Сергей Нечаев - Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

В одном из писем Наполеону Камбасерес так и написал:

Кодекс, составленный по вашему приказу, должен стать учебником для французов, и я предложил гражданину Рон-донно опубликовать его в таком формате, чтобы каждый мог иметь его под рукой…

Кстати сказать, роль Камбасереса признается многими. Например, в 1832 году Эжен Рош написал о Камбасересе, похороненном на кладбище Пер-Лашез:

«Знаков внимания от соотечественников у него было предостаточно, но самое главное, без сомнения, состоит в том, что Кодекс Наполеона не было бы преувеличением называть Кодексом Камбасереса».

В «Новой биографии современников», изданной в Париже в 1822 году, читаем:

«Общепризнано, что Камбасерес проделал бо́льшую часть работы по подготовке Гражданского кодекса, будь то в самом начале, будь то позже, и все предложения, шедшие при обсуждении каждого из вариантов, шли полностью от него. В конечном итоге ему же было поручено пересмотреть все предложенные законы и объединить их в единый Кодекс».

Там же сказано:

«Будучи консулом или архиканцлером, Камбасерес всегда служил Наполеону с рвением и преданностью; он принял участие почти во всех действиях правительства, особенно в том, что касалось внутренней администрации. Если Наполеон и не всегда следовал его советам, он, по крайней мере, не сомневался ни в искренности, ни в способностях того, кто их давал, и в течение четырнадцати лет доверие, которое ему оказывал император, не претерпело ни малейшего ущерба».

А вот мнение Жан-Габриеля Пелтье, высказанное им в книге, изданной в 1810 году, то есть еще при жизни Наполеона:

«Камбасерес — это один из главных изготовителей Кодекса Наполеона, но его влияние ослабело после того, как Кодекс был закончен, и Бонапарт перестал нуждаться в нем».

Историк Жан-Луи Альперен подробно изучил процесс создания Кодекса, и вот что он по этому поводу пишет:

«Вот уже несколько десятилетий, особенно в первой половине XX века, историки интересуются вопросом личного участия Бонапарта в работах по подготовке Гражданского кодекса. Исходя из того факта, что первый консул председательствовал на 55 из 107 заседаний Государственного совета, посвященных обсуждению проекта Кодекса, а также из того, что он много раз участвовал в дискуссиях — а об этом говорят воспоминания многих очевидцев, — исследователи постарались измерить роль Бонапарта в принятии Гражданского кодекса. Его дискуссии велись в основном по вопросам развода и усыновления, к которым будущий император имел личный интерес».

Обсуждение Гражданского кодекса заняло более ста заседаний. Бонапарт возглавлял примерно половину из них, имея рядом с собой второго консула. Камбасерес возглавлял остальные. Именно в этих памятных обстоятельствах он стал отцом-наставником Государственного совета.

В конечном итоге Жан-Луи Альперен утверждает:

«Нет сомнения в том, что Наполеон не является автором Гражданского кодекса. Он не был законодателем <���…> Бонапарт также не является и редактором статей, входящих в Кодекс».

Относительно роли Камбасереса, которого А. П. Чебышев-Дмитриев называет «сановником, столь же мудрым, как и просвещенным», который «ничего не оставил бы недовершенного», Жан-Луи Альперен делает следующий вывод:

«Многие статьи Кодекса 1804 года уже содержались, порой слово в слово, в третьем варианте проекта Камбасереса, представленном в 1796 году <���…> Тронше, Порталис, Мальвилль и Биго де Преамно лишь использовали многочисленные наработки Камбасереса».

Юридические познания, законодательный опыт и политическое чутье Камбасереса были более чем полезны режиму <���…> Его роль в подготовке и принятии Гражданского кодекса, например, была решающей.

Наполеон, став первым консулом, а затем и пожизненным консулом, очень боялся за свою жизнь и за прочность своей власти. После ареста генералов Моро и Пишегрю, обвиненных в измене, он пребывал в ярости. Помимо ненавистной ему «руки Лондона», в этом деле ему представлялась очевидной и провокационная роль желавших вернуться на трон Бурбонов. В этом его поддерживал Савари и донесения его многочисленных шпионов о готовившихся заговорах и покушениях. Однажды в гневе Наполеон заявил, что напрасно Бурбоны думают, будто он не может воздать им лично по заслугам за попытки его уничтожить. Эти слова услышал министр иностранных дел Талейран и мгновенно поддакнул:

— Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.

Это привело Наполеона в полное бешенство. Тут-то и было впервые произнесено имя 32-летнего принца Луи де Бурбон-Конде, герцога Энгиенского, последнего представителя родственного Бурбонам рода Конде.

10 марта 1804 года Наполеон наскоро собрал в Тюильри тайный совет, в который входили ближайшие его соратники: Камбасерес, Лебрён, Талейран, Фуше и некоторые другие. Собрал их Наполеон не для того, чтобы узнать их мнение, а для одобрения и поддержки захвата герцога Энгиенского.

Талейран решительно выступил «за» (существует даже мнение, что именно он выступил инициатором этой идеи). Третий консул Лебрён долго мялся и говорил, что опасается впечатления, какое все это произведет на Европу, но в конце концов тоже присоединился к мнению Талейрана. Единственным, кто попытался высказаться «против», оказался второй консул Камбасерес, которому пять месяцев назад исполнилось пятьдесят лет.

— Генерал, — сказал он, — герцог живет за границей, а нарушение границы нейтрального государства и его похищение всколыхнут всю Европу. От нас все отвернутся.

— Месье, — холодно ответил ему Наполеон, — страна, укрывающая моего врага, не может рассматриваться как нейтральная. Возникшие обстоятельства оправдывают нарушение границы.

Камбасерес имел твердость показать всю опасность такой меры для внутренней и для внешней политики, доказывая, что она неминуемо придаст насильственный характер правлению первого консула. Особенно он ссылался на то обстоятельство, что в данном случае нет никаких доказательств виновности герцога, и его арест обязательно подвергнется упреку в злоупотреблении силой. Мудрый Камбасерес заклинал Наполеона его личной славой и честью его политики не решаться на меру, которая поставила бы его правление в один ряд с теми революционными правительствами, от которых он так старался отличить себя. Несколько раз Камбасерес повторял свое мнение с необыкновенной для него пылкостью. Затем он предложил дождаться, пока этот или какой-либо другой принц крови будет схвачен на французской земле, и тогда можно будет поступить с ним по всей строгости закона, применив к нему закон об эмигрантах. В конце концов, он предложил взять какого-нибудь принца королевской крови в заложники, чтобы гарантировать этим безопасность первого консула.