Бен Уилсон - Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации

Импорт селедки дополнялся импортом трески, выловленной в больших количествах у берегов Норвегии, Исландии и Гренландии и привозимой в тот же Любек. Засоленная треска находила спрос не только на рынках региона, но и на Иберийском полуострове, и в Средиземноморье. Средневековый Любек напоминал современное богатое нефтью щейхство, разве что топливом была не нефть, а рыба и соль.

Торговцы из Любека специализировались на объемных, массовых товарах; они работали с тем, без чего невозможна обычная жизнь, с тем, что кормит целые города. Селедка была только одним из пунктов в списке. Ржаной хлеб, до сих пор основной продукт питания в Северной Европе, напоминает о грузах ржи и пшеницы, которые привозили из только что завоеванных земель на востоке Балтики. Древесина, что требовалась для строительства, также поставлялась из этого региона. Пиво, деликатес Северной Европы, перевозилось опять же немецкими кораблями, чтобы удовлетворить жажду все большего числа горожан. Вина из Рейнланда меняли на различные товары. Английская шерсть и русские меха обеспечивали тепло и элегантность на улицах европейских городов; очевидный знак того, что уровень жизни рос.

Любек почти наверняка не является родиной марципана (хотя претендует на обратное), который состоит из миндаля и меда, но здесь до сих пор производят это лакомство очень высокого качества. Когда вы едите марципан в кафе Niederegger напротив ратуши, то проходите исторический урок гастрономии и вспоминаете о том, насколько богатым был средневековый Любек. Миндаль привозили из Брюгге, а в Брюгге корабли шли из далекого Средиземноморья. Начиная с конца XIII века, перец, имбирь, мускус, гвоздика и, конечно, миндаль поставлялся из Генуи, Венеции и Флоренции, из Каталонии и Португалии. Мед привозили по торговым маршрутам, которые начинались в районе Финского залива.

В 1356 году представители нескольких немецких городов встретились в ратуше Любека. Этот момент отмечает рождение одной из самых мощных политических сил в Европе, Ганзейской лиги, и расцвет ее фактической столицы, Любека.Но истоки Ганзейской лиги, или Ганзы, следует искать в союзе между Любеком и Гамбургом 1241 года; этот союз показал, какую силу могут получить объединившиеся города. Член городского Совета Любека Херманн Хойер и городской нотарий Гамбурга выторговали коммерческие привилегии в Брюгге в 1252 году. В 1266 году Генрих Третий Английский даровал Любеку и Гамбургу грамоту, позволяющую без податей торговать на его землях. Другие города, само собой, были рады присоединиться к тем, кто обладает такими льготами, и вскоре в рядах союза оказались Висмар, Росток, Кёльн, Бремен, Штетин (Шецин), Рига, Ревель (Таллин) и Штральзунд… в конечном счете около 200 городков, городов и городов-государств.

Коллективной силы этих образований хватало, чтобы установить торговое эмбарго против Фландрии в 1280-м и против Норвегии в 1284-м; оба раза оно оказалось успешным, Ганза получила торговые привилегии. Ей также удалось изгнать основных конкурентов, англичан, фризов и фламандцев. Ганзейская лига, имевшая гибкую структуру, была адаптивной конфедерацией одинаково мыслящих городов, не обладавшей формальным единством до 1356 года, даты первого Hansetag (Ганзейского съезда или ассамблеи) в Любеке.

Чтобы поддерживать торговые пути в рабочем состоянии, требовалось почти постоянно вести переговоры и заключать сделки. Это был предпочтительный метод, но если он не срабатывал, то в ход шла сила. Во второй половине ХХ века после падения колониальных империй несколько небольших, но активных городов, таких как Гонконг, Сингапур и Макао, оказались в состоянии за несколько десятилетий обогнать большинство крупных стран региона, стать финансовыми и торговыми центрами. Ганза схожим образом смогла прорваться на рынки и получить важные льготы на некоторых богатейших рынках Европы – Фландрия, Россия и Англия – благодаря господству в международной коммерции. Могучие королевства выкидывали белый флаг перед союзом небольших немецких городов.

Лига победила в войне против Дании в 1360-х, разрушив Копенгаген и получив полную монополию в торговле сельдью. Военная машина Ганзы была развернута против пиратов, которые бесчинствовали на Балтике, в Северном море и проливе Ла-Манш. Пятнадцатый век видел долгую войну между Англией и Ганзой, и закончилось все тем, что стороны сели за стол переговоров в Утрехте в 1474 году. Хинрих Касторп, бургомистр Любека, Йоханнес Остхузен, синдик Любека, и Хинрих Мурместер, бургомистр Гамбурга, продиктовали условия сдачи королю Англии. Англичане были вынуждены заплатить 10 тысяч фунтов компенсации; им запретили торговлю на Балтике, и они дали купцам лиги многочисленные привилегии и возможность основывать фактории. Ганза была не той силой, с которой кто-то мог шутить.

Естественно, Ганзу ненавидели, поскольку она держала Англию в экономическом подчинении почти два века. Ее мощь только выросла во второй половине XV столетия. Одним из самых сочных плодов, который лига получила благодаря своему невероятному умению договариваться, стала возможность создавать конторы (буквально «стойка» или «прилавок») – торговые представительства в иностранных городах. Название звучит непритязательно, но фактические конторы были окружены стенами, они представляли собой город-в-городе, независимую коммуну с собственными особняками, церквями, банками, весовщиками, портами, ткацкими мастерскими, гильдейскими домами, стражами и винными подвалами. Немецкие купцы, обитавшие в одной из ганзейских контор, пользовались одновременно защитой лиги и теми привилегиями, которая она для них получила, обычно в форме свободного доступа к рынкам и сниженных налогов.

После капитуляции Англии в войне с лигой лондонская контора была отстроена заново там, где сейчас находится вокзал Кэннон-стрит. Она была известна под именем Stalhof (Стальной двор) и являлась одним из крупнейших торговых комплексов в Европе, большой, огороженной стенами зоной свободной торговли в центре лондонского Сити, откуда товары можно было грузить прямо на немецкие корабли. Ошеломляющее богатство ганзейских купцов, ведших операции из Стального двора, можно видеть на серии портретов, написанных Гансом Гольбейном в 1530-х. Торговцы выглядят как принцы: мрачные и властные, облаченные в дорогущий алый сатин и окруженные признаками состоятельности вроде бронзовых часов, венецианского стекла и турецких ковров.

Из Лондона и портов Северного моря Ганза контролировала торговлю главным источником богатства Англии, ее белым золотом – шерстью. Коги из Любека и прочих городов экспортировали этот важный товар, продавая его в промышленных центрах Фландрии, где шерсть превращали в ткань. Самоуправляемый Стальной двор с его коллекциями предметов искусства, причалами, видимым богатством и высокой башней, увенчанной голубым куполом, был ежедневным упреком амбициозным английским купцам, которые с охотой сами, напрямую, торговали бы со Скандинавией, Пруссией и Россией.