Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Терри и Коллинз выглядели обрадованными, но духовная особа закусила губу.

– Каким бы щедрым ни было предложение, мы просим уступить землю, которую они почитают священной. И хотя мы можем испытывать лишь омерзение к их отвратительному культу, я задаю себе вопрос: неужели индейцы и впрямь согласятся принять эти… да-да, серебряники?

Он взволнованно заморгал, и Эллисон ободрил его покровительственной улыбкой.

– Со всем уважением, преподобный отец, я не уверен, что их так называемое религиозное рвение имеет серьезную духовную основу. Сам образ их жизни вряд ли подразумевает такое, и у меня есть сильные сомнения, что привязанность краснокожих к Черным Холмам была бы такой крепкой, если там не нашли бы золота, – сенатор самодовольно ухмыльнулся. – Нет, джентльмены, я полагаю, полковник прав и индейцы продадут Холмы. Что до цены, то это мы посмотрим. Дикарь, представления которого о времени и пространстве столь причудливы, что ему не под силу понять, как за день пути по железной дороге он проделывает большее расстояние, чем за день скачки на мустанге, наверняка имеет столь эксцентричный взгляд на цену вещей. Принцип pro pelle cutem – когда шкура идет по цене шкуры, они понимают, но там, где речь заходит о больших финансах, это мы еще посмотрим.

И он посмотрел, не далее как на следующий день, когда Пятнистый Хвост при всем честном собрании объявил цену Черных Холмов: сорок миллионов долларов. Я сам не поверил своим ушам и перевел, приготовившись к забавному зрелищу: не каждый день увидишь, как целая сенатская комиссия сгибается, получив одновременный пинок в живот. Но они, знаете ли, даже бровью не повели, и во мне сразу зародились подозрения. Эллисон долго отдувался и размышлял, прежде чем дать ответ, но во всей своей пространной и заумной речи так и не коснулся важнейшего пункта, заключавшегося в том, что правительство соглашалось выплатить только шесть миллионов, и то за несколько лет. Сенатор еще долго нес всякую чепуху про аренду и последующий выкуп, каковую Пятнистый Хвост слушал с вежливой иронией, но убедившись, что означенных денег ему не видать, решил не тратить впустую время. Посоветовав Эллисону изложить свои соображения на бумаге, он вышел. Красное Облако, кстати, даже не удосужился поприсутствовать.

Эллисон нисколько не смутился: потолкую, мол, с вождями наедине, и все улажу. Хоть режьте, я так и не понял, верил он сам в это или нет. Но мне было наплевать, и пока следующие несколько дней делегация занималась своей возней, я ублажал Элспет экскурсиями по окрестным индейским стоянкам. Учитывая, что осмотр достопримечательностей действует на нее как выпивка на пьяницу, она даже не заметила вони и убожества, зато пришла в восхищение от пестроты и разнообразия картин варварской жизни . Супруга проявила мужественный интерес к ведению домашнего хозяйства, уронила сентиментальную слезу при виде покорных скво, толкущих зерно и готовящих несносное варево, испытала восторг при виде молодых парней, играющих в лакросс [1120], и пришла в форменный экстаз, умиляясь «маленьким карапузам». Сиу, со своей стороны, проявили к ней неменьший интерес, и за нами, шествующими под ручку по лагерю, выстроилась целая процессия хихикающих скво, бездельников и детишек, а один нахальный юнец даже навязался нести ее зонтик.

Один день мы провели в Кемп-Шеридан, откликнувшись на приглашение Пятнистого Хвоста. Он прислал за нами Стоящего Медведя, одного из молодых воинов, которого мы видели в Чикаго, и мой ревнивый взор подметил, что это еще один выкормыш из гнезда своего вождя. Об этом говорило не только то, что он был одним из самых импозантных индейцев, которые мне встречались, – на три дюйма выше шести футов и сложен как акробат, но и его галантное обхождение с Элспет, да и манера держаться, самодовольно красуясь гордым профилем и великолепной посадкой.

Пятнистый Хвост встретил нас на пороге прекрасного каркасного дома, выделенного ему армией на время пребывания в Кемп-Шеридан. Однако, проведя нас с гордостью по пустым комнатам, вождь угрюмо заявил, что живет не здесь, а в типи по соседству. Преимущество подобного размещения состоит в том, что, когда в типи станет грязно, его можно переместить на чистую землю в паре шагов в сторону (ну прям как Безумный Шляпник на чаепитии), а вот с двухэтажным домом такую штуку вряд ли проделаешь. Что, мыть полы? Он покачал головой – нет, мол, мои жены не знают, как это делается.

К радости Элспет, Хвост пригласил нас посидеть на своем приеме, во время которого он выслушивал жалобы, улаживал споры и расточал милости из дополнительных рационов, выдаваемых ему агентством специально для этих целей. Но на обед было подано традиционное индейское фрикасе в общем котле. Элспет, восторженно улыбаясь, уплетала за обе щеки, и у меня не хватило духу сообщить ей, что кушанье состоит по большей части из собачатины. Она не заигрывала с нашим хозяином сверх меры, и тот вел себя с подчеркнутой благородной сдержанностью. Когда я поинтересовался, как продвигаются переговоры, он только пожал плечами. «Неужели готов уступить и делает вид, что так и задумано?» – гадал я.

Эллисон, с которым я встретился позднее, подтвердил, что все уже практически решено. Он готовит официальное предложение комиссии, которое будет оглашено собравшимся племенам, и ни минуты не сомневается, что Красное Облако и Пятнистый Хвост примут шесть миллионов – и дело с концом. «Ладно, – думаю, – поживем – увидим».

И точно, наутро, когда было намечено собрание, мы и ощутили первое дуновение неудачи. По настоянию Красного Облака собрание проводилось в открытой прерии, в паре миль от форта, где тысячи приехавших индейцев могли свободно разместиться. Мы уже грузились по экипажам, готовые тронуться в путь под эскортом двух взводов кавалерии Энсона Миллза, а Элспет с миссис Миллз махали с веранды платочками, как на плацу поднялся шум и появилась группа верховых индейцев, при оружии и в полной раскраске. Они скакали парами, а вел их могучий воин оглала по имени Молодой Человек, Боящийся Своих Лошадей, которого я заприметил в свите Красного Облака. Пока он подъезжал к Энсону Миллзу, я увидел во главе одной из шеренг Стоящего Медведя, облаченного в леггины и пернатый убор, с карабином и копьем. Я отвлек его в сторонку и поинтересовался, в чем дело.

– Хау, – говорит индеец. – Вождь Синтэ Глешка посылает весть, что вам и вождям исантанка стоит сегодня оставаться в лагере солдат.

– Как это так? Нам же нужно ехать на собрание.

– Вождь думает, что лучше вам будет говорить здесь, чем там.

Мне это все не слишком понравилось, как и остальным, когда я перевел сказанное. Мы стали допытываться о причинах, но Стоящий Медведь только покачал своей красивой головой и заявил, что таков совет вождя – и все тут. Но если мы настаиваем, добавил он, они с Боящимся Лошадей получили приказ сопровождать нас в качестве дополнительного эскорта.