Сергей Нечаев - Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

Но на самом деле все было не так просто. Выдвинутый масонами Наполеон постепенно начал «подминать» масонство под себя. Но это стало происходить значительно позже, а пока отметим, что молодой Бонапарт сам был масоном. Историк Артюр Шюке в своей книге «Юность Наполеона» пишет:

«Был ли он франкмасоном? Был ли он принят в Валансе в ложу «Мудрость», где кавалерийский офицер Планта считался венераблем, или в Бастии в ложу «Прекрасный союз», где венераблем был Лё Шаржёр? Во всяком случае, прием, оказанный ему франкмасонами в Нанси после его возвращения из Раштадта, заставляет поверить, что он был среди них одним из первых лиц».

Офицерская карьера Наполеона воистину уникальна. Окончив военную школу в шестнадцать с небольшим лет и получив в сентябре 1785 года эполеты лейтенанта, он уже в марте 1793 года (так и не успев толком послужить в полку и понюхать пороху) был капитаном артиллерии, а в октябре — командиром батальона (майором). А в конце декабря все тоже же 1793 года Наполеон был сразу назначен бригадным генералом, чудесным образом «перепрыгнув» через необходимый чин полковника.

Историк Вильям Миллиган Слоон не может удержаться от восклицания:

«Прослужив номинально всего лишь восемь лет и три месяца, из которых четыре года и десять месяцев проведено частью в отпуске, частью же в самовольной отлучке, он оказывался бригадным генералом!»

Фридрих Кирхейзен также удивляется:

«Итак, прослужив всего восемь лет, из которых половину, отчасти на основании официального отпуска, отчасти же без разрешения, он находился вдали от полка, он сделался бригадным генералом — поистине карьера, которой мог бы позавидовать любой поседевший на службе генерал!»

Безусловно, не обошлось тут без содействия масонов. Наполеон был им нужен, и одновременно с этим Камбасерес и Рёттье де Монтало стали осуществлять свой план постановки во главе масонов кого-то из высших должностных лиц страны. По словам историка Тьерри Лентца, «это могло гарантировать масонству спокойствие».

Тьерри Лентц также утверждает, что «некоторые масоны хотели, чтобы первый консул согласился стать гроссмейстером, но тот отказался».

Тогда, после длительных споров, было принято решение пригласить на пост гроссмейстера или Великого магистра (так назывался титул высшего лица в масонской структуре) старшего брата Наполеона Жозефа Бонапарта, ставшего масоном в Марселе 8 октября 1793 года: он был инициирован в ложу «Совершенная искренность» одновременно с другим корсиканцем, членом Конвента Саличетти. Жозеф с радостью согласился. Второй брат Наполеона Луи Бонапарт стал его заместителем.

При этом — и это следует четко понимать — во главе французских масонов стоял Камбасерес. По словам Тьерри Лентца, «Жозеф Бонапарт играл лишь номинальную роль».

Что же касается Камбасереса, то он очень скоро будет провозглашен Главным администратором «Великого Востока Франции», а в 1805 году он станет заместителем гроссмейстера, заменив на этом посту Луи Бонапарта.

Итак, начиная с середины декабря 1799 года, исполнительная власть во Франции была вверена трем консулам, назначавшимся на десять лет. Первым консулом стал Наполеон Бонапарт, вторым — Камбасерес, третьим — Лебрён. При этом Шарль-Франсуа Лебрён стал третьим консулом лишь после того, как на это было получено согласие Камбасереса, а когда Наполеон покидал Париж (а делал он это постоянно), обязанности первого консула выполнялись… понятное дело, Камбасересом.

Так, например, серый кардинал Наполеона фактически управлял страной с 6 мая по 2 июля 1800 года. Затем — с 8 по 27 января 1802 года, с 29 октября по 14 ноября 1802 года, с 25 июня по 11 августа 1803 года, с 3 по 18 ноября 1803 года, с 30 декабря 1803 года по 6 января 1804 года, с 18 июля по 12 октября 1804 года…

Настало время, когда влиятельный масон Камбасерес мог открыто управлять страной по своему усмотрению, не подстраиваясь под различные политические течения, как это было во времена Директории.

Начало XIX века было отмечено и изменениями в личной жизни второго консула. 23 сентября 1801 года в возрасте 86 лет в Бедарриде умер его отец Жан-Антуан де Камбасерес. Не испытывавший к его второй жене и своей мачехе никаких добрых чувств Жан-Жак сумеет через три года добиться принятия специального указа, согласно которому Жанна Диттри не будет иметь права находиться от него на расстоянии меньше шестидесяти километров. Обреченная на безвестность Жанна Диттри умрет 2 августа 1818 года в провинциальном Авиньоне.

С другой стороны, второй консул проявил заботу о своем брате Этьенне-Юбере, который 11 апреля 1802 года был назначен архиепископом Руана, а 17 января 1803 года провозглашен кардиналом.

А 6 ноября 1802 года умер дядя Жан-Жака аббат Этьен-Франсуа де Камбасерес.

К 1802 году подошел срок предписанного конституцией обновления одной пятой состава Трибуната и Законодательного корпуса. Вместо того чтобы жребием определить выбывающих, первый консул по внушению Камбасереса приказал Сенату представить список тех членов обоих собраний, которые должны были сохранить свои полномочия.

В результате сенатским постановлением от 27 вантоза (18 марта 1802 года) было указано 240 членов Законодательного корпуса и 80 членов Трибуната, не подлежавших переизбранию. Таким способом были устранены все лидеры оппозиции, в том числе Жак-Шарль Байёль, Ашилль Инар и особенно Бенжамен Констан, уже начавший проявлять себя как талантливый оратор. Их заменили более сговорчивыми людьми.

В начале мая 1802 года Камбасерес намекнул Трибунату, что следовало бы за исключительные военные успехи и по случаю заключения почетного для Франции Амьенского мирного договора как-то наградить Наполеона от лица всей нации.

Камбасерес прекрасно понимал, что это было именно то обстоятельство, которым надо было непременно воспользоваться. В ответ на это ему было сказано, что это, конечно, замечательно, и нужно «отправить к правительству депутацию, чтобы поздравить его с восстановлением всеобщего мира».

Тогда Жорж-Антуан Шабо де л’Аллье, один из друзей Камбасереса, произнес с трибуны следующие слова:

— У всех народов давались почести людям, которые славными деяниями приносили честь стране своей и спасали ее от великих опасностей. Кто когда-либо более генерала Бонапарта имел права на признательность нации? Кто во главе армий или во главе правительства доставил более чести своему отечеству и оказал ему более заслуг? Его доблесть, его гений спасли французский народ от неистовств анархии и бедствий войны, и французский народ так велик, так великодушен, что не оставит стольких благодеяний без великой благодарности! Трибуны! Нам следует показать пример, когда дело идет о том, чтобы выразить волю французского народа…