Николай Иваницкий - Земля Тиан

— Вы думаете? — с сомнением в голосе спросил он и нерешительно опустил стакан на стол.

— Конечно, — сказала Елена, — вы выпили уже почти половину бутылки!..

На лице Кранца отразился проблеск какого-то чувства. Не то печали, не то досады. Он посидел несколько секунд, как будто задумавшись, потом упрямо придвинул свой стакан и загородил его руками.

— Нет, — сказал он капризно, — это доставляет мне удовольствие… Мисс Зубофф… Какого черта? — вдруг вскричал он со злостью. — А что ж мне делать, если не пить? Я здесь один! Как филин! Как арестант! Шесть лет уже нога моя не ступала за пределы этого сада. Так почему же я должен лишать себя последнего удовольствия? Мисс Зубофф, почему?

Он упрямо отпил виски и старательно долил стакан. Бутылка качалась в его руке и брызги падали на стол.

— Так для чего же вы сидите здесь? — воскликнула Елена. — Поезжайте в Ханькоу, в Шанхай. Поживите среди европейцев.

Мистер Кранц усмехнулся презрительно и желчно.

— Кому нужен старик Кранц? — спросил он. — Старик Кранц, о котором все давно забыли, у которого нет на свете ни родных, ни друзей, ни даже знакомых… Что будет делать среди европейцев старик Кранц, который разучился говорить на своем родном языке, который думает по-китайски?!..

Он вдруг осел, съежился, беспомощно развел руками и опрокинул стакан.

— Мисс Зубофф!.. Старик Кранц давно уже умер… Теперь ему остается только одно: пить побольше виски, чтобы хоть сам он думал, что еще жив… Надо понять старика Кранца, мисс Зубофф… И не надо останавливать его.

Елена встала. Ни о каком деловом разговоре не могло быть и речи. Оставалось уйти.

— Мистер Кранц, — заговорила она, — я не могу терять времени. Благодарю вас за любезный прием, но мне пора уходить. Я еду в Чан Ша. До свидания.

— Чан Ша хороший город, — подхватил Кранц, — но теперь там стало слишком шумно… В 1903 году, когда мы вдвоем с Яном Зайковским проезжали через Хунань в Гуй Чжоу…

— Вы знаете Зайковского? — перебила его Елена с живостью. — У него есть дела здесь?

Кранц тоже встал.

— Я никого не знаю, — сказал он, — возможно, что Зайковский умер… Я не переписываюсь ни с кем. Последний раз я видел его в 1910 году… Или даже раньше…

Он посмотрел на нее пристально, потом вдруг опустился на свой стул, тяжело облокотился на стол и потер лоб рукой.

— Да… — протянул он, обращаясь как будто сам к себе, — все это, в сущности, пустяки…

Он старательно смахнул со стола пролитую им лужицу виски и громко заговорил сам с собою по-китайски. Елена постояла с минуту, наблюдая за ним, потом надела шлем и вышла. Кранц не пытался ее остановить.

Она медленно спускалась с лестницы.

Что предпринять? Из всего потока слов г-на Кранца нельзя было сделать никакого вывода. Оставалось вернуться в Чан Ша. Там есть европейцы, они помогут ей найти способ догнать труппу, если это еще возможно.

У калитки Елена неожиданно столкнулась с высоким монахом. Он вежливо посторонился, уступая ей дорогу. Она мельком оглядела его. Монаху было на вид лет 30. Неуклюжая черная сутана не смогла изуродовать его стройную, широкоплечую фигуру. Лицо, худощавое, с темными, глубоко посаженными глазами и орлиным носом над маленькими усиками, было покрыто легким загаром. Елене пришло в голову заговорить с ним. В ее положении приходилось хвататься за каждую возможность… Но монах сам пошел навстречу ее намерению. Он снял свой белый шлем и обратился к Елене по-французски:

— Простите меня, m-lle, мне показалось, что вы чем-то сильно обеспокоены. Не могу ли я быть вам полезен чем-нибудь?

Лицо монаха было приветливо. Он стоял с непокрытой головой, слегка наклонившись, и ждал ответа.

— Да, — сказала она, — я в очень затруднительном положении. Г-н Кранц, к которому я только что обращалась, человек, видимо больной, а кроме него, здесь нет европейцев.

— Я сам направляюсь к г-ну Кранцу, — ответил монах, — но если вы спешите, я отложу мой визит к нему.

— Я подожду вас здесь, в саду, — предложила Елена.

Монах поклонился.

— Вам не придется долго ждать, мой разговор с г-ном Кранцем займет всего несколько минут.

Ждать ей пришлось, наоборот, долго. Только через час монах спустился в сад. Лицо его было озабоченно.

— Я к вашим услугам, — заговорил он, подходя к Елене, — простите, что я заставил вас ждать, m-lle…?

Елена протянула ему руку.

— Мое имя — Елена Зубова. Я русская.

Монах снова снял свой шлем.

— …М-lle Helene, я слушаю вас с большим вниманием.

Она в кратких словах рассказала монаху обо всем, что с ней случилось.

— Мне кажется, что самое лучшее для вас, — заметил он, когда Елена умолкла, — это возвратиться в Ханькоу и обратиться к властям…

— Я не могу этого сделать! — воскликнула она. — Я должна во что бы то ни стало догнать труппу, так как все они подвергаются той же опасности, которой случайно избегла я.

Брат Андре посмотрел на нее испытующе.

— Но ведь вы не поможете им ничем, m-lle Helene, вы не в состоянии защитить их.

— Я должна их догнать, — твердо сказала Елена.

Он помолчал.

— Знаете ли вы, m-lle Helene, — заговорил он снова, — что опасность, которой вы подвергаетесь, отправляясь следом за этой «труппой», чрезвычайно велика? Я не могу скрыть от вас, не имею права скрывать, что разговор мой с г-ном Кранцем навел меня на очень серьезные подозрения. Вы видели сами, что крайне трудно понять г-на Кранца и разобраться в том, что в его словах истина и что — фантазия. Он постоянно отвлекается в сторону, занят своими мыслями и беспрерывно теряет нить разговора. Небольшую географическую справку, из-за которой я, в сущности, заехал в Сиан Тан, я лишь с большим трудом смог получить от него. Но зато он несколько раз возвращался к тому, что говорили ему вы. И здесь он сказал мне вещи, на которые нельзя не обратить внимания. М-llе Helene, кто такой Зайковский?

Елена вздрогнула от неожиданности.

— Я не знаю Зайковского, — сказала она, стараясь скрыть свое волнение, — г-н Кранц сам назвал его и я мельком поинтересовалась, кто это.

Монах провел рукой по волосам.

— Кранц вспомнил о нем в связи с вашим разговором, — заговорил он как будто в раздумье. — Зайковский — это человек, с которым много лет тому назад сам Кранц проектировал разработку платины где-то в глуби Китая. Кажется, в Гуй-Чжоу, насколько я понял. Но дело их дальше проектов не пошло. Быть может, это тоже один из миражей, которыми полна его голова?

Елена боялась заговорить, чтобы не выдать своего волнения. В этот миг от просто сказанных слов монаха перед ней раскрылась истинная суть поездки Дорогова и его друга. Они едут за платиной! Зайковский руководит ими издали. Теперь он предупреждает их об опасности и опасность эта исходит, очевидно, от людей, которые хотят помешать!