Николай Иваницкий - Земля Тиан

«Отчего у него всегда такое сосредоточенное выражение лица? — подумала Елена. — Кто он такой? Ах, да, родственник какого-то «вельможи». Он, видимо, хорошо воспитан. Вот, сейчас: извинился за то, что смотрел на нее и жестом объяснил, что пришел сюда не надоедать ей, а полюбоваться природой. Странный человек».

Упорно борясь с течением и оставляя в мглистом небе широкое коромысло черного дыма, неуклюжий двухтрубный «Hsin Peking» миля за милей медленно поднимался по могучему, многоводному Ян Цзе Киану.

В течение двух горячих недель было сделано все необходимое. Сэр Арчибальд входил во все детали путешествия, сам пополнил составленную Тени-шевским смету путевых расходов, по телеграфу заказал в Англии бурильную машину. Контракт с ним был составлен и вручен Тенишевскому для рассмотрения. В этом документе ни слова не говорилось о платине.

«Русский эмигрант В. П. Тенишевский, — гласил контракт, — поступает на службу к английскому подданному Арчибальду Д. Хеддльсбюри для выполнения разных коммерческих поручений во всех провинциях Китайской республики». Дальше, весьма хитро обходя вопрос о платине, контракт устанавливал действительные права и обязанности Валериана Платоновича. Дсрогов был упомянут в качестве «сотрудника, прием которого на службу для В. П. Те-нишевского обязателен».

Договор этот, составленный сэром Арчибальдом по-английски, был подвергнут тщательному обсуждению. Но ни доктор Зайковский, ни сам Валериан Платонович, ни Дорогов не нашли в нем ничего неприемлемого. Хеддльсбюри составил его весьма крепко и по всему видно было, что нарушать не собирался.

Что касается «технического помощника», которого сымпровизировал Те-нишевский, — по поводу его, в кабинете Яна Яновича, произошел следующий разговор.

— Никаких ставленников Хеддльсбюри нам не надо, — заявил Валериан Платонович, — и я брякнул первое, что пришло в голову, чтобы только не допустить Павла согласиться на предложение сэра Арчибальда. Ясно, что ему хотелось приставить к нам шпиона.

— Да отчего ты думаешь, что он желает шпионить? — удивлялся Дорогов. — Для чего ему это? Он посылает нас в Гуй-Чжоу, тратит деньги, поручает нам все это дело. Если он и приставил бы к нам наблюдателя, для информации хотя бы, так ведь это его право. Это совсем не шпионство. Я поддержал тебя, конечно, но больше, знаешь, по дружбе, чем из практических соображений.

Он улыбнулся.

— Теперь ищи мне помощника. Сам напросился. Только, прошу, не пьяницу.

Ян Янович задумчиво пригладил свои усы.

— Валериан Платонович был прав. Ни одного человека, которого я не знал бы лично, я не взял бы в такую экспедицию, в отношении же «помощника», которого вы теперь должны подыскать, я думаю, как бы помочь вам. Может быть, такой человек и найдется. Не нанимайте, во всяком случае, никого, не посоветовавшись со мною. Осторожность, друзья мои, в вашем деле — все.

Дорогов и Валериан Платонович навещали Зайковского ежедневно, держали его в курсе всех мероприятий Хеддльсбюри и своих собственных. Ян Янович заставил их заучить план дороги от реки до платинового района. Каждый из них должен был уметь наизусть начертить его со всеми нужными отметками.

— Раз дело сдвинуто с мертвой точки и пойдет в ход, — говорил доктор, — всегда могут найтись люди, которым подобный документ понадобится. Никаких подробных карт, никаких тайных планов или даже пометок при вас не должно быть. Вы будете пользоваться самой обыкновенной картой, которую можно купить в любом книжном магазине. Все остальное должно быть у вас в голове. Я сам, хотя остаюсь в Шанхае и никакому риску не подвергаюсь, спрячу портфель с этими документами под замок, а этот набросок пути к платиновому району, который БЫ сейчас чертите, в первый же день наших переговоров я вынул из портфеля и держу в одной из книг в библиотечном шкафу, так как этот набросок — ключ к платине. Без него все остальные планы только приблизительные заметки.

И он в десятый раз заставлял Дорогова и Тенишевского чертить план, старательно сжигая на спичке результаты этих упражнений.

В отношении «технического помощника» Ян Янович тоже помог им как нельзя лучше.

— Я могу дать вам верного человека, — заявил он им однажды. — Это, правда, совсем не техник и даже не переводчик, так как английский язык он знает очень слабо, но зато я могу поручиться за него, как за самого себя. А это для вас важнее всего. Он будет вам очень полезен. Это некто Цзы Лин Тай, уроженец Гуй-Чжоу, мой бывший слуга. Он странствовал вместе со мною, видел все, что видел я и… своею рукой делал зарубки на деревьях, отмечая путь к тому месту, которое вам предстоит найти. Теперь он прибыл сюда из Кантона и снова просится ко мне на службу.

— Ян Янович! — вскричал Тенишевский. — Да ведь этот человек — клад!

Одного слова Зайковского было достаточно, чтобы Цзы Лин Тай, которого Тенишевский тут же по созвучию окрестил «Терентием», согласился ехать. Он взял пять минут на размышление, потом лаконически сказал «O'right Master» и из медлительного и солидного, немолодого уже человека превратился в опытного, расторопного слугу.

Отъезд был назначен на девятое июня. Накануне этого дня с утра Дорогов, Тенишевский и Ян Янович снова подвергли самому тщательному анализу контракт с Хеддльсбюри, отыскивая в нем возможные крючки. Но все, по-видимому, было в порядке. Прежде всего, Хеддльсбюри не было смысла нарушать его, так как платина находилась, в конце концов, не в его руках. Дележ же будущих прибылей контракт предусматривал. Дорогов стоял за то, на этом последнем «военном совете», что Хеддльсбюри боится, как бы его не надули, и потому составил такое несокрушимое условие. Валериан Платонович смотрел на дело проще.

— Едем? Ну и ладно. Я юрист и отлично знаю цену всем этим бумажкам. А если Хеддльсбюри не знает — тем хуже для него.

— Подписывайте, Валериан Платонович, — сказал Зайковский. — Нет причин не подписать. Если Хеддльсбюри и хитрит, то не здесь. Контракт составлен так, что нарушить его ему трудно. Самое же главное — платина — в руках у вас, а не у него. Это он знает. Знайте и вы и не забывайте.

Вечером все трое были приглашены к сэру Арчибальду, где должна была состояться церемония подписания контракта, а после нее — обед. На этом обеде они познакомились с супругой англичанина. Леди Хеддльсбюри была, несмотря на солидные свои годы, очень эффектной и даже красивой женщиной. К гостям она отнеслась очень приветливо, чем отчасти сглаживалась сухость ее мужа. Вечер прошел именно так, как он должен был пройти: не слишком официально, но и без ненужной фамильярности. Доктор, которого за общепризнанные научные заслуги сэр Арчибальд посадил рядом с собою, отнесся к такой оценке его репутации с благодушной и тонкой иронией. Было выпито достаточное количество разных вин, до шампанского включительно, сэр Арчибальд сказал краткую речь, на которую отвечал Тенишевский. В заключение, за сигарами и кофе, англичанин передал Валериану Платоновичу письмо, адресованное некоему Вуду в Ханькоу. Мистер Вуд этот должен был оказать содействие при получении документов от ву-ханских властей. Через него сэр Арчибальд намеревался также вести всю переписку и снабжать экспедицию деньгами в дополнение к уже полученному Валерианом Платоновичем чеку.