Карен Мейтленд - Убить сову

— Сейчас же прекрати это безбожное позорище!

Она оттолкнула меня с такой силой, что я, задохнувшись, упал наземь. Потрясённый её силой, я присмотрелся и понял, что это вовсе не женщина. Все танцоры, которых я принимал за деревенских женщин, оказались мужчинами. На кладбище не было сейчас ни единой женщины.

Мне ни за что не прервать эту пляску — пьяные танцоры слишком захвачены ритмичными ударами барабана, меня никто даже не слушал. Ладно, это подождёт. Потом, в исповедальне, я разберусь с их грехами. Сейчас самое главное — найти тело маленького Оливера.

Я с трудом поднялся на ноги. Если старая Гвенит права и тело собираются использовать для какого-то тёмного обряда, оно должно быть где-то поблизости. И тут я увидел четырёх Мастеров Совы, стоящих в дверном проёме церкви, прямо под резным изображением Чёрной Ану. Они загораживали вход в церковь святого Михаила, как будто что-то охраняли.

Они положили тело в церкви. Может, остальные Мастера Совы сейчас там, внутри, уже совершают над телом свои грязные обряды. Может, они творят эти ритуалы прямо на алтаре. Я обогнул круг танцующих и подошёл к церковной двери, где на страже стояли Мастера Совы. Языки огня Самайна красным светом вспыхивали на коротких мечах в их руках и на бронзовых клювах совиных масок.

— Прочь с дороги! — Я попытался оттолкнуть их, но два меча тут же взметнулись вверх и оказались у моего горла прежде, чем я успел сделать хоть шаг.

— Да как вы смеете угрожать мне, вашему священнику! Вас следует высечь за это!

Мастера Совы не сдвинулись с места. Где-то под масками поблёскивали следящие за мной глаза.

— Что происходит в церкви? Это же дом Божий. Если вы вторглись в священное место, Бог сразит вас и проклянёт навеки. — Я нащупал на груди крест и поднял перед их лицами. — Приказываю вам во имя...

Я почувствовал, что кто-то встал позади, и в то же мгновение увидел, как один из Мастеров Совы указал на что-то своим мечом. Я обернулся, но поздно — крепкие руки уже схватили меня и потащили в круг.

— Да как вы смеете поднимать руку на священника? Вас за это арестуют.

Но люди только смеялись в ответ. Они понимали, что это пустая угроза. Мои руки крепко держали за спиной. Как я мог наказать их, если я не смог бы даже никого опознать — все они в белых одеяниях, лица скрыты за деревянными масками и соломенными париками.

— Ты должен присоединиться к нам, отче, — сказал кто-то. — Иначе мертвецы решат, что ты их не уважаешь.

— Отпустите меня. — Я пытался вырваться, но безуспешно. Меня втолкнули в круг к танцующим. Священнику не справиться с крепкими селянами годами работавшими в поле и сильными, как быки.

Один из Мастеров Совы вступил в круг, нырнув под руки танцоров, и обошёл вокруг костра. В руках он держал соломенную фигуру размером с ребёнка, достаточно большую, чтобы внутри могло поместиться тело малютки Оливера. Они собирались сжечь его, превратить в пепел. А без тела — как он сможет воскреснуть в Судный День?

— Нет, нет! — завопил я. — Не делайте этого с невинным ребёнком.

Мастер Совы обернулся на мой крик, высоко поднял соломенную фигуру, как будто дразнил меня, а потом швырнул в костёр, и солома вспыхнула ярким пламенем. К запаху горящей древесины добавилась противная, едкая вонь, тяжелая и одурманивающая, но не запах горящей плоти — должно быть, внутрь соломенного чучела набили какие-то травы или листья. Из костра повалили клубы густого дыма.

Голова у меня закружилась, стала как чужая. Я больше не хотел сопротивляться. Удары барабана становились всё громче, казалось, они идут откуда-то изнутри меня. Я вдруг почувствовал, что ноги повинуются ритму, топают в такт со всеми остальными, как будто иначе и быть не могло.

Между кругом танца и огнём мелькали чьи-то очертания. Они казались расплывчатыми и нереальными, и я подумал, что это всего лишь наши тени, но ошибся. Напротив, с другой стороны круга, в свете костра, я видел на земле тени танцоров, но эти фигуры появились с другой стороны от них и двигались с ними вместе. Мы кружились вправо, по солнцу, а те, что в центре, двигались в обратную сторону. Я отчаянно вертел головой, пытаясь глотнуть свежего ночного воздуха, чтобы прийти в себя, но мой разум только всё больше мутился. Потом тени в кругу начали обретать чёткие очертания.

Внутри нашего круга танцевали не тени. Это были люди. Босоногие девушки с толстыми верёвками вокруг шей плясали с древними стариками, чьи седые бороды свисали чуть не до пола, прикрывая узловатые ноги. Старухи под паутинами вуалей чопорно кружились среди бледных юношей в окровавленных рубахах. В лунном свете, как старые кости, отливали жёлтым загнутые когти древних старух, крепко сжимающих руки детей с чёрными провалами пустых глазниц. Танцующие окружали огонь, а когда их руки в танце поднимались вверх, между пальцами были заметны перепонки. Их становилось всё больше и больше, они присоединялись к кругу, вставали из-под земли, выскальзывали из ветвей тисовых деревьев, выползали из трещин в каменных гробницах — вызванные к жизни мертвецы Улевика.

Языки пламени поднимались выше, к звёздам, как красно-жёлтые змеи. Ритм барабана ускорялся. Топот становился громче. Мы кружились всё быстрее, лица танцоров расплывались перед моими глазами. Пальцы не гнулись, и я уже не мог отпустить протянутую мне в танце чужую руку.

Раздался громкий удар, вспышка яркого света, и круг распался. Люди спотыкались, сталкивались друг с другом и падали. На мгновение я ослеп, потом увидел — деревенские указывают на церковную колокольню. Я тоже смотрел, мигая и щурясь от света.

На плоской крыше круглой башни стоял один из Мастеров Совы, чёрный силуэт на фоне луны и звёзд. На вытянутых, обращённых к погосту руках он держал нечто похожее на рулон белой ткани. Потом Мастер Совы поднял свёрток высоко над головой.

— Сквозь кровь обновляем мы нашу силу. Сквозь смерть обновляем мы нашу жизнь. Сквозь разрушение мы созидаем. Огнём мы делаем жизнь плодородной.

— Огнём мы делаем жизнь плодородной, — эхом повторили стоящие внизу, на погосте, жители деревни.

Наверху башни бился, как огромные крылья, плащ Мастера Совы.

— Я призываю Кернунна вдохнуть в него душу. Трёхликая богиня — Блодьювед-девственница, Ану-мать, Морригу-старуха — прошу тебя дать ему тело. Таранис, хозяин погибели, Яндил, лорд тьмы, Рантипол, господин ярости, взываю к вам, прошу пробудить Оулмэна! [19] Пробудить Оулмэна! Ка!

Мастер Совы распустил по ветру тускло-белую ткань, которую держал в руках. Я увидел две начерченные алым вертикальные линии, пересечённые множеством горизонтальных отметок. Над ними красовался разбитый на четыре части круг, а внизу — тройная спираль.