Уильям Голдинг - Бог-скорпион

Император открыл глаза и посмотрел на Фанокла. Слеза стекла по его щеке на нетронутую рыбу.

— … моя первая форель.

Он схватил кубок, проливая вино на пол, и воодушевленно поднял.

— За скороварку! Лучшее из прометеевых открытий! — Овладев собой, Император тихонько засмеялся. — Как я могу вознаградить тебя?

— Кесарь! — Фанокл сглотнул и невнятно забормотал: — Моя взрывчатка…

— Не считая парового корабля. Оно забавно, но уж слишком дорого нам обошлось. Признаюсь, испытателю во мне были интересны его разрушительные возможности, и все же одного раза довольно. Не делай больше таких кораблей.

— Но Кесарь!

— К тому же, как ты будешь прокладывать курс без ветра?

— Я могу изобрести механизм, который всегда будет указывать в одном направлении.

— Изобретай! Быть может, ты придумаешь подвижную стрелку, всегда направленную на Рим.

— Скорее на север.

— Главное, никаких паровых кораблей!

— Я…

Император поднял ладонь.

— Такова моя императорская воля, Фанокл.

— Подчиняюсь. Кесарь, быть может, придет день, когда все люди будут свободны, потому что перестанут считать себя рабами…

Император покачал головой.

— Ты работаешь с идеальными элементами и потому привык идеализировать. Рабы будут всегда, хотя название может измениться. Что есть рабство, как не превосходство сильного над слабым? И как ты сделаешь людей равными? А может, ты наивно полагаешь, что равными рождаются?

Он посерьезнел.

— Что до твоей взрывчатки, в тот день она спасла мне жизнь, а значит, сохранила мир в Империи. Однако Империя лишилась тирана, который убил бы полдюжины людей, но справедливо обошелся бы с сотней миллионов. Невыгодная сделка для человечества. Нет, Фанокл, пусть лучше Юпитер сам распоряжается карающей молнией.

— Но это были мои лучшие изобретения!

Остывшую форель унесли с императорского блюда и заменили следующей. Он снова погрузился лицом в теплый аромат.

— Скороварка… я вознагражу тебя за нее.

— Тогда, Кесарь, может быть, вы вознаградите меня и за другое?

— За что?

— За третье изобретение. Я держал его в тайне.

Рука Фанокла медленно скользнула к поясу.

Император с опаской ждал.

— Оно тоже связано с громом?

— Только с тишиной.

Император нахмурился. Взял протянутые Фаноклом свитки и стал их рассматривать.

— Стихи? Значит, ты поэт?

— Это стихи Мамиллия.

— Как я сразу не догадался? Софокл, Карцид… Начитанный юноша!

— Мое изобретение поможет ему прославиться. Посмотрите на второе стихотворение, Кесарь: оно в точности повторяет первое. Я нашел способ воспроизводить книги и назвал его печатью. Один мужчина с подмастерьем сможет делать тысячу копий за день.

Император поднял голову.

— Мы сможем сделать сотни тысяч копий Гомера!

— Миллион, если пожелаете.

— Поэтам не придется страдать от безвестности…

— Или нехватки денег. Никаких рабов-переписчиков; поэт будет продавать свои труды мешками, как овощи. Последний поваренок сможет насладиться величием нашего афинского театра…

Император возбужденно приподнялся на локте.

— Публичная библиотека в каждом городе!

— … в каждом доме.

— Десять тысяч копий любовных стихов Катулла…

— Сотни тысяч трудов Мамиллия…

— Гесиод в каждом доме…

— Литератор на каждой улице…

— Подробнейшие сведения на все мыслимые темы.

— Знания, образование…

Император снова лег.

— Постой. А разве у нас достаточно гениев? Как часто рождаются Горации?

— Поверьте, Кесарь, природа щедра.

— Представь, что каждый сможет написать книгу.

— Почему бы и нет? Интересные биографии…

Император стал пристально вглядываться в невидимую точку вне этого мира — в далеком будущем.

— «Дневник губернатора провинции». «Я построил Вал Адриана». «Моя жизнь в обществе, исповедь знатной дамы».

— Ученые труды.

— «Пятьдесят глав с примечаниями в каталоге кораблей». «Метрические новшества в мимиамбах Герода». «Бессознательный символизм в первой книге Евклида». «Пролегомены в исследовании остаточных пустяков».

В глазах Императора отразился ужас.

— «История — по стопам Фукидида». «Я была бабушкой Нерона».

Фанокл выпрямился и увлеченно хлопнул в ладоши.

— Доклады, Кесарь, фактические сведения!

Ужас в глазах стал еще выразительнее.

— … труды по военному и морскому делу, санитарии, евгенике — я прочту их все до единого! По политике, экономике, пасторали, статистике, медицине…

Император, шатаясь, встал на ноги. Поднял руки и зажмурился с искаженным лицом.

— Пусть снова споет!

Искусно и бесстрастно зазвучал знакомый голос.

Император открыл глаза, торопливо подошел к колонне и погладил реальный и осязаемый камень, вновь обретая твердую опору под ногами. Подняв глаза к потолку, он стал разглядывать созвездие, искрящееся в хрустальных сферах. Ему удалось успокоиться, хотя тело еще немного подрагивало. Он повернулся к Фаноклу.

— Итак, мы говорили о твоем вознаграждении.

— Я в ваших руках, Кесарь.

Император подошел ближе и взглянул на него. Его губы дрожали.

— Хочешь стать послом?

— Даже в самых дерзких мечтах я никогда…

— У тебя будет время изобрести прибор, указывающий на север. Ты сможешь взять с собой взрывчатку и устройства для печати. Я сделаю тебя чрезвычайным и полномочным послом. — Он помолчал. — Фанокл, друг мой, я хочу отправить тебя в Китай.

© Перевод. В. Минушин, 2010

Бола — предок используемого поныне (аргентинскими гаучо, например) метательного снаряда, состоящего из длинного шнура с тяжелыми шарами на концах. — Примеч. пер.

© Перевод. Л. Плостак, 2015

Итис — герой греческой мифологии, сын Прокны и Терея. — Здесь и далее примеч. пер.

Аримаспы — мифический народ на крайнем северо-востоке древнего мира.

Здесь: «Спокойно» ( лат .).