Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна

— Я не могу запретить вам, ваша светлость. Обычно в этом кресле спит дежурный мушкетер. Но сегодня его величество приказал заменить мушкетеров швейцарцами.

— Почему?

— Я могу только предположить.

— Я слушаю вас, Дюпон.

— Швейцарцы не болтливы.

— Спасибо, Дюпон. Я ваша должница.

Дюпон поклонился и растворился во тьме коридора.

Король плохо понимал, что с ним происходит, что он делает. Словно могучий поток подхватил его и нес туда, где, как он смутно представлял, клокочет водоворот чувств. Хотелось отдаться ему, ни о чем не думать. Он покрывал поцелуями нежные, тонкие руки Марго, ласкал ее грудь, с удивлением отмечая, что ничто в ней не вызывает у него раздражения и неприязни. Наоборот, с каждым поцелуем в нем все нарастало то возбуждение, которое так и не пришло ни разу много лет назад, когда он по приказу матери вошел в спальню своей жены, чтобы сделать ее женщиной…. Тогда произошло что-то постыдное, отвратительное. Несколько раз он приходил к ней, преодолевая неприязнь, пытался что-то сделать и, видимо, чего-то достиг, ибо Анна, в конце концов, забеременела. Тогда он облегченно закрылся в своей спальне и с тех пор принимал у себя лишь друзей. Но эта дура вздумала со своей несносной подругой де Шеврез прыгать через ров, отделяющий Луврский двор от парка Тюильри, и выкинула. Он никогда не любил де Шеврез, она слишком часто отнимала у него обожаемого им друга, учителя и наставника в прекрасном искусстве приручения птиц, герцога де Люиня. Что ему было до того, что Шеврез приходилась женой Люиню — она даже не снизошла до того, чтобы носить его имя, сохраняя за собой имя одного из Лотарингских принцев!

Он глубоко, прерывисто вздохнул, изгоняя из своего сознания обрывки воспоминания о постыдном опыте с женой. Зачем возвращаться туда, в прошлое? Ведь сейчас, в противоположность ощущениям, возникшим в моменты насильственной, навязанной ему близости с женой, он, лаская доверившуюся ему девушку, стал испытывать нечто, похожее на вожделение.

От одной мысли об этом возбуждение спало.

Успокойся, стал уговаривать он себя, Марго неопытна, совсем юна, ей неоткуда знать, чего следует ожидать от ласкающего ее мужчины. Ничто не может испортить ему то наслаждение, которое приносит простое поглаживание этой восхитительной, нежнейшей, ароматной, упругой кожи — вот здесь, под маленькой грудью, и здесь, ниже, к плоскому, мальчишескому животу, и еще ниже, к светлым завиткам волос…

Людовик вдруг засопел, неизведанное ранее желание наполнило его чресла мощью, и он, уже ни о чем не думая, стал торопливо и неумело раздевать вяло сопротивляющуюся девушку…

Д'Артаньян первым услыхал, как громко хлопнула дальняя дверь, и коридор наполнился громкими голосами и топотом солдатских подкованных сапог. Он взглянул на друзей.

Атос и Арамис дремали на своих неудобных стульях, Портос богатырски похрапывал на полу, на груде портьер.

— Подъем! — сказал негромко лейтенант, но друзья услышали его.

Даже Портос проснулся и сел, поматывая, словно конь, взлохмаченной головой.

— Долго же они собирались! — отметил с некоторым удивлением Арамис.

— Думаю, кардинал был занят, и ему просто не решались докладывать, — предположил Атос.

— А я такой хороший сон видел, — вздохнул Портос и поднялся со своего жесткого ложа.

Д'Артаньян молча проверил пистолеты.

— Сколько у нас зарядов? — хищно спросил Арамис.

— Получается, по три на каждого, — ответил д'Артаньян.

— Стрелять будем только, когда они откроют пальбу по двери, — сказал Атос.

— Конечно, — Портос поднял пистолет и прицелился в шкаф.

— Нет, мой друг, — остановил его Атос. — Стрелять будем только в окно, чтобы поднять как можно больше шуму. И ни в коем случае не в нападающих. И еще: если они все же ворвутся, а я думаю, что рано или поздно они это сумеют сделать, умерьте вашу силу, Портос, нам не нужны трупы.

— А что нам нужно? — растерянно спросил Портос.

— Шум. Такой сильный, чтобы он донесся до Лувра.

Дверь потряс громкий удар.

— Ага, шум! — воскликнул Поротос, — сейчас будет шум! — Он пружинисто вскочил на ноги, бросился к шкафу и замолотил пудовыми кулаками в дверцу, крича при этом:

— Куда вы, тупоумные швабы, ломитесь, словно здесь не дворец его высокопреосвященства, а портовый трактир! Не даете благородным людям отдохнуть, канальи!

Арамис, услыхав эту тираду, весело расхохотался. Атос улыбнулся.

Удары в дверь участились.

— Портос, поберегите ваши силы, — поднялся со своего стула д'Артаньян и подошел к шкафу. — Я бы хотел вступить с ними в переговоры.

Портос прекратил колотить в шкаф, и, как ни странно, сразу же смолкли удары и там, в коридоре.

— Господа! — крикнул д'Артаньян. — Говорит лейтенант королевских мушкетеров д'Артаньян. Я готов вступить в переговоры, если, конечно, сюда придет кто-либо из вельмож его высокопреосвященства, облеченный его доверием.

За дверью промолчали, но стук не возобновился.

— Побежали докладывать, — ухмыльнулся Арамис.

Но прошел примерно час, прежде чем снова раздались шаги за дверью.

— Д'Артаньян? Здесь Рошфор. О чем вы хотели поговорить?

— С вами, любезный граф? О погоде, — лейтенант хитро улыбнулся друзьям. — Только о погоде за стенами Пале Кардиналь.

— За стенами дворца стоит прекрасная теплая погода, обычная для конца августа.

— Звезды падают?

— Пока нет. Но думаю, звездопад еще впереди.

— Что он хотел этим сказать? — прошептал Портос.

— Что в Лувре еще не знают о том, что нас захватили, но он уверен, что вскоре узнают, — так же шепотом ответил Арамис.

— Это вы так думаете, мой друг, или он действительно это хотел сказать лейтенанту? — не успокаивался Портос.

Арамис не стал утруждать себя объяснением и приложил палец к губам.

— Мне бы хотелось к этому времени иметь возможность полюбоваться прекрасным зрелищем, — продолжал свою иносказательную, но понятную всем, кроме Портоса, беседу д'Артаньян.

— К сожалению, днем падающих звезд не видно, — сообщил граф де Рошфор.

— Но мы с вами, граф, увлеклись обсуждением погоды. Передайте его высокопреосвященству, что поскольку нет приказа его величества короля о нашем аресте, мы полагаем себя подвергшимися нападению, а следовательно, считаем вправе обороняться. Поясните его высокопреосвященству, что из-за разгильдяйства его наемников, мы имеем двенадцать пистолетных зарядов и четыре добрых шпаги, что означает не менее дюжины трупов нападающих. Стоит ли за удовольствие задержать четырех мушкетеров короля платить такую цену?

— Д'Артаньян, вы можете своим красноречием заткнуть за пояс любого судейского! — восхитился Арамис. — Ей Богу, и я бы лучше не сказал!