Игорь Болгарин - Адъютант его превосходительства. Том 1. Книга 1. Под чужим знаменем. Книга 2. Седьмой круг ада

Поздно вечером разбирая постель, Сазонов с удовольствием подумал, что впервые за много дней сможет выспаться разувшись, по-человечески.

— А вы? — спросил он у Уварова. — Что не ложитесь? Я лампу хотел погасить.

— Гасите, гасите, я посумерничаю, — сказал Уваров.

— Слова-то какие: посумерничаю, — как-то по-доброму проворчал Сазонов.

— Нянька у меня так говорила: посумерничаю, почаевничаю…

Сазонов задул лампу. Долго прислушивался к тишине, потом задумчиво сказал:

— Когда забываю, что вы из сиятельных, вы мне даже чем-то нравитесь. Люди как люди… На чем же мы с вами разошлись?

Уваров промолчал.

— На богатстве, — сам себе ответил Сазонов. — Все зло — от денег и неравенства!

…На рассвете их разбудил посыльный. Сазонова срочно вызывали в штаб полка. Там его встретил взъерошенный, невыспавшийся Коротков.

— Все! — выдохнул он. — Накрылась ваша секретная переправа!

— Что же будет? — тревожно спросил Сазонов.

— Что будет? Ничего плохого не будет. Попросили меня доставить вас в Григорьевку. Товарищ из Особого отдела будет там ждать. — Коротков хитровато посмотрел на Сазонова. — Ох, большой ты начальник, Сазонов. По твоему делу из ВЧК шифрограмма.

На длинном трофейном «гарфарде» они выехали из Ефремовки и помчались по пыльной дороге. Уваров молча смотрел вокруг и ни о чем не спрашивал: он отдался во власть судьбы.

— А почему — в Григорьевку? — спросил Сазонов.

— Видишь ли, какое дело, — объяснил Коротков. — Пока нащупаем, как вас теперь в Крым переправить, — пройдет время. Может, три дня, может, пять. В штабе армии решили переправить вас в Крым на аэроплане.

Хранивший до сих пор предельную невозмутимость и спокойствие, Уваров резко обернулся к Короткову:

— На аэроплане?..

Ну, судьба! И впрямь не зря ее изображают с завязанными глазами и с клубком ниток в руках. Такое можно только сослепу навязать, наплутать!.. Чего угодно мог ожидать Уваров, когда его взяли красные близ станции Белоостров, только не этого. Готов был к расстрелу, к тюрьме, но что доведется ему из Совдепии вернуться в белый Крым на аэроплане — к этому он был решительно не готов.

Полетать! С детства недостижимая мечта! Каким странным, искривленным, непостижимым образом надлежит исполниться ей…

Неподалеку от степного села Григорьевка на краю выгона, возле бочек и бочоночков с бензином и маслами, стояло несколько «ньюпоров». Сработанные из дерева, фанеры и перкаля, аэропланы были раскрашены и разрисованы так, будто их специально хотели демаскировать. И только когда автомобиль свернул с дороги на выгон и, приминая траву, подъехал поближе к аэропланам, все увидели, что они вовсе не разукрашены, а просто много раз латаны-перелатаны.

— Ну и ну! — иронично присвистнул Сазонов. — Птички Божии…

К машине подошел уже давно поджидавший их особист из штабарма, коротко представился:

— Васильев. — И спросил у Сазонова: — Ты полетишь?

— Почему я? — сказал Сазонов. — Нас двое. Оба и полетим.

— Погоди! Погоди! — нахмурился Васильев. — Аэроплан-то у нас в наличии один: остальные или в разгоне, или неисправны, ремонта требуют. Значит, кто-то один и полетит… А другого в крайнем случае через несколько дней отправим.

— Но это же невозможно! — отказываясь верить услышанному, воскликнул Сазонов. — Мы должны быть в Крыму вместе!.. Не получается воздухом — черт с ними, вашими аэропланами — значит, надо что-то другое придумать!

Васильев пожал плечами, устало вздохнул:

— Неужели так и не понял, что нету на сегодня в Крым другой дороги? Понимаешь, нету!

Васильев знал, что говорил. Врангель, наводя порядок в армии, побеспокоился, чтобы все пути в белогвардейский Крым были перерезаны, закрыты намертво.

Перекоп и Арабатская стрелка забиты войсками, по берегам Сиваша и Каркинитского залива, на Бакальской косе, вдоль всего побережья — заслоны, дозоры, боевое охранение. А потаенные, известные лишь немногим тропы по коварным сивашским бродам через Бакальские плавни перекрыты, превращены белой контрразведкой в ловушки.

Лишь одна тропа в белогвардейские тылы еще какое-то время сохранялась — через бухту Песчаную. Она долго была надежной, по ней на ту сторону прошло немало товарищей. Но вот вчера и она была раскрыта…

— Летчик вам уже выделен, — сказал Васильев. — Каминский его фамилия. Проверенный, конечно, товарищ, но между прочим, в прошлом офицер. Командир авиаотряда за него ручается. Только я думаю: а кто знает? На земле одно, а в небе… — Он посмотрел в высокое, чистое небо, еще сильнее нахмурился. — Ладно, едем в Григорьевку.

Солнце спускалось к горизонту, когда они въехали в Григорьевку. Замелькали белые хаты под черепицей и крепкие дома, крытые железом, сады и палисадники, церковь… Рядом с машиной по пыльной дороге бежали, неистово крича, белоголовые мальчишки в длинных полотняных рубахах.

Остановились возле добротного кирпичного дома. Сазонов велел Уварову ждать их в машине.

В маленькой, низкой комнатке навстречу им поднялись двое.

— Александр Афанасьевич Ласкин, — указал особист на высокого бритоголового человека в тесноватом кителе. — Начальник авиагруппы.

— Военлет Каминский, — сам представился человек лет тридцати в кожаной куртке с бархатным воротником.

Отличная выправка, четкость движений — все выдавало в нем военного. Был Каминский выше среднего роста, хорошо сложен, с тонким, умным, спокойным лицом. Чувствовалось, что он уверен в себе — свойство людей, хорошо знающих свое дело.

— Не теряя времени, обсудим, что как, — сказал Ласкин.

Сазонов заявил, что лететь необходимо обязательно вдвоем, и опять услышал объяснения, почему это невозможно.

— Полетит мой спутник, — сказал Сазонов, вздохнув.

— Почему же он не здесь? — удивился Васильев. — Надо позвать товарища!

Сазонов не успел ничего сказать — быстро, с недобрым возбуждением заговорил Коротков:

— «Товарищ», «товарищ»!.. Да никакой он не товарищ, а самая что ни на есть контра из буржуев!..

— Так-так-так! Выходит, вместо того чтоб на тот свет, мы его в Крым? — неприязненно поинтересовался начальник авиагруппы.

— Довольно! — решительно сказал Сазонов. — Отправка этого человека обсуждалась в ВЧК.

Готовые разгореться страсти улеглись.

— Хрен с ним. Пускай летит! — сказал начальник авиагруппы. — Давай, Каминский! Докладывай.

Военлет вынул из планшета карту-десятиверстку, разложил ее на столе, сказал ровным голосом:

— Попрошу ближе, товарищи… Прежде всего уточним маршрут. Пойду через Утлюцкий лиман и Сиваш строго на юг. Здесь, между Шубино и станцией Ислам-Терек, где нет населенных пунктов, подходящая равнина. Здесь пассажира и можно высадить…