Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Черевин. Не беспокойтесь – его проводят и встретят. К вам он не вернется. По-моему, независимо от результата все участники динамитного дела подлежат последующей зачистке за полной ненадобностью.

Михайлов. Не совсем так, генерал. Вокруг меня появились вполне управляемые люди, и их трогать не следует. Во всяком случае, до начала акции можно освободиться от двух личностей – это Арон Зунделевич и Григорий Гольденберг. Разделение с «Землей и волей» хотя и формально произошло, но именно эти два деятеля никак не определяются и вносят разлад. Причем ощущается какое-то стремление к объединению вокруг Квятковского и Зунделевича. Такой союз внутри организации нетерпим, но с широкой ликвидацией стоит подождать. Закончим динамитную акцию, тогда посмотрим. Личности типа «и нашим, и вашим» никому не нужны. Трудностей и без них хватает, а если пойдут измены и предательства, то дело не выгорит.

Черевин. Вам виднее, Александр. Готов вмешаться по первому вашему сигналу. Таких людей будем изымать из оборота без лишних обсуждений. Вообще, с появлением «Народной воли» всякую конкуренцию необходимо устранить. Должен вас предупредить: за динамитчиком Ширяевым установлено плотное наблюдение. Установлены его постоянные контакты в разных местах с неким Александром, который проживает с видом учителя Чернышева. У него стал бывать и некто Брафман. Скорее всего, он и есть Зунделевич.

Михайлов. Так оно и есть, Чернышев – это Александр Квятковский. На его квартире и происходят разные сходки. Наблюдение стоит продолжить. Интересно, что они задумали? Но трогать его пока нельзя. Вообще, одна просьба: люди должны исчезать только в результате своих собственных ошибок и просчетов. Надеюсь, вы меня понимаете… Ширяев сейчас незаменим и к тому же весьма активен.

Черевин. Хорошо, если так.

Александровск. 18 ноября 1879 года.

Утро. Вдоль железной дороги движется запряженная лошадью телега. В ней трое: Желябов и его помощники – Окладский и Тихонов. Телега останавливается напротив глубокого оврага. Окладский и Тихонов слезают с телеги и лопатой откапывают два медных провода. Они быстро прикручивают провода к установленной в телеге гальванической батарее. Из-за поворота показывается царский поезд. Желябов ждет, когда поезд поравняется с оврагом и смыкает пластины батареи. Искра исправно работает, но взрыва нет. Поезд быстро проносится мимо.

Москва. 19 ноября 1879 года.

Вечер. Дом мещанина Сухорукова. За домом, у сарая с открытой дверью, двое мужчин ожидают прохождения поезда. Рядом с гальванической батареей Степан Ширяев, неподалеку от него Александр Михайлов. Показывается царский поезд.

Михайлов. Ну что там у тебя, черт возьми?

Ширяев ( беспомощно копаясь в батарее ). Батарея барахлит.

Михайлов ( провожая взглядом проходящий поезд ). Все пропало. Столько трудов впустую… Сейчас пойдет обозный поезд. Взрывай хотя бы его.

Показывается второй свитский поезд. Ширяев склоняется к батарее и смыкает контакты.

Под передними вагонами раздается взрыв…

Санкт-Петербург.

Конспиративная квартира генерала Черевина.

22 ноября 1879 года, четверг.

Черевин. Так вы считаете, Александр, что все это – скрытый саботаж Ширяева?

Михайлов. Какой там скрытый. Явный. Ему впору просить себе золотую медаль «За спасение императора» на ленте. Я разбирался с Желябовым, и он мне заявил, что соединил провода, как ему объяснил Ширяев. При этом Ширяев пробыл в Александровске несколько дней и не удосужился даже оставить схему подключения двух мин к гальванической батарее. Объяснил на словах и был таков. Про московский взрыв вы все знаете. Мне особенно досадно за желябовское дело под Александровском. Там был безупречный вариант решения проблемы. Не могу взять в толк, какой смысл для этого человека: сначала изготовить шесть пудов динамита, а потом сделать все, чтобы затея полностью сорвалась?

Черевин. Мне тоже не все ясно. Подозреваю, что разгадка найдется у Квятковского. Их обоих надо брать, и немедленно. Вам стоит на некоторое время затаиться. Предстоят масштабные аресты.

Санкт-Петербург.

30 октября 1879 года.

Публичная библиотека. Читальный зал.

Два жандарма в форме подходят к читателю, сидящему за столом.

Жандарм ( обращаясь к читателю ). Господин Брафман Давид Моисеев? Потрудитесь пройти в гардеробную.

Читатель ( несколько взволнованно ). Что вам от меня надо? Я вовсе не Брафман.

Жандарм. Разберемся. Пройдемте.

Читатель в сопровождении двух жандармов следует в гардероб.

Жандарм ( указывая на пальто ). Это ваше платье?

Читатель. Мое.

Жандарм ( обыскивает карманы, доставая разные бумаги и сверток газетных листов ). Посмотрим, что тут у вас. А вот и вид на жительство ( читает ): Брафман Давид Моисеев. Тут и прописка: Орловский переулок, дом 12, квартира 31. Так кто же вы?

Читатель. Я только что приехал из Вильны. Меня зовут Аарон Лейзеров Зунделевич. Паспорт отдал на прописку. Чей это вид, понятия не имею.

Жандарм ( разворачивает сверток газетных листков ). А это откуда у вас?

Показывает название газеты «Народная воля».

Читатель. Это не мое. Первый раз вижу.

Жандарм ( шепотом, наклоняясь к уху другого жандарма ). Велено сразу в крепость. Допрашивать не будут. ( Громко. ) Поехали, господин Брофман, там разберутся.

На выходе из библиотеки жандармы усаживают арестованного в карету с зашторенными окнами и отъезжают.

Елизаветград. 14 ноября 1879 года.

Площадь перед железнодорожной станцией. Суета пассажиров, грузчиков и извозчиков. К небрежно одетому высокому господину, в сдвинутой на лоб шляпе и обмотанному шарфом, подходят двое полицейских и просят предъявить документы. При этом его сразу берут под руки. Господин вырывается и выхватывает из кармана пальто револьвер. Полицейские выворачивают ему руки, но в сутолоке звучит выстрел. Господина уводят в пристанционный околоток. Там его обыскивают и находят при нем вид на жительство, железнодорожный билет и квитанцию на сданный в багажное отделение груз. За грузом посылают грузчиков. Грузчики затаскивают в околоток здоровенный чемодан и начинают его открывать.

Урядник. Так вы сами из Тулы будете, господин Ефремов? Что изволите везти в чемодане?

Задержанный. Осторожнее с чемоданом. Он может взорваться.

Урядник ( делает знак грузчикам – оставить чемодан в покое ). Взорвется, говоришь. Ну, тогда везите его вместе с чемоданом в отделение.