Дмитрий Узланер - Жак Лакан: введение

То есть, что именно нужно ребенку, определяется, символизируется Другим. В частности, Другим, представленным матерью, которая использует доступный ей язык, доступную ей систему означающих для того, чтобы каким-то образом структурировать, что же именно ребенок хочет. То есть удовлетворение нужд определяется, структурируется, ставится в зависимость от означающего аппарата, который находится на стороне Другого, который контролируется Другим, и через это происходит фрагментация, фильтрация и моделирование вот этих самых нужд, их удовлетворение. Здесь важно подчеркнуть это выражение «узкое горлышко» – не все может через это означающее пройти, все время остается что-то, что не может в полной мере быть выражено, что-то, что ускользает от символизации.

Я говорю о зазоре между нуждой и требованием как выражением этой нужды. Мне чего-то не хватает, я формулирую требование, что именно мне не хватает – в данном случае это требование формулируется за меня Другим, который должен назвать то, что именно я требую, – но между нуждой и этим требованием всегда существует некоторый зазор. Этот зазор принципиально важен для Лакана, потому что он выводит нас на следующий принципиальный сюжет, который касается темы желания.

Желание как раз и возникает в этом зазоре между нуждой и символизацией этой нужды, между нуждой и требованием. Желание как невозможное требование, желание как то, что не может быть выражено, как некоторый несимволизируемый остаток, как то, что не может быть заполнено никаким объектом.

Как пишет Лакан: «…желание начинает оформляться в том зазоре, в котором требование отрывается от нужды» [79]. То есть да, есть какое-то сформулированное требование – причем зачастую сформулированное Другим, – но оно не может полностью эту нужду покрыть: всегда остается что-то непокрытое, всегда остается какая-то тайна, некоторый несимволизируемый остаток. И вот в этом пространстве как раз и может возникать желание как пример такого невозможного требования, как требование того, что невозможно получить. Примером такого невозможного требования для Лакана является требование любви. Любовь – это не то, что можно дать, это то, как ты это даешь, это что-то невыразимое. И отсюда знаменитая фраза Лакана, которую он постоянно повторял из семинара в семинар: «Любовь – это давать то, чего у тебя нет» [80] Lacan J. Йcrits. Paris: Seuil, 1966. P. 618; см. также: Лакан Ж. Семинары. Книга 8: Перенос (1960–1961). М.: Гнозис / Логос, 2019. С. 41. .

Любовь – это невозможное требование. Можно потребовать любовь, но невозможно ее получить, потому что совершенно непонятно, в чем же именно заключается объект этой любви, как эту любовь можно дать. В одной из книг, которые комментируют труды Лакана, как раз есть пример с двумя любовниками, и они пытаются доказать друг другу безусловность, бескомпромиссность своей любви. Вопрос – как именно это можно сделать? В конечном счете, финальным проявлением, доказательством этой любви может быть только совместная смерть, готовность пойти на гибель ради доказательства этой самой любви [81]. То есть любовь – это какое-то невозможное требование, это то, что не может быть удовлетворено, потому что совершенно непонятно, в чем именно она заключается. Но при этом это такое требование, которое заложено в любом другом требовании. В отличие от любого другого требования, это требование является неосуществимым, то есть его невозможно удовлетворить. В этом зазоре, собственно говоря, как раз и существует желание.

В этом плане можно противопоставить объект нужды и объект желания . Объект нужды – это некоторый объект, получив который, эта нужда исчезает. Например, речь может идти о биологических нуждах – например, если это жажда, то вода оказывается тем самым объектом нужды, и, получив эту воду, биологическая нужда как бы уходит, затихает. Объект желания, в свою очередь, получить невозможно. Объект желания невозможен. То есть невозможно получить то, что удовлетворит желание. В частности желание любви. И чем старше становится субъект, тем этот зазор становится больше, чем тяжелее ответить на вопрос, в чем именно этот объект желания заключается, что именно способно это желание удовлетворить.

То пространство, в котором желание развертывает себя в полной мере, во всем своем масштабе, то пространство, которое поддерживает желание, не дает этому желанию угаснуть, – это пространство влечения. По-немецки Trieb , по-французски pulsion . Это очень важное для Лакана понятие. Если давать ему какое-то определение, то вот одно из возможных: «Влечение – это то, что заставляет организм выполнять некоторую функцию, в рамках которой часть организма воздействует на объект» [82] Bailly L. Lacan. A Beginner’s Guide. Oxford: Oneworld (Oneworld beginner’s guides), 2009. . В лакановском понимании понятия влечения принципиально то, что речь идет о части организма, которая воздействует на объект. То есть, с точки зрения Лакана, все влечения являются частичными.

Так он выделял четыре частичных влечения: оральное, анальное, скопическое, или связанное со взглядом, и голосовое. Соответственно, каждое из этих влечений связано с каким-то своим органом, с какой-то своей зоной – с губами, с анусом, с глазами, с ушами. Соответственно, каждое из этих влечений направлено на свой частичный объект: на грудь, на фекалии, на взгляд или на голос. И, соответственно, связано со своими действиями: сосать, испражняться или контролировать процесс испражнения/расставания с чем-то, видеть и слышать.

Влечение можно противопоставить нужде. В отличие от нужды влечение удовлетворено быть не может. Объект нужды, как я писал выше, может быть найден, предъявлен и в этом плане нужда может быть удовлетворена. Можно испытать расслабленность, удовольствие от удовлетворения этой нужды. Но влечение удовлетворено быть не может: нет такого объекта, который может это влечение удовлетворить. За счет этого влечение поддерживает желание, делает так, что желание никогда не может быть удовлетворено и успокоено.

Следующий важный момент, касающийся влечений, – и мы отчасти его затронули – это как раз вопрос о частичности влечений и в некотором смысле их самодостаточности. То есть влечения, с точки зрения Лакана, не представляют собой какое-то скоординированное целое, они не сливаются ни в какое единое влечение, они существуют разрозненно – именно как частичные влечения.

Самодостаточность влечений приводит к следующему важному моменту: связь влечения и влечения к смерти. С точки зрения Лакана, любое влечение – это, в конечном счете, влечение к смерти. Потому что влечение неостановимо, оно совершенно никак не соотносится, например, с благом для всего организма, с благом для субъекта как субъекта, существующего в символической реальности. Оно никак не соотносится ни с какими внешними культурными ограничениями, правилами и так далее. В этом плане любое влечение может превратиться и на определенном пределе превращается во влечение к смерти. Здесь опять можно проиллюстрировать различение между нуждой и влечением: если нужда – это то, что заставляет выпивать стакан воды и не чувствовать жажду, то влечение это то, что заставляет пить и пить до потери сознания: это тот самый момент, когда влечение становится влечением к смерти.