Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

— Няня, я никогда ничего не прошу и не требую. Бернат мне не отец, он всего лишь муж моей матери, а она давно умерла. Если бы я могла выбирать, то предпочла бы жить в Пучсерде, в доме дяди и тёти. Здесь же я чувствую себя пленницей. Я не могу выйти из дома, у меня нет подруг, все мои дни проходят в домашних хлопотах, вместо матери, которую я никогда не смогу заменить. К тому же мне ещё приходится угождать отчиму и всем старикам, его гостям. Потому я и хочу купить молодую рабыню, чтобы она стала моей подругой.

— Зря вы так говорите, — упрекнула ее няня. — Дон Бернат Монкузи обожает вас и боится потерять. Именно поэтому он так бдительно вас охраняет.

Губы Лайи скривились в недовольной гримасе.

— Да уж! — фыркнула она. — На людях он держится со мной как со взрослой женщиной, а наедине обращается как с ребёнком. Мне уже почти четырнадцать, но я нигде не бываю и не имею возможности общаться со сверстниками. Как я найду себе мужа, сидя в четырёх стенах?

— Не спешите, девочка. Со временем отец подберет вам мужа, но делать это нужно с большой осторожностью. Ведь вы — наследница одного из крупнейших состояний в графстве, и вполне естественно, что вокруг единственной дочери и наследницы кружит целый рой стервятников. И кто лучше вашего отца знает, кто из женихов наилучшим образом обеспечит ваше будущее?

— Но я вовсе не хочу, чтобы кто-то искал мне мужа, — заявила Лайя. — Я хочу выбрать его сама. Не хочу полагаться на случай, и деньги меня не интересуют. Будущий муж должен меня любить.

— Вы слишком наивны для своего возраста. Долг любой женщины — беспрекословно повиноваться отцу, а позднее — супругу. Таков наш удел с рождения. А вам выпала счастливая судьба: отец найдет вам самого лучшего мужа, о каком только можно мечтать.

Но Лайя не желала сдаваться.

— У него нет на меня никаких прав. Он мне не отец, а отчим, я вам это уже говорила тысячу раз. И в детстве он совершенно мною не интересовался.

— Не говорите глупостей. Характер у сеньора де Монкузи, конечно, далеко не сахар, но ради вас он сделал бы что угодно — и раньше, и сейчас.

Они затевали этот разговор уже не в первый раз, а потому Лайя предпочла сменить тему.

— Хорошо, няня, оставим это. Рабыня, которую я хотела купить, мне очень нравится. Я прямо сказала об этом аукционисту. Вы случайно не знаете имя купившего ее человека?

— Пусть Барселона и не так велика, Лайя, но неужели вы думаете, что я могу знать по имени каждого из трёх тысяч ее жителей?

— Ну так узнайте.

— Я никак не пойму, чего вы добиваетесь?

— Хочу купить эту рабыню.

Барселона, май 1052 год

Епископ Гийем де Бальсарени прибыл в Барселону в подавленном настроении. Двойная миссия, возложенная на него Его Святейшеством, была и впрямь весьма неблагодарной. Он, как знаток человеческих слабостей, прекрасно знал, что разубедить человека, одержимого идеей, практически невозможно, особенно, если этот человек — привыкший к лести придворных могущественный властитель, обладающий огромными богатствами и почти безграничной властью. Оставив свиту у ворот графского дворца, епископ вознес молитву пресвятой деве Марии и приготовился исполнить трудную миссию.

Еще издали завидев знамя епископа и его карету, запряженную четверкой белых мулов, командир стражи взял на караул, смутив аббата. Вскоре появился дежурный камергер. Епископ Гийем выбрался из кареты с помощью кучера и форейтора, проворно подставившего плечо. Он медленно поднялся по ступеням старого дворца, опираясь на аббатский посох. У дверей его встретил паж и проводил в приемную тронного зала, а камергер доложил графу о его прибытии. В скором времени камергер вернулся в приемную и объявил:

— Сеньор епископ, если бы мы знали о вашем приезде, то не заставили бы вас так долго ждать.

— Ничего страшного, — заверил тот. — Если бы мое облачение не принуждало к смирению, я был бы недостоин его носить.

— Граф велел передать, что примет вас, как только закончит встречу с советом. Не беспокойтесь, она скоро закончится.

Прелат сел на обитую бархатом скамью для почетных гостей. Вскоре появился привратник. Двери открылись, и привратник объявил о его приходе. Медленной и торжественной поступью, опираясь на посох, епископ Гийем де Бальсарени пересек зал и остановился перед Рамоном Беренгером I, графом Барселонским. Почтительно, но без подобострастия поклонившись, он стал ожидать, как положено по протоколу, пока граф заговорит первым.

Рамон Беренгер обратился к нему с радостной улыбкой:

— Добро пожаловать, Гийем. Садитесь, пожалуйста, и расскажите, что за обстоятельства заставили вас покинуть Вик и отправиться в шумную Барселону, в которой вы чувствуете себя так скверно? К тому же вы явно предугадали мое желание: ведь я и сам подумывал пригласить вас к себе в ближайшее время.

Епископ, расправив складки рясы, устроился в кресле, которое ему проворно пододвинул паж, и ответил:

— Вы даже не представляете, как меня это радует, граф. Надеюсь, это чудесное совпадение поможет нам прийти к взаимопониманию.

Заметив, как дрогнула бровь прелата, Беренгер почувствовал неладное и приготовился к обороне.

— Что вы хотите этим сказать? Объяснитесь.

Епископ меж тем отчаянно старался понять намерения графа.

— Что-то мне подсказывает — совсем не случайно совпало мое присутствие здесь и ваше желание меня увидеть.

— Я не знаю ваших целей, — ответил граф. — О своих я расскажу чуть позже. Возможно, наши намерения совпадут, а может, и нет. Но в любом случае, мне кажется, они связаны с одним и тем же делом.

Епископ Гийем приготовился приступить к той щекотливой теме, которая и привела его к графу.

— Как вам будет угодно, граф. Дело в том, что до ушей святой матери церкви дошел слух, будто вы собираетесь совершить одну из величайших ошибок, какую только может совершить властитель, христианин и верный слуга Папы Римского.

— На какую ошибку вы намекаете? — неприветливо спросил Рамон Беренгер.

— Похоже, вас это не удивило. Мне кажется, вы знаете, что я имею в виду.

— Мой дорогой епископ, давайте не будем морочить друг другу голову. Мы оба прекрасно знаем, о чем речь, и будет лучше, если сразу перейдем к сути, как и положено сильным мира сего.

— Ну хорошо, — вздохнул аббат. — Я собирался решить это дело разумно и дипломатично, но если вы предпочитаете, чтобы я говорил напрямик, да будет так. Я получил непосредственный приказ из Рима, от Его Святейшества, убедить вас отказаться от безумной идеи развестись с доньей Бланкой, чтобы сожительствовать с законной супругой графа Тулузского.

Хотя прелат и ожидал чего-то в подобном роде, резкий и сердитый ответ графа его обескуражил.