Иван Никитчук - Мятущаяся Украина. История с древнейших времен

Хмельницкий отправил своего сына в Молдавию с почетным караулом и достаточной охраной из числа своей гвардии, выслав следом за ним пятитысячный корпус казаков под видом пограничного разъезда. Но как только молодой Хмельницкий под городом Могилевом переправился через реку Днестр и приблизился к городу Сороки, польский корпус, выйдя из балок и садов, атаковал молодого Хмельницкого со всех сторон, вынудив его конвой сойти с лошадей и забраться на церковное кладбище и там отбиваться, оставив весь свой обоз с богатством на разграбление полякам. Радуясь такому успеху, они начали грабить обоз и одновременно штурмовать на кладбище казаков с намерением перебить всех до единого, находящихся в окружении, и не выпустить никого, кто бы мог сообщить об этом разбое. Но корпус казаков, который следил все время за походом сына гетмана, неожиданно окружил поляков и, выстрелив по ним из мушкетов, перекололи всех пиками. Около десяти поляков и сам молодой Потоцкий пробились было через казацкую линию и убежали в поле, но под ними рухнул мост на реке, молодой Потоцкий утонул в воде, а остальные, что застряли в урочище на берегу, были перебиты. Мертвых поляков похоронено около 4000 человек.

После этого побоища в Яссах состоялась свадьба молодого Тимофея Хмельницкого с дочерью Господаря Молдавии Анной, и вернулся он с женой в Чигирин. Гетман потом жаловался на Потоцкого королю о злодейском нападении на свадьбу сына, которая совершена по добровольному согласию, а Потоцкий этим пренебрег, допустив большие потери своих людей и значительных сумм. При этом гетман заметил, что если что-то неприятное случается между свадебными и их соперниками, то это в порядке вещей давних обычаев пиров и банкетов, на которых без пьяных не бывает. Король на это письмо так и не ответил Хмельницкому, однако этот свадебный случай стал первым шагом к новой войне.

Молодой Хмельницкий недолго прожил в браке. Польские министры подговорили Радулу, Господаря Мультянии, одного из регионов Валахии, и Ракоци, князя Венгерского, прогнать тестя его с молдавского правления, и Тимофей вынужден был с войском казацким отправиться, чтоб снова помочь вернуть тестю кресло молдавского Господаря. Поход тот подготовлен был очень быстро и точно так же быстро завершился желаемым успехом, войска мультянские и венгерские были повсеместно разбиты и разогнаны, а сам Господарь Мультянский был убит под Бухарестом. Господаря молдавского снова посадили в свое кресло, и казацкие войска, в большинстве своем, были отправлены домой. С Тимофеем остался только один Корсунский полк с полковником Мозирою. Но когда Тимофей вместе с тещей и своей женой проходил с тем полком приграничной стороной с Молдавией, тоже возвращаясь домой, то на пути, недалеко от города Сочавы, окружили его большие толпы войск польских и мультянских вместе с бунтовщиками молдавскими, недовольными своим Господарем, которые и собрали снова мультян и поляков, зная о небольших силах при Хмельницком. После короткой стычки Хмельницкий вошел в Сочавы и там закрылся в ожидании прибытия своих войск, за которыми он ночью послал надежного гонца. Укрепляя город, осматривал он при этом его самые важные места, и в этот момент пушечным выстрелом со стороны врага оторвало ему руку по плечо, и он умер за несколько часов. Войска казацкие прибыли к городу на второй день после смерти Тимофея, полностью разбили врага, весь табор его забрали, но вместо освобождения вынесли из города тело молодого Хмельницкого и проводили его вместе с женой и тещей к старому Хмельницкому, который, увидев тело сына своего, был близок к помешательству. Плакал Хмельницкий неутешно и долго над сыном своим, на которого имел большие надежды. При его хорошем воспитании и талантах он был выучен гетманом в политических и военных делах, необходимых для настоящего казацкого лидера. Похоронили Тимофея Хмельницкого в семейном Субботовском монастыре в каменной церкви.

Киевский воевода Адам Кисель, выходец из древнего русского рода Святольдов, известных в истории еще с 1128 года между русскими князьями, и с ним поветовые судьи Проскура, Волович и много других тоже выходцев из русских, обращенных в католичество и польское шляхетство, вскоре по опубликовании в Малороссии Зборовского трактата и установлению границ Малороссией и Польшей, прибыли Киев в надежде получить родовые свои усадьбы, отобранные во время войны. Они начали предъявлять свои требования гетману и малороссийскому трибуналу, доказывая, что они по вынужденному уклонению от веры, которая была обусловлена обстоятельствами, сложившимися на их службе в польском королевстве, терять свои родовые усадьбы не должны ни по каким законам и что они также могут нести свою службу в Малороссии, как они это делали в Польше. Гетман после рассмотрения и решения трибунала разрешил просителям вступить во владение их собственности с присягой на верность службе Малороссии и своей отчизне. Но взбунтовавшиеся против этого казаки Киевского, Белоцерковского и Переяславского полков, подговоренные судьей Гуляницким и полковником миргородским Гладким, выгнали всех тех искателей из малороссийских селений и многих из них перебили и ограбили, отчего и сам воевода Кисель скоро после того помер. Гетман воспринял этот поступок за очень тяжкое преступление и повелел провести расследование Уголовному трибуналу и военной комиссии и судить виновных по закону. Суд, подтвердив главными виновниками Гуляницкого и Гладкого, вынес им смертный приговор. Гладкому отрубили голову, а Гуляницкий сбежал и спрятался в Молдавии с тремя старшинами. Остальных старшин и многих из товарищества и рядовых казаков наказали палками, тюрьмой и содержанием прикованными к пушке. И хотя таким образом достаточно много казаков было наказано за убийство и обиды польских чиновников и много искателей получили свое имущество, но поляки признали этот поступок второй причиной к новой войне. Казаки же названных полков, рассердившись на Хмельницкого, что он держит сторону поляков, а их безвинно преследует, ушли из своих селений с оружием и пришли вниз реки Донца и там поселились, где создали так называемый Рыбинский слободской полк.

Хан Крымский 11 ноября 1650 года с мурзою своим Нагайбеком и турецким Агу Нуреддином прислал гетману письмо с предложением от султана Хмельницкому объединить народ Малороссии с Портой в турецком подданстве на самых выгодных условиях, которые он сам может составить и поручить посланцам представить их для утверждения султану. Хмельницкий, приняв посланцев с особенными дружескими почестями и угощениями, однако, отклонил предложенную протекцию на какое-то время, объяснив, что народ, которым он руководит, пока что не расположен ни к каким протекциям, боясь, чтобы не нажить тем самым завистников и не разжечь новой войны, после которой еще не совсем оправился, и что он всегда будет заботиться о том, чтобы склонить народ на их пользу. Посланцы, не достигнув успеха в своем первом предложении, стали уговаривать гетмана на другое, чтобы пойти войной с ханом на Московское царство, которому султан объявит войну в связи с завоеванием царями московскими Татарского и Астраханского царств. Если они Турции и хану той войной будут возвращены, то ему, гетману, будет выделено часть завоеванного от прилегающих к Малороссии областей московских или татарских. Последнее предложение посланцев из-за политических видов Хмельницкого чрезвычайно понравилось, и он, предвидя неизбежную войну с Польшей, надеялся привязать к себе в этой войне самого хана Крымского с еще более надежным успехом от предыдущего. Поэтому огласил он посланцам доверительно, что по завершении с поляками предстоящей войны, которую они развяжут без всяких причин и больше от заматерелой злости своей на Малороссию, он будет готов на все предложения султана и хана. А если еще с позволения султана и хан Крымский благоволит сделать в этой войне ему подмогу, то и те препоны, которые меж единоверцами устанавливаются только религией и народными предрассудками, будут ничтожными и позволят вступиться за союзника и его интересы, которые считаются в подобных случаях общими. Посланцы, будучи такими заверениями Хмельницкого удовлетворенными, отбыли от него утешенными, а гетман, одарив их весьма щедро, писал через них хану о приятельском к нему отношении и о состоявшейся встрече и беседе с посланцами, прося хана обнадежить его со своей стороны о помощи, необходимой в борьбе с поляками.