Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
- Название:Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна краткое содержание
Юрий Лиманов стремился приобщить к истории и совсем юное поколение: им написаны книги для детей «Юрий Долгорукий», «Анна Ярославна» и «Дмитрий Донской». Его манера письма отличается живостью, острыми поворотами сюжета, прозрачным и ясным языком; в достоверный исторический контекст органично вплетён художественный вымысел.
Его свободное продолжение истории "Трех мушкетеров" ― знаменитого романа Александра Дюма, судя по всему до сих пор никогда не публиковалось, однако чтение этого романа Юрия Лиманова весьма увлекательно, способно доставить почиталям великолепной четверки королевских мушкетеров: д'Артаньяна, Атоса, Портоса и Армиса не только весьма большое удовольствие, но и проливает некий очень неожиданный свет над давно забытыми, но тем не менее оставившими свой след в истории Европы, событиями тех, давно прошедших лет. Герцогиня де Шеврез (если кто помнит ― белошвейка Мари Мишон), Кардинал Ришелье, королева-мать Мария Медичи, её величество королева Анна Австрийская, его величество король Людовик XIII Справедливый, а также королевские мушкетеры, во главе со своим капитаном де Тревилем... Всего пять лет спустя после событий, описанных великим Александром Дюма...
Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Сир, я может быть, немного неточно выразился. Они отказались дать слово дворянина, что не причастны к этому делу.
— Неточность, непростительная для министра.
— В таком случае, сир, я почтительно прошу об отставке.
— Я не принимаю ее.
— Но они нарушили ваше повеление, сир!
— Они действовали на благо Франции, кардинал!
— Вы уверены, что объединение Марии Медичи и Гастона на благо Франции?
Король запнулся. Он был не силен в словесных баталиях, знал это и страдал, сознавая свою слабость. И потому прибегнул к истинно королевскому аргументу: топнул ногой и повелительно произнес:
— Прикажите доставить моих мушкетеров сюда. Я сам с ними разберусь!
Да, подумал кардинал, король решительно переменился! Он взял колокольчик и позвонил.
Никто не ответил, а из-за плотно закрытой двери донесся странный шум, словно там, в приемной, начали двигать столы.
Кардинал позвонил еще раз, резко и нетерпеливо.
Шум в приемной усилился, король иронически улыбнулся, показывая, что его удивляют порядки в приемной первого министра. Ришелье яростно затряс колокольчиком. Дверь немного приоткрылась, и показалась постная физиономия брата Жерома.
— Немедленно доставьте четырех мушкетеров ко мне!
Неожиданно брат Жером исчез, дверь широко распахнулась, вошел д'Артаньян, а за ним, пятясь, вошли трое мушкетеров со шпагами и пистолетами в руках, сдерживающие натиск гвардейцев кардинала.
— Нет никакой необходимости посылать за нами, ваше преосвященство, мы здесь! – И он склонился перед королем. — Ваше величество!
Гвардейцы замерли, наткнувшись на грозный взгляд кардинала, трое мушкетеров сразу же бесстрашно повернулись к ним спинами, а к королю лицом, отсалютовали ему обнаженными шпагами и замерли.
Лицо короля расплылось в мальчишеской улыбке.
— Приношу извинения, кардинал. Мне донесли, что вы их захватили. Но, как оказалось, они захватили ваш дворец. Я жду вас в Лувре, Ришелье! — И с нескрываемым тожеством скомандовал:
Мушкетеры, за мной!
Глава 30
Король вернулся в спальню веселый, довольный собой и шумный. Он послал Марго воздушный поцелуй и принялся, не обращая на нее внимания, снимать мушкетерский костюм.
— Вы выручили мсье д'Артаньяна?
— Я выручил, как вы изволили выразиться, всех четверых.
— Кардинал не возражал?
— Вы бы видели его лицо, Марго! Только ради этого я бы еще раз приказал освободить старую королеву… — Людовик осекся. В упоении от только что одержанной победы над кардиналом он проговорился.
— Значит, я правильно догадалась — королеву-мать освободили они?
— Вы непозволительно умны для женщины.
— О, нет, сир! Я ужасно глупа. Я ничего не понимаю…
— И слава Богу!
— Вы же сами приказали отправить ее в Компьен. И даже послали туда пехотный полк, чтобы охранять.
— Нет, чтобы оборонять, — и король многозначительно поднял указательный палец.
— А теперь сами приказали ее освободить.
— Тайно, милая Марго, тайно!
— Но почему, сир?
— Потому что она моя мать.
Некоторое время Марго размышляла, наморщив лобик.
— Получается, сир, что заточил ее король, а освободил любящий сын? Дайте, я вас поцелую за это! — и Марго с непосредственностью юной девушки обняла короля и громко поцеловала.
Людовик немедленно воспользовался этим и принялся целовать девушку — в губы, потом в нежную шею, потом ниже, в упругую, увенчанную розовым соском грудь.
— Ваше величество… утро… светло… — слабо запротестовала Марго.
Но король, ощутив впервые за многие годы могучее желание, целовал ее все нетерпеливее и настойчивее...
Кардинал лежал в своей просторной, с причудливым балдахином кровати, утопая в подушках.
Сон не приходил.
Перед глазами крутилась хитрая физиономия д'Артаньяна со скрытой под усами ухмылкой и бесенятами в глазах, входящего в кабинет, и радостное, нет, не просто радостное, а восхищенное изумление, написанное на лице короля.
Такого унижения он еще не испытывал.
Даже когда после ареста Анри де Талейрана молодой герцог де Монморанси, первый кавалер Франции, титуловав его с едва скрытым пренебрежением “маркиз”, сказал ему: “Берегитесь, маркиз, вы замахнулись на пэра Франции, чей род восходит к Капетингам!” — он не почувствовал себя столь униженным.
Возможно, потому, что его род восходил только к четырнадцатому веку и так бы и затерялся, если бы не удивительная карьера отца, Франсуа дю Плесси, дворянина из Пуату, ставшего великим Прево Франции и получившего титул “маркиза” за ревностную службу…
Он сел, усилием железной воли изгнал из мыслей память об унижении и заставил себя думать о том, чем грозит ему и Франции побег королевы-матери.
Инфанта Изабелла все еще остается в Брюсселе и наверняка оказывает поддержку Марии Медичи. Изабелла предана дому Габсбургов и будет делать все, что сочтет полезным для них.
С другой стороны, Нидерланды, этот клочок Европы, слишком давно охвачен огнем восстаний, волнений и революций. Испанскому владычеству фламандцы покорились, но не смирились с ним. Едва ли инфанта рискнет сделать больше, чем просто оказать гостеприимство родственнице. И, скорее всего, будет щедра настолько, насколько раскошелится ее племянник в Мадриде.
А племянник, Филипп III, как явствует из интриги, затеянной испанским коллегой Ришелье, кардиналом Оливаресом, еще не готов вступить в войну с Францией. Из этого следует, что старая королева, сбежав в Бельгию, уже не сможет на чужой территории собирать войска.
Он упал на подушки.
Что же получается? Что молодой король, подтолкнув мать на побег, оказался более мудрым, более дальновидным, чем он, кардинал? И, главное, показал, что у него есть политическая воля! Неужели мелькнувшая догадка верна? И став мужчиной, король обрел волю и характер? Кардинал вспомнил плохо скрытое удовольствие, с которым король наблюдал сцену театрального появления мушкетеров, и заскрежетал зубами.
Он простил д'Артаньяну историю с миледи, вернее, унизил его милостью, подарив мальчишке патент лейтенанта.
Второй раз этого не будет.
Он позвонил в колокольчик. Появился слуга.
— Ванну. Затем парадное облачение. Подготовить большой выезд. Передать лейтенанту де Жюссаку, чтобы ждал меня на плацу со своим взводом гвардейцев. В парадных мундирах. Иди.
Подходя к карете, кардинал еще раз оглядел внимательным взором своих гвардейцев, готовых по знаку де Жюссака сесть в седло. Красные плащи, красные перья на шляпах, красные перчатки с высокими раструбами и мрачные, серые лица.
Ничего удивительного, подумал он с раздражением, сердясь неизвестно на кого, так опозориться: не суметь целым взводом, да еще с помощью немцев, остановить четырех мушкетеров, пропустить их в мой кабинет! А теперь им предстоит промаршировать перед мушкетерами, сопровождая меня, под градом насмешек и молчать, стискивая зубы. Вправе ли я подвергать их такому унижению только потому, что подвергся ему сам?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: