Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Л. Карахан в инструкциях Н. Тюрякулову акцентировал его внимание на необходимости добиваться заключения договора о торговле, соглашаясь даже на положительное рассмотрение некоторых ««неудобных для Москвы» вопросов. «Если в ходе переговоров о договоре о торговле, – писал он, – хиджазское правительство поставит вопрос о кредитах, то и на это можно будет пойти.» (25).

Ситуация с данным вопросом складывалась непросто. Крупное купечество в Джидде и «торговая элита в Хиджазе», докладывал наш полпред, были тесно связаны с англо-индийским рынком и зависели от него (26). Немало трудностей создавали и проанглийски настроенные местные чиновники. В справке о советско-саудовских отношениях, подготовленной для НКИД в сентябре 1930 г., Н. Тюрякулов отмечал: «В правительственном аппарате на командных позициях продолжает доминировать англофильская клика Фуада Хамзы, руководимая и поддерживаемая шейхом Абдуллой Филби и сэром Рианом [сэром Эндрю Райном, британским посланником в Джидде]. Эта клика, которая обкрадывает страну… продолжает контролировать все внешние дела государства». Обойти ее трудно. Особый интерес ко всем нашим начинаниям проявляет Джон Филби, английский советник короля Ибн Са’уда, англичанин, взявший арабское имя ‘Абдалла. «Он пользуется доверием у короля и оказывает влияние на его сына, принца Файсала», наместника в Хиджазе. Джон Филби, замечает Н. Тюрякулов, «интересная и хитрая личность». Он безвылазно «сидит в Мекке, постоянно при короле». По слухам, в настоящее время «добивается получения концессии на постройку электростанции и, якобы, в Лондоне, устраивает для короля заем в 800 тыс. фунтов» (27).

В деньгах Ибн Са’уд тогда крайне нуждался. Разразившийся в 1929 г. «мировой экономический кризис, – сообщал Н. Тюрякулов, – повлек за собой сокращение паломничества, этого основного источника геджасских доходов», и поступления в казну резко уменьшились. Сложная экономическая ситуация способствовала смягчению позиции саудитов, которые пошли на ряд послаблений по некоторым вопросам, в том числе и в сфере торговли.

23 июня 1930 г., извещал НКИД Н. Тюрякулов, министр финансов хиджазского правительства ‘Абдалла Сулайман на встрече с ним заявил, что правительство Хиджаза изъявляет готовность заключить с СССР ряд коммерческих сделок на поставки леса, муки, сахара, мануфактуры и спичек. Притом «в объемах потребностей всей страны, и, таким образом, решить вопрос о советской торговле в Хиджазе» (28). Н. Тюрякулов понимал, что появилась реальная возможность выправить ситуацию. И упускать ее нельзя, ни в коем случае.

Активно Н. Тюрякулов продолжал продвигать предложенный им план «торгового проникновения» на рынки Северной Аравии посредством вступления в коммерческий диалог с Лазарини. «Он очень заинтересован в реализации наших товаров, – сообщал в депеше в НКИД на имя С. Пастухова (12.01.1931) Н. Тюрякулов. – Его представитель в Джидде известен нам давно как энергичный человек». Лазарини «имеет большие деловые связи среди местного купечества… Говорит о желании получить в качестве пробной партии 2–3 тысячи ящиков бензина. Желательно, чтобы Востгосторг пошел, по возможности, навстречу Лазарини, и вступил бы с ним в переговоры» (29).

Небезынтересным представляется донесение Н. Тюрякулова о том, как в условиях блокады советской торговли шустро, по его выражению, советскими товарами приторговавали с выгодой для себя все те же пронырливые англичане. Двадцать второго апреля 1931 г., писал наш полпред, он встречался с с Мустафой Чубукчи, именитым купцом, «турком по происхождению, главой Торгового дома “Чубукчи”, который до войны считался крупнейшим оптовиком Хиджаза». Так вот, он поведал ему, что «во время блокады русских товаров англичане закупали… русский сахар по 6,5 фунтов за тонну, доставляли в Геджас и продавали там по мировым ценам (по 9 фунтов)» (30)

Описывая в депеше от 17.02.1931 г. экономическую ситуацию в стране, отмечал, что мировой кризис ««дает чувствовать себя и здесь. Хадж падает. Дело дошло до того, что правительственным служащим не выдают зарплату уже 3–4 месяца. Много банкротств… В торговле полный застой… Таможенные ставки повышены. Количество прибывающих хаджей ничтожно». Паломнический кризис, как он его называет, «бьет по всем слоям населения, положение которого усугубляется еще и тем, что правительство, нуждаясь в средствах, прибегает усиленно к помощи своего фискального аппарата». По сравнению с прошлым годом «непомерно выросли всякие налоги и сборы. В целях увеличения своих доходов правительство в этом году ввело запрет на передвижение паломников на верблюдах. Они обязаны пользоваться только автотранспортом». Ситуация, заключает Н. Тюрякулов, «весьма неблагоприятная. Трудно представить себе, как гепра (геджасское правительство) выйдет из положения после сезона хаджа » (31).

«1931 год, – докладывал Н. Тюрякулов, – дал всего 40 000 паломников, вдвое меньше, чем в предыдущий год». В 1927 г. на хаджж, для сравнения, прибыло 129 тыс. чел.; затем число паломников год от года сокращалось, и в 1932 году Священные места ислама посетили всего 29 тыс. паломников, а в 1933 г. – не больше 25 тысяч. «Уже одно это сокращение количества паломников уменьшило доход правительства от прямых налогов», а также разных сборов и поборов «на 50 000 фунтов стерлингов… Снижение паломничества и обеднение населения привели к… сокращению ввоза» (32).

Квота на хаджж для России составляла, к слову, 20 500 человек. Н. Тюрякулов в своих донесениях высказывался в том плане, что «разрешение, на поездку от 10 тыс. до 15 тыс. паломников из СССР произвело бы очень хорошее впечатление» – «отвело бы обвинения» в притеснении ислама в СССР. На вопросы хиджазских чиновников о причинах прекращения приезда паломников из Советского Союза Н. Тюрякулов отвечал, что виноваты в том, дескать, французы и англичане, не пропускавшие пароходы с поломниками через Босфор и Дарденеллы (33).

«Паломничество, которое является чуть ли не единственным источником доходов как правительства, так и населения Геджаса [Хиджаза], – говорится в докладной записке нашего полпредства о внутреннем и внешнем положении Хиджаза, Неджда и присоединенных областей от 24.04.1931 г., – в этом году упало вдвое. Через несколько дней начнется хадж, а количество паломников, прибывающих морем, остановилось на цифре 39 045. Недостаток в паломниках геджаспра [правителство Хиджаза] стремится восполнить посредством увеличения всяких. поборов с паломников». В складывающейся обстановке «геджасское правительство, совершенно неподготовленное к подобным явлениям, обратилось к единственно известному ему средству – к усилению мер фискального характера. Увеличило также пошлины на чай, сахар и нефтепродукты – на 200–300 %». С учетом сказанного, «мало что остается для местных купцов, бедуинов-верблюдовожатых, мутаввифов и. т. д.».