Марта Палаццези - Туман [litres]

– А если Парсон и Хирам не смогут? – спросил я.

Олли внимательно посмотрела на меня.

– Животное, которое не может выступать в цирке, бесполезно. А бесполезных животных…

Ответ я уже знал. В Необычайном цирке Смита и Спэрроу бесполезных животных убивали.

В тот вечер я вернулся в цирк.

Солнце уже садилось, и алый шатёр сиял в мерцающем свете фонарей и костров. Я перелез через забор, осторожно обошёл мужчин на лошадях и остановился у двух повозок.

Вокруг костра под звуки тамбурина танцевали женщины. В руках у каждой был разноцветный платок. Чуть поодаль мужчина, чьё тело было полностью покрыто синими татуировками, точил о камень длинный клинок шпаги.

Неожиданно у меня за спиной раздался знакомый голос:

– Не думала, что ты ещё раз придёшь.

Я обернулся:

– Я ещё не закончил.

Олли замерла в ожидании.

– Я освобожу волка.

Мне казалось, Олли бросится спорить, но она лишь пожала плечами и спокойно ответила:

– Знаю.

– Знаешь?!

– Бабушка увидела, что ты решил освободить волка. В картах.

– Ах вот оно что, – пробормотал я. – А она случайно не увидела, останусь ли я в живых?

– Нет, не увидела, – ответила Олли. – Но вряд ли нужна цыганка, чтобы узнать это.

– Это так очевидно?

– Ты хочешь освободить дикого зверя, который считает человека своим главным врагом. Чем, по-твоему, всё закончится?

– Единственным возможным образом.

Олли улыбнулась.

– По крайней мере ты понимаешь это.

– Слабое утешение. – Я перевёл взгляд на пламя костра, горевшего неподалёку. – Я знаю, ты не захочешь помогать мне. Так хотя бы не мешай. Вот всё, о чём я прошу.

– Разве я говорила это?

– Что?

– Что не хочу помогать тебе.

Я растерянно посмотрел на Олли.

– Но ты же говорила, что для тебя и твоей бабушки цирк – единственный способ выжить.

– А ещё я сказала, что мне не нравится, как Парсон и Хирам обращаются с животными. Я готова помочь тебе. – Олли помолчала и добавила: – Но я не собираюсь рисковать. Если тебя поймают, ты будешь один. Я убегу.

Я долго всматривался в лицо Олли, прежде чем ответить.

– Знаешь, у тебя странная логика.

– И это говорит мальчик с реки, решивший спасти дикого зверя.

Я улыбнулся. Олли была противоречивой, но она хотела помочь мне. Чего же больше?

– Спасибо.

– Рано благодарить. Запомни: если что-то пойдёт не так, это твои проблемы.

Я кивнул.

– Справедливо.

Я протянул руку, и девочка недоверчиво пожала её.

Хотя раньше между нами не было секретов, я решил ничего не рассказывать Тоду и Наки. Чтобы оправдать свой интерес к Необычайному цирку Смита и Спэрроу, я решил притвориться, будто влюбился в Олли. Хотя, конечно, это было очень далеко от правды.

– Молодец, Клэй! – воскликнул Тод, когда на следующий день я сообщил, что вечером снова собираюсь в цирк к Олли.

– Интересно, что скажет Старый Сэл, – хихикнул Наки.

– Да-да, – пробормотал я, продолжая с серьёзным видом копаться в грязи.

На самом деле я решил не рассказывать о своём плане даже Старому Сэлу. Что я мог сказать ему? Эй, Сэл, мальчик, которого ты воспитал как родного сына, решил погибнуть от зубов волка? И самое забавное – ты сам подтолкнул его на этот шаг!

Об этом не могло быть и речи.

Вечером, перед тем как отправиться в цирк, я заскочил на мясной рынок в Смитфилде. Это было ужасное место, грязное и зловонное. Мы с Тодом избегали туда ходить – в том числе потому, что у нас редко бывали деньги на покупку мяса. Зато Наки обожал тут бывать. Мне даже стало казаться, что рынок в Смитфилде был главным источником вдохновения для его душераздирающих рассказов о Великом зловонии 1858 года.

Я обошёл рынок в поисках жертвы. Выбрать её было непросто – у мясников имелось множество ножей, топоров и прочих малоприятных инструментов.

Наконец я заметил старика, торговавшего мясом. Теперь нужно было дождаться, пока в круговороте звуков и запахов его что-нибудь отвлечёт. И действительно, у прилавка невесть откуда появился огромный пёс, надеющийся заполучить парочку костей.

– Кыш, зверюга! – рявкнул мясник. Он вышел из-за прилавка и попытался прогнать собаку. – Кыш, кыш!

Я никогда не воровал – Старый Сэл не одобрял этого. Не собирался я вступать на этот путь и сегодня. Моей добычей стали свиные объедки, выброшенные мясником в ведро. Я быстро завернул их в тряпку и скрылся в толпе.

Когда я пришёл в цирк, уже пробило полночь. Несмотря на поздний час, никто не спал. Артисты пили, ели или разыгрывали небольшие сценки вокруг многочисленных костров. Я собирался сразу проскользнуть к повозкам у зверинца, как вдруг моё внимание привлёк мужчина с синими татуировками. Он сидел на земле в стороне от остальных и вырезал ножом фигурку из дерева. Изредка он прерывался, чтобы оценить свою работу.

Мужчина был очень сосредоточен, и я решил, что он меня не заметит. Но неожиданно он поднял голову, и наши взгляды встретились. На мгновенье я решил, что всё пропало, сейчас он сообщит охранникам о чужаке. Но татуированный опустил голову и продолжил работать, словно ничего не произошло.

Решив больше не испытывать удачу, я спрятался за повозками, а затем подобрался ближе к зверинцу. Олли уже ждала меня. Она тревожно озиралась по сторонам.

– Наконец-то! – прошипела она. – До следующего обхода цирка осталось меньше десяти минут!

– Прости, я…

– Ш-ш-ш! – Олли приподняла штору, закрывавшую вход в зверинец. – За мной!

– Но здесь же темно, – пробормотал я, юркнув за штору.

– Видишь мешки? Рядом лежат масляные лампы, – прошептала Олли. – Я останусь здесь. Буду следить, чтобы сюда никто не пришёл.

Я окинул взглядом зверинец. Клеток не было видно в темноте, но я чувствовал присутствие животных. И был уверен, что они почувствовали моё.

– Твоя бабушка действительно не знает, растерзает ли меня волк?

– Хватит шутить.

– Я не шучу.

Олли обречённо вздохнула и отвернулась.

– Клэй, если нас заметят…

– Хорошо, хорошо, – пробормотал я. – Уже иду.

Я вошёл в зверинец, нашарил на земле лампу и зажёг фитиль. По сводам шатра забегали жуткие тени, дрожавшие от каждого моего шага.

«Смелее, Клэй, – подумал я. – Пришло время показать, кто ты на самом деле».

Я медленно пересёк зверинец, чувствуя, как бьётся сердце.

ТУ-ТУМ. ТУ-ТУМ. ТУ-ТУМ.

Когда я приблизился к клетке со львами, звери резко подняли головы и шумно втянули воздух. Они почувствовали запах крови. И, думаю, не только крови от свиных обрезков, которые лежали у меня в кармане, но и моей.

«Как червяк среди кур», – подумал я.

Не очень-то поэтичное сравнение, но именно таким я себя и чувствовал: крошечным и беззащитным, брошенным на растерзание опасным зверям.