Анджей Земянский - Побег из Фестунг Бреслау

— Те старые бумажки настолько важны для твоих работодателей? И они поверят, что для их получения необходимы столь значительные силы?

— Они важны. А уговорить русских на дополнительную цель не так уже и сложно.

— Возможно, ты и прав. Тогда добавим свою капельку в океан огня.

— Но, в отличие от других, мы сделаем это ради какой-то цели.

Шильке тоже закурил.

— Слушай, я до сих пор не могу взять себя в руки с тех пор, как нам убили Надю.

— Спокойно. Ты так напугал того жандарма, что он наверняка совершит какую-то ошибку.

— Но у нас же нет возможности следить за ним.

— А это уже не наше дело. Жандарм всего лишь выполнял чей-то приказ. А теперь представь себе Колью Кирхоффа, который получает посылочку, содержащую тело расстрелянного перед самой дачей показаний коронного свидетеля и порванный на клочки собственный приказ. О жандарме можно забыть, и Колья уже сам наверняка узнает, кто должен был влепить ему эту пощечину.

Шильке немного расслабился.

— Ну да… Парочка голов окончательно расстанется с телом.

Холмс выбросил окурок.

— Жаль, что ты не видел мину того майора, когда процедил ему: «Мартин Борман». Хорошо еще, что ты не спросил, известно ли ему, кто, в свою очередь, является начальником Бормана.

— А зачем? Каждому немцу это известно, ну а майор не выглядел таким уже придурком, чтобы думать, будто бы сам дед [55] В оригинале: grofaz — grossvater — grandfather. станет этим заниматься.

— Не знаю, придурок он или нет, но в подштанники наверняка наложил.

— Ну ладно. Но мы стоим на месте.

— Не совсем. Ведь у нас имеются материалы дела и список всех занятых в группе упаковщиков. Достаточно добраться до тех, кого отослали на фронт, и спросить, почему они были неудобны.

Шильке прикусил губу.

— Ну, точно.

— Меня же мучает кое-что другое. Где спрятать наши сокровища, когда Фестунг Бреслау начнет распадаться.

— Я тоже об этом думал. Если кого-либо из нас в ходе обмена войск схватят с бриллиантами в кармане. То без вопроса поставят под ближайшую стенку.

— Хмм, это точно. Вот только я понятия не имею, какое убежище выдумать. В голове совершенная пустота.

— А как укроемся мы сами?

— Эту проблему я уже решил. В лагере для польских принудительных работников.

— Господи, да, я немного говорю по-польски, но ведь любой узнает…

— Спокуха! — широко улыбнулся Холмс. — В этом лагере и не такие вещи творятся.

Их беседу прервала странная профессия. Со стороны города, а конкретно: от Фрайхайтсбрюке, близился ряд людей, живьем взятых из «данс макабр» [56] Изображения «танца смерти» (danse macabre) были чрезвычайно распространены в Средние Века. Очень любопытно пишет о «данс макабр» Вальдемар Лысяк в книге «Французская тропа» — Прим. перевод. : едва-едва ковыляющие старички, тетки с какими-то свертками на спинах, калеки без рук или без ног. Они шли молча, лишь время от времени поглядывая на противоположный, горящий берег Одера. Их вел пожилой священник с жестким, застывшим словно маска лицом. Когда процессия подошла ближе, Шильке и Холмс услышали его проклятия.

— Да поглотит адский огонь коменданта Нихофа [57] Нихоф (Нихофф) в боях под Монте Кассино не участвовал. Зато значительную роль там сыграл генерал-полковник Юлиус Шлегель, инициировавший эвакуацию монастырской библиотеки (состоящей из приблизительно 1200 документов и книг, включающих в себя манускрипты Цицерона, Горация, Вергилия и Сенеки — похоже, написанные авторами собственноручно  — вот и верь потом Педивикии! — прим. перевод.) и других художественных ценностей (включающих в себя работы Тициана, Тинторетто, Гирландайо и Леонардо да Винчи) в Ватикан, чтобы спасти все эти ценности от возможного уничтожения. Кстати, роль польских войск генерала Андерса сильно преувеличена. Да и в книге: какое дело пастору из Бреслау до того, что «полякам достались развалины монастыря»?. О самой битве под Монте Кассино (а их было целых четыре!) можно узнать из той же Википедии. — Прим. перевод. ! И кой дьявол назначил его командующим? Ведь этот преступник уже уничтожил прекраснейшую памятку христианства. Он уничтожил монастырь на Монте Кассино только лишь затем, чтобы полякам достались одни развалины! Позор! И он уничтожит Бреслау точно так же, как и святой памятник…

Колесо инвалидной коляски какого-то старика застряло в дыре между плитами тротуара. Холмс подскочил, чтобы помочь.

— И кто это? — спросил он при случае, указывая на священника, ведущего странную процессию.

— Ну… Он немного стукнутый, он…

— Да не бойтесь. Я на него не донесу.

Старичок внимательно поглядел на Холмса. Результат осмотра, похоже, его удовлетворил.

— У него была церковь на Клостерштрассе. В общем, приход его разбомбили. Какой-то пастор из Цимпель согласился нас принять, так что теперь он ведет остатки своих прихожан в безопасное место.

— Правильно. Район Цимпель должен будет остаться целым.

— Как и всякий пастырь, он просто пытается спасти свою отару. Не надо доносить на него.

— Никогда я ничем подобным себя не запятнаю. Можете мне верить.

Старик покачал головой.

— Он немного не того. Ведет дневник, в котором все записывает. Факт за фактом, день за днем.

— Вот с этим ему следует быть поосторожнее…

— У него имеется план. Он хочет спрятать свои записки, и он верит, что в будущем люди узнают правду о Фестунг Бреслау.

Холмс кивнул с некоторым восхищением. Он глянул на священника, фигура которого была видна в свете огня.

— И как его зовут?

— Пауль Пайкерт [58] Отрывки из дневников Пайкерта цитируются во многих книгах, посвященных обороне Бреслау-Вроцлава. Имеется ли полный перевод на русский язык, переводчику не известно. .

Задумка Холмса по обнаружению оставшихся людей из группы упаковщиков была — в теории — идеальной. Закончилась она путешествием Шильке в начальную школу на Губенштрассе, где — это правда — ему удалось найти столяра Франца Риттера, даже допросить его, хотя и весьма кратко, поскольку допрашивающий с помощью пары гранат сам убил плененного в стене свидетеля. Шильке, очутившийся в аду, командовал ротой солдат на передовой, стрелял в людей с близкого расстояния и почувствовал на себе мощь взрыва пары бомб, разболелся, и ему самому казалось, будто он умирает. Несколько дней он валялся практически без чувств и почти что без сознания на тайной вилле абвера в районе Карловиц. Никакие процедуры со стороны Холмса и Ватсона результатов не приносили. Больной оставался в ступоре, с отсутствующим взглядом. Даже Рите не удалось ничего сделать. Но когда Дитер почувствовал себя чуточку лучше, она решилась на лечение более радикальное, заставив заниматься с собой диким сексом. Вроде как подействовало. Во всяком случае, валяясь на сбитой постели, еще не совсем придя в себя, он прошептал: