Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

Многие редкие товары, привезенные из далеких земель, продавали потом на ярмарках в разных городах, куда Марти отправлял их на телегах. Эмблема из букв М и Б на мачтах его кораблей получила такую известность, что многие хотели торговать под его флагом. Марти ввел на борту новые традиции. На каждом его корабле имелся лекарь, следивший за здоровьем моряков и даже рабов на галерах.

Когда у Марти выдавалось несколько свободных дней, он навещал мать. Правда, это случало редко. Он вставал засветло и ложился глубокой ночью. Стоило ему закрыть глаза, как его одолевали кошмары, в которых неизменно являлся призрак погибшей Лайи.

Другим предметом, занимавшим его мысли, было чёрное масло. Манипулос стал основным перевозчиком драгоценной жидкости из дальних портов, куда ее привозил Рашид аль-Малик при помощи Марвана, бывшего погонщика верблюдов, а теперь — доверенного лица Марти. Трюмы кораблей наполовину засыпали песком, а в него погружали остроконечные амфоры, наполненные чёрным маслом. Амфоры перекладывались сеном и пенькой, чтобы не побились во время качки. Затем их перегружали на шлюпки и доставляли в Барселону. Груз доставляли к месту назначения в кратчайшее время и, пока один корабль разгружался в порту, следующий был уже на подходе. После долгих месяцев неустанных трудов механизм доставки необычного груза был безупречно отлажен, и теперь Марти мог гордиться собой, видя, как преобразилась Барселона благодаря его усилиям.

Отношения Марти с советником стали теперь сугубо деловыми. Бернат Монкузи предоставил ему огромные подземные склады между городской стеной и его садами, Марти хранил там сосуды с драгоценной жидкостью. Горлышки их были запечатаны, чтобы масло не испарялось.

Марти закончил модель горелки и клетки для светильника, после чего отнес ее кузнецу, которого рекомендовал Барух Бенвенист, а потом испытал свое изобретение. Оставалось лишь дождаться, когда Монкузи договорится о встрече с вегером.

Случай представился скоро. Смотритель рынков и аукционов часто встречался во дворце с графиней, которая всегда советовалась с ним по поводу дворцовых празднеств и теперь излагала свои пожелания относительно того, чтобы прием в честь прибытия Абенамара, посла короля аль-Мутамида Севильского, был как можно более пышным и блестящим. Монкузи сообщил об этом Марти, и в скором времени тот предстал перед графиней, желающей лично руководить подготовкой торжеств и держать под контролем все до мельчайших деталей.

Марти воспрянул духом. Всего пять лет назад он впервые ступил на улицы этого большого города, в числе многих, кто стремился найти своё место в жизни, и вот теперь его собирались представить самой графине Альмодис. В другое время он был бы на седьмом небе от счастья, но теперь его радость омрачалась глубокой скорбью, которая, казалось, никогда уже его не покинет. Вместе с вегером и советником он дожидался в приёмной личного кабинета графини, а Омар и Андреу Кодина, его дворецкий, стояли во дворе с тяжелым железным сооружением.

Двери графских покоев распахнулись, и дворецкий, трижды ударив жезлом об пол, объявил имена посетителей.

— Ольдерих де Пельисер, вегер Барселоны, Бернат Монкузи, дворцовый советник и смотритель аукционов, и коммерсант Марти Барбани просят аудиенции!

Альмодис поприветствовала их легким поклоном, и в тот же миг Марти, сам не понимая почему, преклонил колено перед могущественной графиней. Ольдерих и Монкузи, более привычные к дворцовым порядкам, остались стоять со шляпами в руках, ожидая, пока графиня с ними заговорит.

После традиционных приветствий сиятельная дама произнесла с достоинством королевы:

— Ну что ж, сеньоры, как именно вы собираетесь сделать Барселону самым блистательным городом Средиземноморья?

Слово взял Ольдерих де Пельисер.

— Видите ли, сеньора. Вчера вы пожелали, чтобы в день приезда блистательного гостя Барселона сияла огнями, а тот, вернувшись в Севилью, с восторгом поведал своему монарху, как богата и могущественна Барселона.

— Да, я так сказала, и именно это собираюсь сделать.

— Ну что ж, тогда я предоставляю слово нашему сиятельному смотрителю рынков, благодаря которому я теперь имею возможность предложить вам эту чудесную вещь.

Альмодис взглянула на Монкузи, удивленно приподняв брови.

— Сеньора, я всего лишь посредник, идея принадлежит моему юному подопечному, Марти Барбани, который пока ещё не имеет звания гражданина Барселоны, но все же я решился вам его представить.

Зеленые глаза Альмодис в упор посмотрели на Марти, и он внезапно ощутил сильнейшую волну флюидов, исходящих от этой дамы.

— Говорите, — произнесла она.

— Ну что ж, сеньора, — начал Марти. — Я — сын Гийема Барбани де Горба, верно служившего графу до самой смерти, как до него служил его отец. Я прибыл в Барселону около пяти лет назад...

— Молодой человек, меня не интересует ваша родословная, и у меня нет времени выслушивать ваше жизнеописание. Говорите по существу — о том, что касается приема, который я поручила подготовить вегеру и советнику, ведь именно для этого они предоставили вам слово.

Монкузи, преследуя собственные интересы и видя, что дело приобретает нежелательный оборот, решил вмешаться:

— Именно это я и собираюсь сделать, сеньора, и я прекрасно понимаю, что сейчас не время для утомительных отступлений. Если же вы пожелаете узнать подробнее о личных качествах сеньора Барбани, можете расспросить об этом Эудальда Льобета, которого вы хорошо знаете.

Услышав имя своего духовника, Альмодис тут же сменила тон:

— Вы знакомы с доном Эудальдом?

— Он был другом моего отца, прежде чем стать священником, — ответил Марти, — и хранил у себя отцовское завещание.

— Об этом вы мне потом расскажете, — смягчилась Альмодис. — А сейчас давайте вернёмся к интересующей нас теме.

Повинуясь приказу сеньоры, Марти приступил к делу.

— Видите ли, во время одной из моих поездок я имел случай заключить торговую сделку за пределами Леванта и стал обладателем уникальной вещества, которое, если вы сумеете им распорядиться, поможет сделать Барселону одним из самых передовых городов Средиземноморья.

— И в чем же его преимущества?

— Если опустить в него фитили из шерстяных нитей, то они горят намного дольше и дают более яркий свет, чем свечи или обычные факелы, и в конечном счёте такие светильники обойдутся намного дешевле.

И тут вмешался Монкузи — разумеется, отстаивая собственные интересы.

— Если установить такие светильники на углах улиц и на площадях, будет намного удобнее следить за порядком в городе, и людей для этого потребуется гораздо меньше, а как известно, людей у нас и так не хватает.