Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

4. Главным городом у них Сарашен, рядом с которым лежит другой город, по имени Хаб-Нела (Наb-Nеlа’) или Хабнела. Зимою местное население и живет в этих двух городах; с наступлением же весны выходит из них в степь, где и остается до приближения зимы. В обоих этих городах живут мусульмане, имея мечети, имамов, муэдзинов и начальные училища.

5. Царь их, Иша, возложил на зажиточных и богатых из них обязанность поставлять всадников, сколько могут они по количеству имущества своего и по успешности промыслов своих. Они ходят ежегодно войною против Печенегов.

6. Иша этот сам распоряжается получаемыми податями, и в походы свои ходит со своими войсками. Воины его красивы собою. Когда войска эти выступают куда бы то ни было, то выступают в полном вооружении, со знаменами и копьями, одетые в прочные брони. Конное царское войско состоит из 10,000 всадников, как обязанных постоянной службой, находящихся на жаловании у царя, так выставляемых (как сказано) людьми богатыми в виде повинности…» (Ибн Русте, 1869).

В случае же набега к постоянной части войска могли прибавляться многочисленные наёмники, увеличивая его численность в несколько раз.

Печенеги, потерпев крупное поражение от хазар в 889 году, пошли на альянс с Симеоном и содействовали ему в войнах с венграми.

Современник всех этих событий Регинон (ок. 840–915) аббат Прюмского монастыря в своей «Хронике» дословно характеризует венгров как «жесточайший народ, свирепостью превосходящий диких зверей». Он первым в средневековой латинской литературе упоминает и печенегов в связи с победой над венграми 896 года: «Названный народ [венгры] был изгнан соседними ему племенами, которые зовутся печенегами, потому что они превосходили [венгров] и числом, и храбростью, а родина [их], как я полагаю, оказалась недостаточна для обитания [такого] чрезвычайного множества. Итак, [венгры], бежав под их натиском, простившись с отчизной, двинулись в путь в поисках земель, где они могли бы поселиться и устроить [себе] обиталище». Впрочем, Регинон запутался в датах. Возможно, «в распоряжении хрониста был византийский источник, в котором приход мадьяров был датирован по александрийской эре 6396/97, т. е. 896/97 г., тогда как Регинон прочел эту дату по привычной константинопольской эре (6397–5508 = 889)» (см.: Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. М.: Наука, 1993).

Действия Олега-Одда того периода соответствуют политике централизации, объединения славянских племён под единым началом и вывода этих племён из-под хазарской дани. Вопрос, который сразу возникает: делал ли он это сперва в свою пользу в начале 890-х годов, ещё не будучи в Киеве, или всё же эти события летописи относятся к периоду времени после его явления ко двору Херрауда в 893–896 годах?

«В лѣто 6391 (883 г.). Поча Олегъ воевати на древляны, и примучивъ я, поча на них дань имать по черьнѣ кунѣ.

В лѣто 6392 (884 г.). Иде Олегъ на сѣвяры, и побѣди сѣверы, и възложи на нихъ дань легъку, и не дасть имъ козаромъ дани даяти, рекъ: “Азъ имъ противенъ, а вамъ не чему”.

В лѣто 6393 (885 г.). Посла Олегъ к радимичем, ркя: “Кому дань даете? ” Они же рѣша: “Козаром”. И рече имъ Олегъ: “Не давайте козаромъ, но мнѣ давайте”. И вдаша Олгови по щелягу, якоже и козаромъ даяху. И бѣ обладая Олегъ деревляны, полями, радимичи, а со уличи и тиверьци имѣяше рать».

Может, это следствие разницы датировок антиохийской и болгарской системы летоисчисления, но, скорее всего, здесь изначально была датировка по годам правления, а потом летописец просто пересчитал даты, чтобы выглядело правдоподобнее.

Две зияющие дыры приблизительно равной продолжительности (двадцать лет) в отечественном летописании Вещего Олега – с 885 (6393) по 903 (6411) и Игоря «Рюриковича» – с 921 (6429) по 941 (6449) – намекают на разные возможности для манипуляции летописцев и их цензоров историческими сведениями.

«Утверждение, что хронология летописи за IX–X века недостоверна, принадлежит к числу общих мест. Искусственность многих дат Повести временных лет давно стала очевидной исследователям ранней киевской истории. Например, если мы видим, что все три князя: Олег, Игорь и Святослав, заключившие с Византией договоры, умирают на следующий год после этого события, мы вправе сделать вывод, что такая регулярность едва ли могла наблюдаться в реальной жизни. Смерти князей, разумеется, не зависели от дипломатической практики, а их жизни прерывались по воле летописца. Так же скептически мы отнесемся и к другой серии: оказывается, все три князя начинали свою войну с Византией ровно за четыре года до подписания договора (и за пять лет до смерти). Очевидно, что “центром” этих хронологических последовательностей были даты договоров, от которых (дат) летописец отсчитывал назад даты походов на Византию и вперед – даты смерти князей…» (Толочко, 2015, с. 49–54).

Олег собирает дань со славян.

Миниатюра Радзивилловской летописи

Так или иначе, на Византию, согласно летописи (как всё было на самом деле – тот ещё вопрос!), отправится союзное войско в составе как подчинённых киевскому престолу племён, так и неподвластных ему (например, в ряде списков присутствуют вятичи, финно-угры или даже словене новгородские, последним в итоге от киевского летописца словно в насмешку достались дрянные паруса).

Вероятно, всё же союзное войско с участием новгородцев и финно-угорских народностей было собрано так называемым Олегом Вторым для отстаивания прав Игоря/Херрауда Младшего в Киеве в 920-х годах.

Значит, Олег-Одд вывел славянские племена из-под хазарской дани в русле событий, о которых мы писали выше. Если и были какие-то столкновения с хазарами, до крупных сражений не дошло, те предпочли уступить, столкнувшись с согласованными действиями печенегов, русов и болгар.

Архангелогородский летописец, впрочем, проговаривается:

«В лето 6391 (883) иде Олег… на козары».

Но это почти единственное свидетельство открытого столкновения. По-видимому, Олег-Одд действовал на опережение, беря под державную длань разрозненные славянские племена и перенаправляя материальные блага на пользу своих соратников.

Вернёмся к событиям 894 года, когда Константинополь оставил без внимания письма Симеона Великого об ущемлении торговых интересов его государства:

«Болгарские войска во главе с Симеоном немедленно вторглись в пределы империи, не встречая серьезного сопротивления. Разбив византийцев в нескольких стычках, Симеон приказал отрезать носы пленным и отослать обезображенных таким образом ромеев в Константинополь. Началась первая война Симеона против Византии, продолжавшаяся до 896 г. Встревоженный император, не ожидавший столь решительных действий со стороны болгар, спешно вызвал из Италии лучшего полководца империи Никифора Фоку (Старшего), а кроме того, обратился за помощью к венграм, сознавая невозможность быстро организовать отпор болгарам своими силами.