Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Некоторые ученые видят в такой попытке компромиссного разрешения конфликта между украинским национализмом и общерусским империализмом параллель с Шотландией. В Соединенном Королевстве центр не ставил преград развитию особых шотландских идентичности и культуры, будучи уверен в политической лояльности шотландской элиты. В Российской империи схожий ответ на украинский вопрос дал бы возможность развития малорусских идентичности и культуры в рамках триединой русской нации. Это значило бы преподавание по-украински в начальной школе и свободную конкуренцию украинского языка с его общерусским (великорусским) аналогом, что привело бы к формированию двуязычной образовательной системы и бикультурной общественной среды в украинских губерниях империи. Компромиссные идеи, касавшиеся малороссийской системы образования, высказывались ведущими украинофилами, в том числе Николаем Костомаровым, и снискали на рубеже 1870-х и 1880-х годов расположение некоторых высших чиновников, настроенных на дальнейшие реформы.

Ожидалось, что ограничения вскоре будут сняты. Но в марте 1881-го Александр II был убит, и политика империи пошла совсем другим курсом. Развеялись мечтания русского общества о движении к конституционализму. Не оправдались и столь же преувеличенные ожидания украинского общества увидеть отмену запретов для украинских языка и литературы. Поправки к Эмскому указу оказались минимальны, они были приняты уже новым царем. 8 октября 1881 года Александр III подписал указ, разрешающий театральные представления на украинском языке, требуя при этом каждый раз особого разрешения губернатора. Ни в коем случае не допускалось “устройство специально малорусского театра” – украиноязычную пьесу обязательно должна была сопровождать русскоязычная.

Эмский указ действовал 24 года. Продолжительные запреты и далее будут делать Галицию привлекательным для украинофилов Российской империи местом публикации произведений и культурной жизни. Это гарантирует победу украинофильского течения в самой Галиции над их оппонентами русофилами, несмотря на финансовую помощь, которую последние получали из России. Внутри империи многочисленные запреты сделали невозможным найти точки соприкосновения украинофилов с властью. Возможность малорусского компромисса как способа решения украинского вопроса была упущена, так же как и надежда на внедрение Малороссии в общерусское культурное и политическое пространство в качестве отдельного компонента триединой русской нации. У местной интеллигенции осталось только два пути: становиться “истинно русскими” или принять независимую украинскую идентичность.

Это была настоящая катастрофа и дурное предзнаменование для монархии: торжества, устроенные в честь восшествия на престол нового императора, 28-летнего Николая II, привели к массовой давке, в которой погибли и получили увечья более двух тысяч мужчин, женщин и детей.

18 мая 1896 года примерно полмиллиона человек собрались на окраине Москвы, на Ходынском поле, где проходило празднование коронации нового государя из династии Романовых. Многих привлекли царские гостинцы: раздавали, помимо прочего, хлеб, колбасу и сладости. Когда начали распределять подарки, толпа, сокрушая все на своем пути и затаптывая падающих, бросилась к лавкам. Люди бежали по полю, изрытому канавами, и деревянные настилы, наброшенные поверх них, не выдерживали давления…

Молодой император хотел отменить торжества, но царедворцы настояли на том, чтобы они продолжались. Большая часть собравшихся пришла на Ходынское поле не потому, что царь посулил накормить и напоить их за свой счет: они надеялись получить памятную кружку с двуглавым орлом – гербом империи. Кружки накануне торжеств выставляли в московских витринах, и во всем русском обществе царил монархический восторг. Когда убрали трупы, народ встретил прибывающего императора, грянув “Боже, Царя храни!” – гимн, изначально названный “Русская народная песня”. Монархия пережила бедствие, почти не пострадав.

Самодержавному режиму повезло гораздо меньше, когда народ снова пришел на поклон к царю, веря в то, что в его власти изменить жизнь подданных к лучшему. Это произошло почти девять лет спустя, 9 января 1905 года, в воскресенье. В тот день около 20 тысяч петербургских рабочих, взяв с собой семьи и родню, прошли маршем от окраин города в центр столицы, к царскому Зимнему дворцу. Они шли с пением “Боже, Царя храни!”, несли иконы и портреты императора. Они не просили бесплатной еды. В петиции, которую подготовил православный священник Георгий Гапон, возглавивший марш, говорилось: “Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга, разных сословий, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты” 1. Рабочие заводов и фабрик хотели получить гражданские права, повышение заработной платы и требовали сокращения рабочих часов до восьми в день, а также “свободы борьбы труда с капиталом”, что означало, по всей видимости, право на стачку, а кроме того – создания ответственного правительства. “Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой” 2, – гласила петиция. Власти в ответ открыли по демонстрантам огонь.

В те дни плохие новости шли с Дальнего Востока, где армия могучей Российской империи терпела поражение в войне с крохотной Японией: 20 декабря 1904 года русские войска покинули Порт-Артур. Революционеры осмелели, и демонстрация перед царским дворцом была воспринята как дерзость – а потому было решено показательно разогнать толпу. Солдаты начали стрелять, убив десятки людей и ранив сотни. “Кровавое воскресенье” разорвало предельно идеализированную связь царя и его народа. Отец Георгий, возглавлявший шествие, на следующий день назовет царя “зверем” и взовет к мести. События 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге положили начало первой русской революции.

В последующие дни к уже бастующим петербургским рабочим присоединились рабочие со всей империи. Их примеру последовали крестьяне, отказавшиеся платить долги государству и помещикам и поднявшие мятеж. Летом 1905 года восстал броненосец “Потемкин”, принеся волну бунтов с “гражданки” в армию и на флот…

В августе предстояли выборы в Государственную думу – первый российский парламент, на который предполагалось, однако, возложить не законодательные, а совещательные функции. Таких полумер оказалось мало, чтобы погасить недовольство общества и народа. Волнения продолжались. 17 октября 1905 года, в разгар всеобщей стачки, Николай II издал манифест, дающий его подданным основные гражданские права: на выборах в Думу отныне могли голосовать представители всех слоев общества, даже прежде лишенные этого права (впрочем, только мужчины); Дума получала законодательные полномочия. Также в манифесте утверждалось, что теперь без согласия Думы законы приниматься не будут.