Кэтрин Арнольд - Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Несмотря на эту неудачу, «Левиафан» в конечном итоге отправился в плавание с более чем 2000 членами экипажа и около 10 000 военнослужащих, включая 200 медсестер. «Под ясным небом мы медленно проплыли через большую гавань, заполненную судами, и направились прямо в море, остановившись только для того, чтобы высадить нашего лоцмана, капитана Маклафлина из Ассоциации лоцманов Сэнди-Хука, который всегда вел «Левиафан» в нью-йоркскую гавань и обратно [16]. Судовой журнал свидетельствовал о предчувствиях экипажа: «Все чувствовали, что нам придется пережить тяжелое время» [17].

Хотя Соединенные Штаты были охвачены эпидемией испанского гриппа, армия по-прежнему настаивала на том, что причин для тревоги нет. Четвертого октября, когда «Левиафан» находился в море, бригадный генерал Фрэнсис А. Уинтер из американского экспедиционного корпуса заявил прессе, что все находится под контролем и нет причин опасаться эпидемии. «В море произошло только около 50 смертей с тех пор, как мы впервые начали перевозить войска», – заявил он, стремясь поддержать боевой дух и рассеивая страхи [18].

«Левиафан» был переполнен, хотя и не так, как во время предыдущих рейсов, когда он перевозил 11 000 солдат. Первоначально судно было рассчитано на 6800 пассажиров, но эта вместимость была увеличена более чем наполовину. Правительство США назвало этот процесс «интенсивной загрузкой», а не 50-процентной перегрузкой, как это было на самом деле [19]. Условия были очень стесненными, а люди были заключены в каюты, огромные стальные комнаты, каждая из которых вмещала 400 коек. Им нечего было делать, кроме как лежать на нарах или играть в карты, а иллюминаторы [20], выкрашенные в темно-черный цвет, были плотно закрыты на ночь, чтобы вражеские подводные лодки не заметили свет, исходящий из них [21].

Правила и запреты точно и строго соблюдались. Зажженная сигарета на темной палубе высоко в воздухе была видна в полумиле от берега, что позволяло вражеской подводной лодке передать по радио сигнал тревоги другой субмарине, ожидавшей впереди. Эти разбойники глубин обычно работали парами. Чтобы показать, насколько строги были наказания за нарушения правил маскировки, один человек предстал перед военным трибуналом и был отправлен в тюрьму, офицер решением трибунала был разжалован в солдаты. Армейскому капеллану, который помогал капеллану корабля с умирающими, угрожали военным трибуналом, потому что он слегка приоткрыл иллюминатор в ответ на просьбу умирающего солдата о воздухе [22]. Вследствие таких правил жизнь на «Левиафане» протекала по большей части в условиях почти полной темноты.

Как будто для того, чтобы сделать ситуацию еще более ужасной, неэффективная вентиляционная система почти не устраняла запах пота, и уровень шума в цельнометаллическом сооружении приближался к адскому: тысячи шагов, криков и воплей эхом отдавались от стальных стен, лестниц и коридоров [23].

А потом кошмар вырвался на свободу. Несмотря на то, что перед отплытием с «Левиафана» были вывезены 120 больных, симптомы испанского гриппа проявились менее чем через сутки после выхода из нью-йоркской гавани. Чтобы сдержать распространение болезни, войска поместили в карантин, а солдаты обедали не вместе, а отдельными группами, чтобы избежать риска заражения, и были заключены в каюты. Сначала они смиренно приняли это решение, полагая, что карантин обеспечивает их безопасность [24].

Вскоре все койки в лазарете были заняты, и другие больные лежали в обычных каютах. Все они были отмечены смертельными симптомами «испанки»: кашель, дрожь, бред и кровотечения. Медсестры тоже начали болеть. Полковник Гибсон, командир 57-го пехотного полка, вспоминал.

Корабль был битком набит. Условия были таковы, что грипп мог рассеиваться и распространяться с необычайной быстротой. Количество больных резко возросло. Вашингтон был поставлен в известность о сложившейся ситуации, но потребность в людях для союзных армий была так велика, что мы должны были продолжать путешествие во что бы то ни стало. Врачи и медсестры сбивались с ног. Каждого врача и медсестру использовали до предела выносливости [25].

К концу первого дня 700 солдат были больны, и «Левиафан» переживал полномасштабную эпидемию. Ужасная правда стала очевидной: «испанка» поднялась на борт судна вместе с новобранцами и медсестрами, направлявшимися во Францию. Необходимо было срочно отделить больных людей от здоровых, чтобы остановить распространение болезни. Были приняты меры для перевода пациентов из переполненного лазарета на 200 коек в каюту F, секция 3, по левому борту. Через несколько минут каюта F была заполнена больными с палубы. Затем здоровые люди из каюты Е, секция 2, по правому борту, отдали

свои койки больным и были отправлены в Н-8. Эта комната была ранее определена как непригодная для проживания, так как плохо проветривалась. К 3 октября каюта Е, секция 2, по левому борту, вмещавшая 463 койки, была реквизирована для больных, и ее обитателей отправили на поиски свободного места на корабле. Как в игре «музыкальные стулья» [42] Музыкальные стулья – подвижная игра для группы людей. Стулья, количество которых на один меньше, чем играющих, расставляются в круг сиденьями наружу. Участники также выстраиваются в круг вокруг стульев. Игроки бегают вокруг них и должны сесть, когда музыка перестанет звучать. Тот, кто не успел, проигрывает. – Прим. ред. , трое больных солдат выселили четверых здоровых мужчин. Верхняя койка четырехъярусных нар была непригодна для больных, так как медсестры не могли подняться наверх, а больные не могли спуститься вниз [26]. Во время этого ужасного плавания корабельный историк описывал армейских медсестер как «ангелов-служителей во время этого ужасного бедствия. Это были отважные американские девушки, покинувшие дом и уют, чтобы подвергнуться опасности и принести себя в жертву за границей» [27].

Число больных увеличилось, причем у значительной части из них развилась пневмония. На «Левиафане» не было места для 2000 больных и выздоравливающих людей, и не было никакой возможности заботиться о таком большом количестве пациентов. Те врачи и медсестры, которые не заболели сами, разработали систему отделения больных от очень больных. Всех пациентов выписывали из лазаретов и отправляли обратно в свои каюты, как только их температура падала до 37,2 градуса.

Невозможно было точно определить, сколько человек заболело. Многие остались лежать на койках, не в силах пошевелиться и обратиться за помощью. Бурное море сделало морскую болезнь дополнительным осложнением. Молодые люди, никогда прежде не испытывавшие морской болезни, явились в лазарет, а неопытные медики принимали их. Тем временем огромное количество людей с настоящими симптомами гриппа было изгнано из-за нехватки места, и, обезумев из-за того, что они не могли найти дорогу обратно в свои каюты, солдаты просто ложились на палубу. Другие беспрепятственно вошли в лазарет и заняли все пустые койки, какие смогли найти.