Кэтрин Арнольд - Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Идентификация больных и мертвых оказалась невозможной. Люди были слишком больны, чтобы сказать, кто они такие, и, хотя все они были снабжены бирками на цепочке вокруг шеи, на них еще не было выгравировано имя владельца, звание и номер. Это означало, что имена тех, кто погиб, и тех, кто выжил на «Левиафане», никогда не будут точно установлены [8].

Захоронения в море вскоре стали нормой. Традиционно погребение в море – освященный веками ритуал, проводившийся с большой торжественностью и достоинством. Но это было скоро забыто в продолжающемся ужасе эпидемии испанского гриппа на «Левиафане». Неотложной заботой было как можно скорее убрать с корабля разлагающиеся тела. Один моряк вспоминал, что наблюдал за подобными действиями на борту «Президента Гранта» с палубы его собственного корабля «Вильгельмина». «Раз за разом, после нескольких бормочущих молитв, флаг корабля опускался, и закутанные трупы бросали в море. «На глаза наворачивались слезы, и перехватывало дыхание. Это была смерть, смерть в одной из ее худших форм – быть брошенным безымянным в море» [9].

Седьмого октября скончался еще тридцать один солдат, и «Левиафан» наконец прибыл в Брест. Судовой журнал зафиксировал мрачное число умерших: «По прибытии в Брест 96 солдат и 3 матроса умерли на борту» [10]. Здоровых и всех, кроме самых тяжелых пациентов, высадили сразу, а 969 больных вывезли и доставили в армейские госпитали. Армейские медсестры, которые спасли бесчисленное множество жизней, подвергая риску собственные, плакали, когда выходили на берег и «нежно прощались с моряками» [11]. Как заключил историк «Левиафана», «несомненно, они заслужили место на небесах» [12].

Из тех, кто погиб на борту «Левиафана», пятьдесят восемь были похоронены во Франции, тридцать три были репатриированы в Соединенные Штаты и семь были похоронены в море в зоне военных действий. Корабль отплыл из Бреста через три дня, а на следующее утро на рассвете, «после внушительной молитвы капеллана флаг был приспущен, раздались выстрелы, три залпа, и гробы с телами погибших солдат были осторожно спущены в море». Корабль шел со скоростью 21 узел (38 км/ч), так как экипаж опасался скорого прибытия вражеских подводных лодок [13].

После «семи дней в основном хорошей погоды и без проблем с подводными лодками» [14] «Левиафан» вернулся в Нью-Йорк. Судовой журнал с явным облегчением заключал: «Мы прибыли в Нью-Йорк утром 16 октября. Это было утомительное путешествие, и мы все испытали огромное облегчение оттого, что оно закончилось» [15].

Нет четких записей о количестве погибших на борту во время девятого путешествия «Левиафана» во Францию.

В то время как корабельный вахтенный журнал перечисляет семьдесят смертей, военный дневник корабля упоминает цифру семьдесят шесть. В истории американского «Левиафана», написанной членами экипажа после войны, говорится, что семьдесят шесть солдат и три матроса погибли во время этого рейса, но в другом месте говорится, что их число было между 96 и 93. Эта путаница может возникнуть из-за того, что историки «Левиафана» писали о путешествии из Франции в Соединенные Штаты и обратно. Или же случаи смерти могли просто неправильно записать в результате адской эпидемии, которая бушевала на корабле [16].

Какова бы ни была истинная цифра, случаи смерти не прекратились, когда «Левиафан» прибыл в Брест. Около 280 больных солдат все еще находились на борту 8 октября, и 14 из них умерли в тот же день. Десятки солдат, избежавших смерти в море, сошли на берег, чтобы умереть на суше. Те, кто мог идти, должны были пройти пешком четыре мили до военного лагеря в Понтанезане во время сильного шторма [17]. Когда они прибыли в лагерь, казармы не были готовы принять их, а госпиталь лагеря был полон. Лейтенант-коммандер У. Чемберс из медицинского корпуса Военно-морского флота Соединенных Штатов был уже слишком хорошо знаком с этой ситуацией. В предыдущем месяце в Брест прибыло 1700 больных испанским гриппом. Смертность от гриппа и пневмонии у солдат, поступивших с военных кораблей, была на 10 процентов выше, чем среди тех, кто находился на берегу. Чемберс приказал местному военному госпиталю создать больше места в своих палатах, и Христианская ассоциация молодых мужчин (YMCA) превратила их дом, первоначально спроектированный как клуб для новобранцев, в госпиталь на семьдесят пять коек [18]. Пункты помощи вдоль маршрута были укомплектованы санитарами, и машины скорой помощи Христианской ассоциации и «Рыцарей Колумба» [43] Knights of Columbus – «Рыцари Колумба» – католический орден, в который входят только верующие католики-мужчины. Общество оказывает социальную и образовательную помощь. следовали за марширующей колонной, собирая людей, когда они падали. Шестьсот человек были слишком больны, чтобы идти, их подобрали в ночь на 7 октября. Триста семьдесят человек выздоравливали, 150 все еще болели гриппом, а 80 – пневмонией. Четверо из тех, кто упал во время марша, были мертвы. В последующие дни погибли сотни людей, прибывших на «Левиафане» [19]. Только в 57-м пехотном полку 123 человека умерли в госпитале Керюон, 40 – в базовом госпитале № 23 и несколько – в военно-морском госпитале № 5 и госпитале в Ландерно. Почти 200 жертв гриппа 57-го полка были похоронены в Ламбезеллеке с видом на океан [20].

Трагедия «Левиафана» наглядно продемонстрировала, каким образом военный корабль может стать обузой для союзников. Это судно и подобные ему корабли были не более чем плавучими инкубаторами для вируса, который извергался, как только попадал на сушу. Самым экстремальным примером был «Олимпик» Королевской почтовой службы, который прибыл в ночь на 21 сентября в Саутгемптон (Англия) после шестидневного плавания. На борту «Олимпика», корабля-родственника обреченного «Титаника», находилось 5600 человек, из которых 450 имели симптомы гриппа во время плавания, хотя только один умер. К четырем часам вечера 29 сентября число заболевших гриппом среди пассажиров возросло. Треть военнослужащих, прибывших на «Олимпике», – 1947 человек – была госпитализирована, 140 человек скончались [21].

Одним из усугубляющих эпидемиологическую ситуацию факторов является слишком большая скученность людей.

Рядовой Уоллес пережил испанский грипп и приплыл в Ливерпуль на «Британце», чтобы присоединиться к 319-му инженерному полку [22]. Пока солдаты беспорядочно собирались, не зная, что делать, сержант, стоявший рядом с рядовым Уоллесом, покачнулся под тяжестью своего рюкзака и упал на землю. Группа офицеров поспешила к нему, и один из них воскликнул в шоке: «Он мертв!» [23]

Рядовой Уоллес и 319-й полк сели на поезд до ливерпульского пригорода – Нотти Аша. Оттуда они должны были двинуться к американскому лагерю.