Елена Первушина - Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Тем не менее, императрица старалась находить в себе силы для общественной жизни и участия в важнейших начинаниях мужа. Павел Александрович Кропоткин вспоминает в своей книге «Записки революционера»: «Из всей императорской фамилии, без сомнения, наиболее симпатичной была императрица Мария Александровна. Она отличалась искренностью, и когда говорила что-то приятное кому, то чувствовала так. На меня произвело глубокое впечатление, как она благодарила меня за маленькую любезность… Так не благодарит женщина, привыкшая к придворной лести. Она, без сомнения, не была счастлива в семейной жизни. Не любили ее также и придворные дамы, находившие ее слишком строгой: она не могли понять, отчего это Мария Александровна так близко принимает к сердцу „шалости“ мужа. Теперь известно, что Мария Александровна принимала далеко не последнее участие в освобождении крестьян… Больше знали о том деятельном участии, которое принимала Мария Александровна в учреждении женских гимназий. С самого начала, в 1859 году, они были поставлены очень хорошо, с широкой программой и в демократическом духе. Ее дружба с Ушинским спасла этого замечательного педагога от участи многих талантливых людей того времени, то есть от ссылки».

Особенно ей тяжело стало, когда начались покушения на Александра.

Первое покушение было совершено во время прогулки императора в Летнем саду 4 апреля 1866 года, в 4 часа дня. Император уже направлялся к карете, которая ждала его за воротами. В этот момент Дмитрий Каракозов попытался выстрелить в царя, но стоявший в толпе крестьянин Орловской губернии Осип Комиссаров успел ударить покушавшегося по руке, и пуля прошла мимо.

Легенда гласит, что сразу после выстрела Александр подошел к схваченному Каракозову и спросил его: «Ты поляк?» — «Я русский! — ответил заговорщик и добавил, объясняя причины своего поступка: — Ваше Величество, вы обидели крестьян!» В самом деле, Александру пришлось пойти на уступки дворянскому лобби, и крестьян освободили без земли, которую должны выкупать. Мера эта привела к разорению множества крестьянских семей, исходу их в города, где они в лучшем случае поступали на заводы, а в худшем становились нищими. Молодежь разочаровалась в Александре, решила, что он предал идеалы, за которые выступал в юности.

Покушения на императора повторялись. Второе из них произошло 25 мая 1867 года в Париже, где, кстати, Александр тайно встречался с Долгоруковой. Когда он прогуливался с императором Наполеоном III в открытом экипаже, внезапно из толпы выбежал человек и дважды выстрелил по карете, ни одна из пуль не причинила сидящим в ней вреда.

Когда известие о покушении пришло в Царское Село, где находилась в это время императрица с младшими детьми, Александра Долгорукова записала: «Я знала, что императрица осталась одна, и представляла, в каком она теперь состоянии. Поколебавшись одно мгновение из боязни показаться нескромной, я все же решилась подняться к ней и правильно сделала. Она тут же приняла меня и, казалось, была рада возможности облегчить сердце. Она изливала мне душу с лихорадочным возбуждением, не свойственным ей обычно. Я чувствовала, что каждое ее слово продиктовано горечью…

— Господь сохранит императора, сударыня, как Он хранил его до сих пор, — сказала я, чтобы ободрить ее.

— О, но не следует искушать Господа, подвергаясь без всякой нужды опасности! — возразила она с негодованием, которое явно относилось к государю».

Очередное покушение на императора произошло 2 апреля 1879 года, снова во время прогулки. Когда Александр переходил через Певческий мост, направляясь в Зимний дворец, его подстерег член революционной организации «Земля и воля» Александр Соловьев и открыл огонь. Император бросился бежать, а охрана схватила стрелка.

Позже Вера Фигнер рассказывала о Соловьеве: «Он изложил нам свой взгляд на деятельность в народе и на общее положение дел в России. Пропаганда была, по его мнению, простым самоуслаждением при современном порядке вещей, когда борьба за интересы массы на почве легальной является беззаконием, нелегальностью в глазах всех представителей собственности, всех лиц администрации. Стоя на этой почве, вооруженные лишь принципом народной пользы и чувством справедливости, мы не имеем никаких шансов на успех, так как на стороне наших противников — материальное богатство, традиции и власть…

— Смерть императора, — говорил Соловьев, — может сделать поворот в общественной жизни; атмосфера очистится, недоверие к интеллигенции прекратится, она получит доступ к широкой и плодотворной деятельности в народе; масса честных молодых сил прильет в деревню, а для того, чтобы изменить дух деревенской обстановки и действительно повлиять на жизнь всего российского крестьянства, нужна именно масса сил, а не усилия единичных личностей, какими являлись мы».

Летом 1879 года от организации «Земля и воля» отделилась еще более радикальная организация «Народная воля», поставившая своей целью подтолкнуть политические изменения убийством императора Александра II.

Одна из первых акций народовольцев — взрыв императорского поезда на пути между Петербургом и Крымом. Императора спасло то, что 19 ноября 1879 года обычный порядок следования царского поезда был нарушен: сломался паровоз грузового состава, поэтому первым поехал поезд Александра II. Не зная об этом, террористы пропустили его и подорвали грузовой состав.

Расследование этой акции только началось, а 5 февраля 1880 года народовольцы нанесли новый удар — на этот раз взрыв прогремел в самом Зимнем дворце. Степан Халтурин, нанятый во дворец столяром, проник в погреб, расположенный прямо под императорской столовой, и заминировал его. Императора и его гостей снова спасла случайность: в тот день ждали из Германии принца Гессенского, племянника Марии Александровны, и из-за опоздания его поезда обед перенесли. Врыв унес жизни 11 солдат, было ранено еще около 60 человек.

Разумеется, все эти покушения стали тяжелыми переживаниями для императрицы. «Я, как сейчас, вижу ее в тот день, — вспоминала Александра Толстая о встрече с императрицей в день крушения царского поезда, — с лихорадочно блестящими глазами, разбитую, отчаявшуюся. „Больше незачем жить, — сказала она мне, — я чувствую, что это меня убивает“».

Жить ей оставалось совсем недолго. «Здоровье императрицы Марии Александровны быстро слабело, роковые условия ее жизни сломили ее физически и нравственно, мучительный крест ее последних лет принадлежит истории», — пишет С. Д. Шереметев. Во время покушения Халтурина она была так больна, что даже не услышала взрыва.

Тем временем Александр перевез Долгорукову в Зимний дворец и поместил ее на третьем этаже, где жили фрейлины. Ее комнаты находились как раз над комнатами Марии Александровны, и умирающая императрица слышала над головой топот маленьких ножек: Долгорукова уже родила Александру четверых детей, один из которых умер в младенчестве.