Марта Таро - Эхо чужих грехов

– Я был убит известием о гибели моей беременной жены, поэтому всё остальное, в том числе и данное вам поручение, перестало меня волновать. Иван Иванович, я понимаю, что вы печётесь об интересах своей доверительницы, убеждая меня, что она, считая себя вдовой, имела право устроить судьбу и снова выйти замуж. Я с вами не спорю, она имела на это право. Поэтому предлагаю сейчас разговор закончить. Мадемуазель де Гримон, прошу вас выделить мне комнату, и я хотел бы увидеть своего сына. Надеюсь, что моя жена сможет его показать?

Катя встала с кресла и молча вышла из гостиной. Алексей двинулся за ней. В его душе боролись родившаяся сегодня ненависть – ведь он увидел, как быстро боготворимая им женщина предала семейные узы, и любовь, жившая в сердце с далёкого зимнего вечера в деревенской церкви. Жена поднималась по лестнице, и Черкасский против воли отмечал грациозное покачивание её бедер под шёлком роскошного платья. Катя ещё в гостиной сорвала с головы кружевную мантилью, и длиннющая каштановая коса, до этого короной уложенная на голове, соскользнула на спину и сейчас покачивалась в такт лёгким шагам.

Алексей с грустью осознал, что только коса и осталась от прежней Кати. Эта богиня с роскошной фигурой – совсем чужая женщина. Раньше жена казалась такой искренней, чуждой притворства и фальши, но что теперь скрывается за этим прекрасным фасадом? Алексей терялся в догадках. Они подошли к комнате, откуда доносился весёлый смех маленького ребёнка и воркование женщины, говорившей по-английски. Катя открыла дверь и, не оглядываясь на мужа, прошла в комнату. При виде сына её лицо расцвело счастливой улыбкой.

– Мой золотой, подойди ко мне, – позвала Катя и опустилась перед мальчиком на колени.

Ребёнок тут же подбежал к ней и обнял. Алексей замер, поражённый в самое сердце: из-за плеча жены на него смотрел он сам – только совсем крошечный. Лишь глаза у малыша оказались материнские: очень светлые – серо-голубые, опушённые густыми чёрными ресницами. Черкасский шагнул вперёд и наклонился к мальчику, но тот испугался чужого лица и ещё теснее прижался к матери.

– Мой золотой, не бойся, я с тобой. Давай познакомимся с папой, – ласково сказала Катя.

– Нет, не хочу! – закапризничал малыш, он вырвался из рук матери и, отбежав, спрятался за юбку няни.

– Он должен привыкнуть, – заявила Катя. Она поднялась с колен и говорила, не глядя на мужа. – Я думаю, сейчас лучше уйти – Павлуше надо успокоиться.

Она вышла из комнаты, Алексею ничего не оставалось, как последовать за ней. В коридоре их уже ждала Луиза, пригласившая князя в отведённые ему апартаменты. Черкасский попросил послать экипаж в гостиницу за вещами, а сам сбросил ментик и доломан и, не снимая сапог, упал на кровать. Алексей был растерян. Открытия сегодняшнего дня сотворили в его душе ад и рай. Первое открытие: у него есть сын. Только взглянув на мальчика, Черкасский понял, что навсегда отдал сердце этому ребёнку. Но малыш не хотел знать отца, похоже, он уже успел привыкнуть к другому мужчине. Как бы Алексей ни относился к жене, он видел, что Катя – нежная мать и не вышла бы замуж за человека, которого не примет её сын. Второе открытие: жена оказалась жива и стала ещё прекраснее, чем раньше, но она собиралась замуж за другого. Теперь Катя сама распоряжалась состоянием, и у неё не было причин думать о деньгах, значит, она выходила замуж по любви.

Алексей нашёл свою семью, и тут же её потерял. Что же теперь делать? Насильно заявить свои права на супружество? Он уже однажды это сделал – и так до сих пор и не знал, простила ли его Катя. Дать ей свободу и развестись – пусть выходит за своего блондина? Черкасскому показалось, что голова его сейчас лопнет.

В дверь постучали, лакей приглашал к обеду. За столом князь застал только Штерна: Катя отказалась спуститься и осталась в своей спальне, Луиза ухаживала за подругой. Заняв место напротив поверенного, Алексей сказал:

– Вы хотели мне рассказать о том, как выполнили моё поручение. Я готов вас выслушать.

Иван Иванович заговорил о своей поездке и встрече с генерал-губернатором Ромодановским. Алексей слушал не перебивая. Он умолчал о том, что виделся в Париже со Щегловым и всё это уже слышал. Зато сам Штерн не знал главного, и Алексей рассказал ему об убийстве няни. Иван Иванович ужаснулся:

– Какой кошмар! Но тогда остаётся признать, что князь Василий – сообщник мадам Леже во всех её преступлениях. Нужно как можно скорее найти их обоих. Пока эти двое на свободе, трудно обеспечить безопасности вашей семьи.

– Теперь это – моя основная обязанность. – Алексей помолчал, а потом спросил: – Вы знаете, что великая княгиня Екатерина Павловна переслала своему брату императору письмо, написанное моей тётей? Это послание Елена увезла с собой в ночь побега из дома. Я надеялся найти сестру в Англии.

Штерн с готовностью объяснил:

– Я не знал, что письмо касалось вашей семьи, но мне рассказали, как одна из новых работниц в мастерской мадемуазель Луизы привезла из Франции пакет для передачи в российское посольство. Если хотите, мы можем завтра же встретиться с этой швеёй.

– Спасибо! Это и впрямь необходимо. Я буду ждать вас утром, – сказал Алексей и, увидев, что поверенный собирается уходить, пошёл его проводить. Черкасский не мог не спросить о главном: – Иван Иванович, кто тот молодой человек, за которого моя жена собиралась замуж?

– Второе лицо в нашем посольстве – князь Сергей Курский, – с сочувствием пояснил Штерн.

– Вы, наверное, составили брачный контракт для своей доверительницы? – Алексей был сам себе противен, но не спросить об этом он не мог.

– Договор подписали вчера, там всё очень просто: Екатерина Павловна сохранила за собой личное состояние и получила полный доступ к богатствам мужа. Но теперь это не имеет никакого значения, – заключил Штерн, поклонился и вышел.

Алексей забрал в столовой большой графин с бренди и отправился в свою спальню. Он собирался напиться. Так хотелось, чтобы забытьё дало его измученной душе хоть немного покоя. Выпив графин, князь спустился за вторым, но бренди его не брало. Наконец под утро сон сморил Черкасского. Ему снилась красавица в подвенечном наряде. Она топала ногой и кричала: «Убирайся! Я люблю другого, он – благородный человек». Алексей в ужасе проснулся. Часы на камине показывали девять, пора подниматься и ехать со Штерном в мастерскую. Вспомнилась скандальная сцена в церкви, и Черкасский вдруг понял, что сейчас это даже неплохо – хоть ненадолго уехать от Кати…

Катя лежала в постели, сил подняться у неё уже не было. Накануне вечером, отпустив Луизу, она наконец-то осталась одна и разрыдалась, Катя оплакивала свою любовь и своё невезение. Если бы она не проявила трусость и не побежала бы под венец с князем Курским, судьба вознаградила бы её за верность. А что теперь?