Бен Уилсон - Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации

Рост температуры и непредсказуемые шторма уже меняют города в III тысячелетии н. э. Мегаполисам необходимо стать более зелеными и разнообразными с биологической точки зрения. Движение Нового Урбанизма, набирающее силу в последние несколько десятилетий, утверждает, что нам требуется сражаться с опирающимися на автомобиль пригородами, заменяя их более компактными, экономически диверсифицированными и дружелюбными для пешехода и велосипедиста кварталами. Совсем недавно экологическое движение начало смотреть на город как на средство в борьбе с изменениями климата, а не как на врага. Города, что строятся вокруг уличной жизни, а не вокруг автомобиля, и могут похвастаться развитой транзитной системой, снижают механизированный трафик. Домохозяйства в разбросанных пригородах выделяют от двух до четырех раз больше углерода, чем домохозяйства в плотно заселенном городском центре. Люди, живущие в урбанизированных кварталах – где вы ходите пешком или используете общественный транспорт, а дом самый обычный, – производят меньшее загрязнение и потребляют меньше ресурсов вроде воды и топлива, и энергию используют более эффективно. Когда население мира близко к десяти миллиардам, имеет смысл собираться вместе, ослабляя тем самым давление на природу.

Компактные города меньшего размера, построенные вокруг людей, а не автомобилей, очевидно куда благотворнее не только для окружающей среды, но и для нас самих. Чем ближе вы живете к городскому центру, тем меньше шансов на ожирение, зато уровень счастья выше. Согласно научным исследованиям люди, живущие в плотной городской среде, где они постоянно общаются, обладают куда лучшим физическим и ментальным здоровьем, чем обитатели даже самых процветающих пригородов.Автомобиль позволил нам сбежать из города, когда индустриализация и деиндустриализация довели урбанистический мир до точки надлома; но сейчас автомобиль, за который приходится платить личным временем, ресурсами и загрязнением, ухудшает качество жизни в пригороде. Так что Новый Урбанизм на самом деле очень, очень старый урбанизм. Мы не без причины отправились в города пять тысяч лет назад – ради близости, возможностей, общения и чувственных удовольствий, которые он нам предложил; и процесс этой миграции продолжается тысячи лет [580] Chinmoy Sarkar, Chris Webster and John Gallacher, ‘Association Between Adiposity Outcomes and Residential Density: a full-data, cross sectional analysis of 419562 UK Biobank adult participants’, Lancet Planetary Health, 1 (October 2017); ‘Inner-City Living Makes for Healthier, Happier People, Study Finds’, Guardian, 6/10/2017. .

Города будут меняться. Не из стремления к идеалам, а просто по необходимости. Города не только живучие, они еще и крайне адаптивные системы. Когда мы столкнемся с нехваткой ресурсов или с экологической катастрофой, в результате которых цены на энергию взлетят, города отреагируют изменением, как они это делали всегда. Количество личных автомобилей, микроавтобусов и грузовиков уменьшится, и городские территории, скорее всего, станут более плотными и оживленными, иными словами, они вернутся к тому состоянию, в котором находились бо́льшую часть истории.

Это не означает, что мы внезапно набьемся обратно в города или начнем обитать в экономящих пространство высотках. И вряд ли мы начнем шустро строить новые города. Нет, это значит, что пригороды станут более городскими, там появятся места для прогулок и социализации, работы и покупок. Это вовсе не утопическая мечта о приятном пригороде; это описание того способа, с помощью которого люди и места реагируют на изменения условий. Когда вы не можете доехать до города, молла или развлекательного центра, то вам придется разместить все это рядом. В США существует движение к тому, что можно назвать «урбанистические пригороды»: компактные пригороды, которые предлагают миллениалам более городской стиль жизни в пригородах, с ночной и уличной жизнью, кафе, ресторанами, барами, парками и школами – все в пешей доступности. Человек – урбанистический вид: наше желание жить совместно будет эволюционировать и принимать новые формы [581] Devajyoti Deka, ‘Are Millennials Moving to More Urbanized and Transit-Oriented Counties?’, Journal of Transport and Land Use, 11:1 (2018), 443–61; Leigh Gallagher, The End of the Suburbs: where the American dream is moving (NY, 2013); Ellen Dunham-Jones and June Williamson, Retrofitting Suburbia: urban design solutions for resigning suburbs (Hoboken, 2009). .

Новый город будет состоять из множества локальных урбанистических центров, из самодостаточных поселков. Ирония в том, что одним из лучших образцов такого подхода является Лос-Анджелес, который развивался как образцовый метрополис ХХ века. Была задумана не только его низкая плотность, опора на автомобиль и максимальная легкость передвижения, но также простота. Можно сказать, что ЛА был задуман как противоядие хаотическому, неряшливому городу эпохи промышленной революции; в мегаполисе нового типа жилье, промышленность, коммерция, торговля и отдых должны быть разделены по специальным, монолитным и компактным ареалам. Метрополис формировался вокруг двух элементов – шоссе и частного дома на семью. Отсутствие индивидуальности, которую отметили критики, стало результатом этой тенденции – которая никоим образом не ограничена Лос-Анджелесом – санации городов, попытками упорядочить беспорядок.

Но из носителя стандартов урбанизации ХХ века Лос-Анджелес неким любопытным образом стал пионером изменений, ведущих нас к городу следующего, XXI столетия. Многие его пригороды стали понемногу более городскими по характеру, более плотно населенными. Это не было предписано планами, стало результатом неформальной активности на уровне улицы и района.

Ко второму десятилетию нашего века Лос-Анджелес стал в большинстве своем испаноговорящим. Миллионы новых жителей принесли с собой совершенно новую концепцию того, как вести себя в городе. Латиноамериканские иммигранты и их потомки владеют значительно меньшим количеством автомобилей, чем другие группы населения. Они также куда в большей степени заинтересованы в публичной жизни на уровне улицы и куда более общительны. Они адаптировались к Лос-Анджелесу, но адаптировали и свои районы к собственным потребностям. Латиноурбанизм, как его называют, трансформировал районы ЛА, придал им вид общественных пространств, где люди гуляют, разговаривают и собираются. Он проявляет себя на передних дворах, которые становятся частью социального пространства улицы, в результате чего интровертное калифорнийское ранчо превращается в экстравертный латиноамериканский дом, служащий базой для многочисленных интеракций. Он находит выражение в колоритных дешевых магазинчиках, что выстроились в ряды, в граффити, в палатках, где продают такос, в грузовичках loncheros и вечеринках в парках. Пятьдесят тысяч неофициальных уличных торговцев Лос-Анджелеса превращают улицы и парки в импровизированные рынки и площади, где люди скорее задержатся, чем промчатся насквозь [582] Vanit Mukhija and Anastasia Loukaitou-Sideris (eds.), The Informal American City: from taco trucks to day labour (Cambridge, MA, 2014); Jake Wegmann, ‘The Hidden Cityscapes of Informal Housing in Suburban Los Angeles and the Paradox of Horizontal Density’, Building’s Landscapes: Journal of the Vernacular Architecture Forum 22:2 (Fall 2015), 89–110; Michael Mendez, ‘Latino New Urbanism: building on cultural preferences’, Opolis: An International Journal of Suburban and Metropolitan Studies (Winter 2005), 33–48; Christopher Hawthorne, ‘“Latino Urbanism” Influences a Los Angeles in Flux’, Los Angeles Times , 6/12/2014; Henry Grabar, ‘Los Angeles Renaissance: why the rise of street vending reveals a city transformed’, Salon.com, 18/1/2015, https://www.salon.com/2015/01/18/los_angeles_food_truck_renaissance_why_the_rise_of_street_vending_reveals_a_city_transformed/; Clara Irzábal, ‘Beyond “Latino New Urbanism”: advocating ethnurbanisms’, Journal of Urbanism , 5:2–3 (2012); James Rojas, ‘Latino Urbanism in Los Angeles: a model for urban improvisation and reinvention’ in Jeffrey Hou (ed.), Insurgent Public Space: guerrilla urbanism and the remaking of contemporary cities (Abingdon, 2010), pp. 36ff. .