Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна

— Попытаемся прорваться? — спросил Портос и потряс пистолетом.

Атос отрицательно покачал головой.

— Мы не знаем ни расположения комнат, ни где выход, ни где посты часовых, — пояснил д'Артаньян.

— Пожалуй, самое правильное в нашем положении будет сесть в осаду, — задумчиво произнес Атос.

— Как в бастионе Сен-Жерве! – воскликнул радостно Портос.

— Если они попытаются взять нас штурмом, поднимется шум, и в городе так или иначе узнают, что в кардинальском дворце что-то происходит.

— А тем временем нас схватятся в роте.

— Думаю, лучше всего на роль бастиона подойдет комната, куда заперли меня, — сказал лейтенант. — Там под дверью есть крохотная щель, в нее можно вогнать клин, и тогда дверь не откроется ни за что, придется ломать, а мы еще можем подпереть ее огромным шкафом.

Портос встретил предложение лейтенанта с энтузиазмом:

— Точно! Идем и забаррикадируемся! Вы ведь это имели в виду, мой друг? — спросил он у Атоса.

— Но прежде нам следует запереть немцев в одну комнату, а слуг в другую.

Арамис, все это время хранивший молчание, пошел запирать пленников.

— И не забудьте собрать у немцев все заряды для пистолетов! — крикнул вслед ему Атос.

— Подождите, Арамис! — воскликнул Портос. — Я помогу вам, а потом мы притащим все стулья в апартаменты лейтенанта и всю оставшуюся еду. Кто знает, как долго мы просидим в осаде.

Через четверть часа все было сделано. Огромный шкаф надежно подпер дубовую дверь, намертво заклиненную с помощью отломанной от шкафа филенки. Остатки еды и подносы громоздились на столе. А друзья молча сидели на неудобных, кривоногих стульях вкруг него и с нетерпением ждали, когда раздадутся крики в коридоре...

Наконец громкий командный голос спросил по-немецки:

— Где вы там застряли, недоноски?

— Спохватились, — ухмыльнулся д'Артаньян.

Донеслись шаги солдат. Кто-то попытался войти в их комнату, раздались проклятья, в дверь забарабанили, потом все стихло.

— Сейчас вернутся, — предположил Арамис.

— Не думаю. Вначале доложат по команде, — возразил ему Атос.

Но время шло, за дверью царила поистине гробовая тишина, Портос начал позевывать, и тогда д'Артаньян сказал задумчиво:

— А ведь это я виноват, что мы все оказались запертыми во дворце кардинала.

— Каким образом? — встрепенулся Портос.

— Вернее, не я, а моя самоуверенность. Мадлен предупредила меня…

— Мадлен? — внезапно проявил заинтересованность Арамис, полагавший, что д'Артаньян ведет слишком аскетический образ жизни.

— Девчонка, дочь моего трактирщика, премиленькая и обещает вырасти в настоящую красавицу. Она меня перехватила, когда я возвращался с дежурства домой, и предупредила, что какие-то черные люди, похожие на альгвазилов, устроили засаду на лестнице. Я не выспался, наверное, поэтому кровь бросилась мне в голову, и я решил проучить их: обнажил шпагу и вошел в подъезд. И тут сверху, с площадки второго этажа на меня бросили что-то тяжелое, я упал и очнулся только в темной карете, а напротив восседал этот подлец Жюссак, безумно гордый собой.

— Мой захват он организовал таким же примитивным образом, — признался Атос. — Только перед этим его люди обманом вызвали меня из квартиры.

— А на меня набросили аркан, словно я дикая лошадь из Арля, — пробасил Портос.

— Боюсь, друзья, я оказался самым беспечным. Я спал, и меня схватили, что называется, тепленьким, — признался Арамис.

— Ничего удивительного — последнее время вы основательно недосыпали… — лейтенант умолк под сердитым взглядом Арамиса.

— Когда же они, наконец, начнут штурмовать нас? — потянулся Портос. — Ненавижу бездействие.

— Придется набраться терпения, мой друг, — сказал Арамис, относившийся к Портосу, как к большому ребенку. — Кардинал соткан из противоречий. Он вполне может решить, что нам полезно посидеть некоторое время в неизвестности.

— Ну уж сидеть я не стану! — воскликнул Портос, встал и подошел к шкафу. — Кажется, я видел здесь какие-то полотнища, когда передвигал его.

Он открыл створку. Действительно, на полках лежали аккуратными стопками новенькие портьеры и гардины, приготовленные для обойщиков. Портос взял несколько полотен, бросил на пол, лег, потянулся, прикрыл лицо шляпой.

Надеюсь, вы меня извините, если я засну. Истинный солдат должен уметь спать впрок…

Кресло оказалось неудобным, хотя и стояло у двери королевского кабинета. Герцогиня ди Лима довольно быстро поняла: ее намерение дожидаться здесь утреннего выхода короля, чтобы сразу же упасть ему в ноги, немного непродуманно. Но отступать она не любила и потому, походив немного, снова уселась на продавленное задами многих мушкетеров сидение.

Вереницей прошли лакеи, погасили свечи.

За ними появились слуги. Они соскабливали застывшие капли воска, упавшие с канделябров на пол. Затем дверь кабинета отворилась, вышел Дюпон со свечой в руке, запер дверь и быстрым шагом удалился в сторону парадной лестницы. Вскоре он вернулся в сопровождении швейцарца с алебардой, поставил его на пост у двери. Уходя, заметил, что в кресле сидит герцогиня, остановился в нерешительности, и тогда герцогиня окликнула его.

— Подойдите, Дюпон.

— К вашим услугам, ваша светлость,

— Скажите… — герцогиня в нерешительности умолкла. — Скажите, — повторила она, — вы не могли бы устроить мне сейчас аудиенцию у короля?

— Ваша светлость…

— У моих французских родственников было прелестное имение под Бордо. Чудесный виноградник на южном склоне, – герцогиня внимательно следила за выражением лица Дюпона. Ей показалось, что глаза его слегка затуманились, и тогда она продолжила: — После смерти родственников оно стало моим. Но если бы вы смогли устроить мне аудиенцию сейчас, оно стало бы вашим.

Дюпон мгновение подумал, картинно вздохнул и развел руками.

— Совершенно невозможно, ваша светлость. Я очень люблю бордосские вина, но король сейчас с дамой.

— Но эта дама — моя племянница!

— Даже если бы она была вашей дочерью, ваша светлость. Король выразил недвусмысленное желание остаться с дамой наедине. Во Франции его желание непреложный закон для всех.

— Скажите хотя бы, когда он встанет?

— Не знаю. Обычно он встает очень рано и слушает утренних птиц. Но сегодня…

— Проклятье! — не удержалась герцогиня. Она отлично поняла, на что намекал Дюпон.

— Я могу пообещать вам лишь одно: по утрам его величество, проснувшись, вызывает меня. Мои комнаты расположены как раз под апартаментами его величества. — Дюпон скромно улыбнулся. — Их величество стучит в пол. Так что утром, как только его величество проснется, я доложу о вашем появлении.

— Я не собираюсь появляться. Я собираюсь ждать здесь до утра. Вдруг вы понадобитесь его величеству среди ночи?