Николай Иваницкий - Земля Тиан

Неслышными шагами из глубины двориков подкралась Тася. Она неожиданно схватила Тенишевского за руку и засмеялась.

— Испугались, Валериан Платонович? О чем вы тут горюете?

Он улыбнулся и пригладил ее растрепавшиеся волосы.

— Страшно испугался, Тасенька… А вы что растрепой такой бегаете? Куда понеслись?

Она прислонилась к массивному дверному косяку и откинула голову.

— Никуда… Вас увидела… Дайте сигаретку, Валериан… Платонович.

Он протянул ей сигарету и задержал ее руку.

— Ну и экземпляр же вы, Тасенька, — сказал он и искренне засмеялся, — не поверишь, что вам восемнадцать лет.

Она тоже тихо засмеялась.

— А что такое «экземпляр»?.. Спичку дайте, кавалер.

Она закурила и пустила вверх струю дыма.

— Валериан Платонович, — сказала она медленно, глядя ему в глаза, — что вы на этого, на Дорогушу, смотрите? Кто его просит лезть? Дайте ему как следует, чтоб отстал. Он вам нянька, вы маленький?

— Он вас охраняет, — с усмешкой ответил Тенишевский, — это вы — маленькая.

— Боюсь, — презрительно фыркнула она, — а вы пугните его, ничего, что он такой здоровый… Пугните, или чем-нибудь его по башке. Чтоб знал. Вы отчаянный, все девушки так про вас думают. Что ж вы мямлите?

В глубине двора показалась Маруся. Тася быстро схватила Валериана Платоновича под руку.

— Я буду ждать вас в нашей комнате, когда все улягутся… Если останутся спать внизу, тогда приходите на крышу… Часов в девять… Маруська, — обернулась она, — тут Валериан Платонович какую забавную историю рассказывал!..

— Валериан Платонович, — сказала Маруся немного сконфуженно, — я пришла звать вас чай пить. Я лепешки спекла. Пожалуйста.

— Спасибо, Маруся, — ответил он, — пойдемте, попробуем ваши лепешки.

Валериану Платоновичу совсем не хотелось ни чая, ни лепешек, но ему показалось, что отказ обидит ее. Эта девушка, несколько лет прослужившая в кабаре, прошедшая огонь и воду, всегда как-то странно смущалась, когда разговаривала с ним. И сейчас, явившись со своими неожиданными лепешками, она покраснела, как будто попалась в чем-то непозволительном, и не знала, что говорить дальше.

На столе в комнате, где помещались Маруся и Клавдия, был старательно приготовлен чай. В углу шумел «примус», на чистом некрашеном столе аккуратно была расставлена разнокалиберная дорожная посуда, лепешки возвышались румяной грудой в глиняной миске.

— Садитесь, пожалуйста, — церемонно пригласила Маруся, — а я пойду за Павлом Александровичем и девочек позову. Шуре уже лучше.

Чаепитие прошло оживленно и весело. Совсем уже стемнело, когда Валериан Платонович наконец поднялся.

— Павел, — сказал он, — пойдем в нашу комнату, мне надо с тобой поговорить. Спасибо, Маруся, за ваши лепешки. Очень вкусные.

Дорогов встал тоже. Тася посмотрела им вслед с усмешкой.

Валериан Платонович притворил за собою дверь и сел на кровать. Доро-гов молча поместился у стола.

— Слушай, Павел, — заговорил Тенишевский, — я буду с тобой говорить не о том, о чем ты думаешь. Здесь есть дела посерьезнее. Надо подумать о Лю, о г-не Ване и о нашей цели в Гуй-Чжоу.

Дорогов поморщился.

— Ты снова за свое, — с неудовольствием заметил он, — что тебе сделал Лю? Ты трусишь, что ли? На тебя не похоже.

Валериан Платонович встал и заходил по комнате.

— Я не трушу, это ты прекрасно знаешь, но в десятый раз повторяю тебе, что не хочу быть в дураках. Приключение это, нет слов, занятное и я сам бы не прочь был выяснить, что это за Лю, куда он едет и зачем, да только как можно этим заниматься, когда перед нами спешное дело? Приходится, хочешь не хочешь, держаться мирной политики, чтобы не рисковать задержкой.

— Очень хорошо, что ты так решил, — сказал Дорогов, — давно так и следовало. Что же теперь тебе надо? Я думаю, что прежде всего поговорим о Тасе.

Валериан Платонович остановился против Дорогова, заложив руки за спину.

— Послушай, что сказал мне вчера Ван. Он мошенник и враль, но если маленькая часть того, что он плел — правда, то и этого достаточно.

Валериан Платонович вкратце передал Дорогову сбивчивую речь Вана, пропустив, впрочем, все, что касалось похищения Елены.

— Видишь теперь — закончил он, — что это за персона? Так что же, мы будем заниматься моей нравственностью и плюнем на все остальное? Для чего ты поехал со мною, скажи прямо?

Дорогов спокойно поднял голову.

— А для чего ты поехал? — спросил он. — Забавляться с глупой девушкой, которую ты стараешься влюбить в себя. Это нетрудно при твоих данных… и опыте, но совсем на мой взгляд и непорядочно.

Тенишевский вспылил.

— Не злоупотребляй моим терпением, Павел. Ты пользуешься тем, что я не могу и не хочу скандалить при китайцах с тобою. Я только и слышу от тебя, что я непорядочно и гнусно себя веду. Перестань меня оскорблять, на это даже дружба наша не дает тебе права.

— Веди себя порядочно, — спокойно ответил Павел Александрович.

— Ты дурак, — сказал Тенишевский со злостью в голосе, — оборонять девушек надо от Лю, а не от меня. Тебе наплевать на то, что Ван с топором лезет ломать наш сундук, пока Терентий пошел в лавочку, что Лю отбирает у нас револьверы — этому ты находишь тотчас же разумное объяснение и оправдание. Одно у тебя в голове только уложиться не может: как это Тенишевский решился поцеловать бедную наивную Тасю?.. Да ты что, из леса пришел?

— В том-то и дело, что не из леса, — невозмутимо возразил Дорогов, — и всякой грязи насмотрелся достаточно. Я серьезно тебя предупреждаю, Валериан, если ты не перестанешь приставать к Тасе — я тебя поколочу. Не взыщи уж.

Тенишевский засмеялся.

— Выпей чего-нибудь холодного, Павел, ты начинаешь городить вздор уже окончательный. Наплевать мне на твою угрозу, я буду поступать, как сам найду нужным. Но мне интересно, почему ты все остальное считаешь пустяками? Вот Ван ломал сундук. Это, по-твоему, не стоит внимания?

Дорогов раскурил трубку.

— Все дело в том, — сказал он, — что вряд ли Ван его ломал. Просто копошился там в чулане, может быть, чинил что-нибудь.

Тенишевский присел против него на стул.

— Павел, я тоже тебя предупреждаю: если ты будешь валять дурака, я брошу тебя и поеду дальше один. Карауль тут Тасю, кури твою трубку, а я поехал за платиной и это для меня важнее всего. А чтобы ты не воображал себя таким защитником обиженных женщин и не обольщался насчет Лю, — я скажу тебе, что рыцарь ты плохой. Из под носа у тебя г-н Лю у…крал Е-ле-ну!…

В дверях в этот момент появился Ван. Тенишевский вскочил.

Неожиданное прибытие У Цзы Фу и долговязого сына старика Ди заставило Вана окончательно потерять голову. Мало того, что Тенишевский, оставшийся в гостинице, конечно, со специальной целью охранять сундучок, поймал его при помощи Маруси на месте преступления, теперь грозило открыться и его вчерашнее предательство. Г-н Лю не простит ему этого, а безрассудные европейцы и не подумают скрывать того, что участие Лю в похищении Елены для них не тайна.