет назад сознание было многослойным, раскрепощенным. Когда я молодой аспиранткой читала его статьи, то замечала что каждая мысль не чётка, сидит на каждой линии нотного стана рассуждений. Я уже не говорю об его устной речи. Но обдумав всю статью, всю речь, поражаешься глубинной логике метода познания этого учённого.

— Не мудрено «спрыгнуть» с ума от многолетних занятий такого, — рассудила пани Мария.

— Я хочу спросить твоего разрешения выделить в усадьбе несколько комнат для переоборудования их в лечебные палаты и кабинеты для медперсонала. И жить им где-то надо и готовить и стирать… Это, бабуля, предварительный разговор, я ничего конкретного пока не знаю и не думала, — Вера пожалела, что так неподготовленно затеяла непростой разговор.

Возникла пауза. Мария Родиславовна встала из глубокого кресла, направилась к окну. Постояла там минуту, медленно вернулась обратно к креслу, но не села, а гордо выпрямив спину, глядя прямо собой на внучку, четко, решительно проговорила:

— Мне довелось жить в ненормальное, сумасшедшее время. В доме то склады после революции, то больница во время отечественной войны, то интернат, то музей. Я надеялась, что это время закончилось. По крайней мере, для нас, Богданóвичей. Мы ведь выкупим усадьбу и будем здесь жить большой семьей как наши предки!

— Извини меня, бабуля. Я — дура, — огорченно промолвила Верочка.

— Нет, не дура! Твой план верен! Позже мы построим на территории большой лечебный корпус. А пока нам… — она быстро подошла к Вере Яновне, сидевший с опущенными глазами.

Молодая женщина встала, а пожилая женщина мягко положила ей на плечо тяжелую руку.

— А пока нам можно пожить рядом с блаженными. Кроткими, смирными и смятенными душой, — договорила та.

Верочка с благодарностью посмотрела на бабушку.

— Теперь конкретнее, — продолжила пани Мария. — Я оставляю за собой часть левого крыла дома, где сейчас моя комната и гостиная. Столовую отдадим больным и персоналу. Кабинет — Андрею Петровичу, он будет начальником, — она подняла указательный палец кверху.

Далее Мария Родиславовна толково, хоть и приблизительно, обрисовала свой проект:

— Так примерно и было во время существования здесь интерната. Иришка переберётся в новый флигель, её комната наверху — твоя. Библиотеку и спальную для Андрея наверху оставим. Сергей — психотерапевт. И может быть полезен нам в этой новой лечебнице, — бабуля весело потёрла ладоши. — Всё складывается удачно.

— Работы по переделке дома очень много. Еще одна столовая, туалеты, ванные, кухня, ординаторская, лаборантская… — хмуро вставила Вера. — А когда ещё мэр…

— Перестань нудить! Выстраивай Намерение! Мы должны «свить» новые гнезда: моё, иришкино и твоё.

Слово «гнездо» амбивалентно отозвалась в душе Веры Яновны: с одной стороны оно совпадало с её личными желаниями, а с другой стороны, наоборот, пугало возможными неожиданными совиными криками. Но всё же она сумела «отжать педаль заботы» и «нажать педаль» радостного ожидания».

— Да. Открыть вслед за Павлом I в православной стране рыцарское командорство — это большая заслуга. Александр Владимирович похлопочет. Ему-то козырей привалит. Трудно ему будет в главной проблеме — отторжение нашей церковью католицизма, — задумчиво сказала Вера.

— Ну, ну, не такое уже и махровое отторжение. Хотя… По крайней мере, по нашей крови и вере дела обстоят прилично. В нас и польская, и сербская, и немецкая и русская кровь. По вере я — протестантка, ты — католичка, Иришка — православная формально, так как стоит на позициях эзотерики. У Андрея, он мне как-то сказал, предки — поляки. Склонен, точнее, воодушевлён аурой католицизма, хотя и православный. Все мы, короче говоря, из одного первоисточника! — рассуждала Мария Родиславовна.

— Возможно. Ведь у всех христиан на первом плане самые высокие гуманистические цели, цели ордена. Например, борьба с терроризмом, экстремистскими вылазками. Ты, бабуля, хорошо знакома с современными задачами, которые ставит перед собой Орден?

— Почитываю газетки, посматриваю телевизор. Есть у меня и вырезки из газет с интервью Деева, да, и другая информация… Всё в «подшивочках», как положено!