Борис Акунин - После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II

Монголия фактически попадает под российское управление.

Неуспешной была очередная попытка урегулировать российско-германские противоречия.

В августе по инициативе царя и кайзера две страны подписали в Потсдаме соглашение по Персии: Россия не препятствует строительству железной дороги Берлин — Багдад, а Германия признаёт «особые интересы» Петербурга в Северном Иране. Неуспешность заключалась в том, что этот компромисс вызвал активное недовольство и у российских военно-промышленных кругов, и у партнеров Петербурга по Антанте. Договор останется сугубо «бумажным».

Но прежде всего 1911 год прошел для России под знаком Столыпина и сложился для премьера трагически. Государственный деятель, поставивший перед собой невыполнимую задачу модернизировать страну, при этом сохранив самодержавие, сначала потерпел политическое поражение, а затем лишился жизни.

Кризис из-за законопроекта о «западных земствах» (учреждении земского самоуправления в западном регионе), имевший ключевое значение для столыпинской реформы, напомню, разразился не из-за сопротивления левых — к чему глава правительства давно привык, а из-за саботажа «государственников». Еще хуже было, что император не поддержал своего главного сотрудника. Возмущенный Столыпин совершил психологическую ошибку: поставил царю ультиматум, пригрозив отставкой. Николай таких вещей не прощал, что было хорошо известно всем близким ко двору людям. Как уже рассказывалось, свой закон Столыпин все-таки провел административным порядком, на несколько дней (12–15 марта) распустив Думу, но после этого бесцеремонного акта против премьер-министра ополчились уже все. Влияние Столыпина было подорвано.

Столыпин убит

Последние полгода своей жизни, вплоть до выстрелов в Киеве, Петр Аркадьевич провел в борьбе «против всех». Его убили в сентябре, но к этому времени курс разработанного Столыпиным «государственнического реформаторства» был уже обречен.

В дальнейшем преобразования, которые могли бы спасти монархию, происходили в замедленном темпе, как бы по инерции, а три года спустя война окончательно остановит этот процесс.

В апреле всех потрясла морская катастрофа. Огромный, сверхсовременный лайнер «Титаник» из-за ошибки вахтенного начальника столкнулся с айсбергом и погиб. Очень скоро точно так же — по вине правительств, то есть тех же вахтенных начальников, — погибнет вся прежняя цивилизация, свято верившая во всемогущество машин и технического прогресса.

Балканский кризис входит в фазу очередного обострения, предфинальную: в октябре начинается война болгарско-греческо-сербско-черногорской коалиции против Турции, которая еле успела выйти из войны с Италией. Это первый раскат приближающейся всемирной грозы.

В России основным поставщиком политических новостей продолжает оставаться Дума — до июня Третья, а затем, после выборов, Четвертая, в которой правительству предстояло выдерживать атаки и справа, и слева, поскольку оба фланга усилились, а центр ослабел.

Глава правительства (Коковцов, добросовестный, но неблестящий преемник убитого Столыпина) перестает быть главным ньюсмейкером. Из всех бесчисленных речей, произнесенных с парламентской трибуны в 1912 году, самый большой резонанс имело февральское выступление лидера октябристов Гучкова о «проходимце-плуте», влиянием которого пользуются «ненасытные честолюбцы» и «темные дельцы». О Григории Распутине впервые заговорили со столь высокой трибуны. Это начало общественной кампании, которая будет наносить по самодержавию удары куда более чувствительные, чем все революционные партии вместе взятые.

Социал-демократы тем временем заняты внутренней борьбой. В январе в Праге проходит конференция РСДРП, на которую приезжают в основном сторонники Ульянова-Ленина и формируют новый большевистский ЦК. В него впервые входит «чудесный грузин» Иосиф Джугашвили (партийная кличка «Коба»).

Впрочем, интриги политэмигрантов занимают только Охранку. Она в курсе всех партийных коллизий, потому что в съезде участвует думский депутат и секретный агент Малиновский — в России он известен гораздо больше Ленина.

Депутат Малиновский

Делегаты партийной конференции сетовали на спад пролетарского движения, однако три месяца спустя «рабочий вопрос» обострился из-за трагического инцидента на Ленских золотых приисках, в Восточной Сибири.

Из-за плохого снабжения и низкой оплаты труда взбунтовались несколько тысяч старателей, фактически захватив власть в поселке. Полиция с беспорядками совладать не смогла, вызвали солдат. Те открыли огонь по толпе. Почти четыреста человек были убиты и ранены.

В Обществе поднялась волна негодования. Левые в Думе потребовали разбирательства и наказания виновных. Отвечая на запрос, министр внутренних дел Макаров отрезал: «Так было и так будет впредь», после чего на правительство обрушились уже со всех сторон, даже ультраправые (этих воспламенило, что директором приисков был барон Гинцбург, еврей).

В Петербурге и других городах после долгого затишья проходили митинги и забастовки.

Пришлось проводить следствие, в котором приняли участие две комиссии — правительственная и думская (последнюю возглавил молодой адвокат А. Керенский).

Офицер, отдавший приказ стрелять по безоружным рабочим, был отдан под суд и разжалован в рядовые. После этого волнения утихли.

После Ленского расстрела

Было две встречи на высшем уровне.

В июне опять встречались царь с кайзером. Вильгельм убеждал кузена и русского министра иностранных дел Сазонова, что истинные интересы России — на Дальнем Востоке, а вовсе не в Европе. Из этого маневра ничего не вышло. В официальном коммюнике сообщалось: «Встреча государей в Балтийском порту вновь подтвердила традиционную дружбу и родственную близость отношений между обоими царствующими домами» (но не между Россией и Германией).

Зато в июле в Петербурге побывал французский премьер-министр Пуанкаре, с которым обсуждались вопросы вполне антигерманского значения — о взаимодействии русского и французского флотов во время войны. В сентябре Сазонов съездил в Лондон говорить о том же самом с британским министром иностранных дел Греем.