Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

Старри взглянул в сторону моря. «Крыло Орла» уже отчалило, команда налегла на весла, толкая драккар вперед кормой, вместо того чтобы идти вперед носом. На борту «Крыла Орла» находился и Харальд, вместе с Гримарром и ирландкой он стоял на корме. Девушку Старри не видел с тех пор, как они вырвали ее из лап Лоркана — наверное, самое бесполезное спасение на памяти Старри. Девушка была завернута в одеяло, и Старри смог разглядеть только ее лицо — маленькое и бледное.

— Табань! Раз-два! — скомандовал Орнольф, как только спустили весла и гребцы заняли свои места.

Гребцы откинулись назад, опустили весла и оттолкнулись от воды, заставляя драккар двигаться, и благодаря их усилиям «Скиталец» отчалил от берега и поймал кормой течение.

— Табань! — вновь скомандовал Орнольф.

Руку он держал на румпеле, его глаза успевали смотреть всюду: вверх и вниз по течению, на другие корабли, когда те отчаливали от берега, на гребцов, в ту сторону, откуда дул ветер. Старри видел, что, несмотря на возраст, невоздержанность и пьянство, Орнольф в душе все еще оставался моряком: как только он взошел на борт и встал у руля, в нем опять возобладали инстинкты, отточенные тысячами пройденных миль.

Старри смотрел на пенящиеся грязные воды, пока драккар медленно отдалялся от суши. Весла опять погрузились в воду, гребцы откинулись назад и одновременно оттолкнули весла от груди. «Скиталец» стал набирать скорость задним ходом. Старри скользнул за борт и неслышно спрыгнул в воду. Все звуки, которые он издавал, скрыли скрип весел в пазах, и удары лопастей по воде, и шум, с которым киль разрезал воду.

Вода доходила Старри до груди. Он двинулся к берегу, держась подносом корабля, чтобы его не было видно с палубы «Скитальца». Сапоги его вязли в илистом грунте. Он вышел из реки мокрый с головы до ног, повернулся, чтобы посмотреть на отдаляющийся «Скиталец» — он отошел от берега уже на добрый корпус. Никто не видел, как Старри спрыгнул за борт, и еще какое-то время его отсутствие останется незамеченным. В компании моряков он предпочитал оставаться в тени, не вылезать вперед, поэтому обычно его отсутствия никто не замечал.

Но он понимал: в море ему делать нечего. Пока. Где-то был живой Торгрим Ночной Волк. В этом Старри был уверен даже больше, чем в себе самом. Он совершил ужасную ошибку, когда оставил Торгрима вчера одного. Больше такой ошибки он не допустит.

Дул легкий попутный ветерок, поэтому команды на четырех драккарах — «Скитальце», «Крыле Орла», «Морском Жеребце» и «Лисице» — оставались на веслах. Моряки двигались взад-вперед, пока носы кораблей не нацелились в море — в море, которое они пока не видели. Над устьем реки Литрим висел туман, и морскую гладь нельзя было разглядеть, но викинги на кораблях знали, что, если плыть вдоль берега, вскоре придется резко повернуть на северо-восток, а они направлялись совсем в другую сторону. Но на юге высился огромный мыс, берег был весь изрезан острыми скалами, и им приходилось делать такой большой крюк. Они повернут на восток и уж тогда поплывут вглубь моря. Пока не рассеется туман, пока они не смогут разглядеть берег, до тех пор они не рискнут к нему приблизиться.

Из всех препятствий, с которыми можно было столкнуться на море, самым страшным был туман. Ночь представляла собой тяжелое испытание, но к ней можно было подготовиться. Темнота не застает моряков неожиданно, в отличие от тумана. В тумане опасность не разглядеть — рифы, берег, скалы, сушу. В тумане порой скрывалось и нечто, не принадлежавшее этому миру, что было самым неприятным.

В любой другой день в таких погодных условиях Харальд сын Торгрима вглядывался бы в туман, пытаясь своим острым зрением заметить то, что могло материализоваться под носом корабля, своим острым слухом уловить угрозу еще до того, как та окажется в поле видимости. Но не сегодня. Не сейчас, когда его мысли были настолько поглощены тяжелой утратой, что он даже не мог ее осознать.

Он сидел на палубе кормовой части драккара, перегнувшись через левый борт корабля. Его тело онемело, как будто его чувства настолько притупились, что он больше почти ничего не ощущал. Разум был словно в тумане: мысли крутились в голове мрачным серым водоворотом, в котором то тут, то там проступали едва различимые образы. С ним никто не заговаривал, а если к нему и обращались, он этого не замечал.

Рядом с ним сидела Конандиль, почти прижавшись к Харальду, и в присутствии девушки он находил толику успокоения. В Вик-Ло он все свободное время проводил рядом с ней, и, хотя свободного времени выдавалось мало, он уже не воспринимал ее как чужого человека, в отличие от моряков из команды драккара «Крыло Орла», часть которых он знал лишь отдаленно, а с другими не был знаком и вовсе.

Он страстно желал оказаться на борту «Скитальца», рядом с Орнольфом, и Старри, и прочими, с теми, кто знал, любил и слушался его отца. Он хотел оказаться в компании тех, кто скорбел вместе с ним. Но в нем было слишком сильно чувство долга, которое привил ему тот, кого он сейчас оплакивал, и долг говорил ему, что воины так не поступают, что он дал клятву Великану Гримарру и его морякам. Сам отец учил его, что воины не скорбят о тех, кто пал на поле битвы, они сами бросаются в бой и ищут отмщения.

Харальд верил каждому слову уроков, которые ему преподал отец. Однако от этого его боль не утихала.

Конандиль положила свою маленькую ручку ему на предплечье и сжала его. Она негромко заговорила с ним на своем мелодичном ирландском, который большинство норманнов, как знал Харальд, считали неприятным, режущим слух, но сам Харальд полюбил этот язык.

— Туман рассеивается.

Харальд поднял голову и взглянул за борт корабля впервые с тех пор, как они вышли из устья реки Литрим. Серая таинственная дымка стала отступать, и хотя небо до самого горизонта было белым и невыразительным, но Харальд смог разглядеть гладь океана, а к югу — большой мыс, за которым скрывался берег. Он почувствовал, что напряжение, сковывающее людей на борту, отступило, когда возможная опасность стала не слепой догадкой, а чем-то реальным.

Харальд в ответ лишь кивнул и принялся вглядываться в далекий берег. Он не стал расспрашивать Конандиль о том, где спрятаны сокровища, потому что и так знал: где-то за мысом к югу от них, и, скорее всего, плыть придется целый день, особенно если ветер стихнет и корабли станут медленно передвигаться на веслах.

Сидящий на корме Гримарр что-то прошептал кормчему, указывая вдаль. Кормчий повернул румпель, «Крыло Орла» стало забирать южнее, и казалось, что мыс из-за бимса на корме переместился к правому борту. Прочие корабли следовали в кильватере. Со своего места Харальд их не видел, но не сомневался, что они двигаются за дракка-ром Гримарра этим новым курсом.