Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Образование: неуниверситеты

Выстраивая с помощью сравнительного анализа исторических явлений ряды сходных форм, мы должны обращать внимание на различные стороны явлений, чтобы под общим названием не смешать явления, имеющие разный смысл. Например, при описании многих явлений Древнего мира пользуются словами “высшая школа” и “университет”. Действительно, развитие аристотелевской Академии в последующие века, развитие аналогичных явлений в других городах на языке нашей современности трудно описать иначе, чем словом “универси тет”. В школы знаменитых философов, а позднее - юристов, съезжались “студенты” из самых разных областей Ойкумены, они жили в определенных городских кварталах, собирались веселыми компаниями в портовых кабачках, сбивались в землячества, дрались, спорили о достоинствах того или иного преподавателя…

Мусей, Академия, эпикуровский Сад - высшие “научно-исследо вательские” и образовательные учреждения Старого мира, в эпоху Империи стали в еще большей степени походить на университеты Средних веков и начала Нового времени. Говоря о реалиях того времени современным языком, непрерывно используешь анахронизмы. О том, в каком смысле Мусей был образовательным учреждением, будет сказано ниже; здесь же напомню, что и научным заведением он не был - наука родилась лишь в Новое время, то, что было до этого, не может быть названо таким образом; Средние века породили богословие, а Старый мир знал лишь эпистеме - доказанное знание, продукт непосредственного наблюдения эйдосов. В этом отношении лишь величественная попытка Аристотеля обгоняет время.

Подобные университетам заведения существовали в Индии и Тибете, а впоследствии в Монголии и Бурятии (Цыбиков, 1910). Там в XVII-XVIII вв. создавались монастырские школы, при которых функционировали философские факультеты (цаннид). Студенты обучались курсу из пяти наук (религиозно-философская система, логика, грамматика, технология и медицина). Окончившие курс получали соответствующие ученые степени. Особенно интересно вспомнить, что при всем сходстве с античными Мусеями эти средневековые восточные учреждения были устроены на основе буддизма, основателями и вдохновителями таких школ выступали буддийские монастыри, и логика с грамматикой, которые там преподавались, были буддийскими, так что сходство с европейским тривиумом здесь лишь внешнее.

Такие “университеты” существовали и в восточном Средиземномо рье, - в самом начале нашей эры. Наиболее известными центрами образования были Александрия, Бейрут, Антиохия, Константинополь, Афины. В эти “университетские города” приезжали учиться со всей Империи, учащиеся веселились, посещали бега и другие зрелища, постигали науки и конфликтовали с полицией. Римская империя, которая по степени развития государственности была в наибольшей степени подобна современным государствам, в первые века нашей эры стала уже достаточно чиновной и тоталитарной, чтобы начать контроль за образованием. Проявлялось это в подборе преподавателей и организации внутренней жизни “университетов”. В до-имперские времена Мусеи кормились за счет частных пожертвований и попечителей, но в связи с кризисом полисного сознания эти источники доходов иссякли, и университеты перешли на государственное дотирование.

Однако все эти многочисленные сходства с современным образованием и образованием XV, XVI вв. должны увязываться с истинными истоками этой восточносредиземноморской “высшей школы”. “Университеты” выросли из мусеев и академий, из философских школ Древней Греции. Древним типом образования являлись личные отношения учителя и ученика. Отсюда то изумление и негодование, которое вызвало первый опыт образования на коммерческой основе, произведен ный софистами. Идея торговли знанием была столь нова и неприятна, что реакция была подобна ответу на другую ситуацию, где тоже личные отношения сменились коммерческими - отношению к ростовщичеству.

Александрийский Мусей и несколько находящихся вне Александрии организаций того же типа должны быть признаны аналогами, а не гомологами высшего образования в Древнем мире. Сходств с университетами действительно насчитывается много. Мусей II-III вв. по Р.Х. имел медицинский и юридический “факультеты”, при нем располагались ботанический и зоологический сады, способствующие ученым занятиям, а также знаменитая Библиотека. Однако если бы мы стали всерьез классифицировать Мусей, пользуясь современными терминами, мы должны были бы его обозначить как научно-исследовательское, а не образовательное учреждение. Занятия со студентами в нем велись нерегулярно, главной, “профилирующей” деятельностью было именно изучение мира, а не распространение знаний о нем. Мусей возникал и рос как научно-философская школа, куда съезжались ученики - вовсе не обязательно юные и начинающие - чтобы работать вместе с Учителем.

Со временем образовательная составляющая деятельности “высших школ” античности росла, ученые - сотрудники Мусея - все чаще брались за преподавательскую деятельность, в нем появились даже постоянные лекторы по различным дисциплинам. Однако набор “студентов” совершался не на основе экзаменов и вообще не носил регулярного характера. Мусей развивался исходно из организации типа религиозного братства или сообщества философов. Основателям школ - Платону и Эпикуру - приносились жертвы, в их честь устраивались празднества. Образование поначалу строилось как эзотерическое, учитель личным образом общался с учениками, год за годом отбирал среди них наиболее способных, отсеивая остальных; эти остальные уходили в “обычную жизнь”, становились врачами и юристами - но это был не результат работы такого учреждения, а его “отбросы”, “двоечники”. Лучшие ученики, отобранные Учителем, занимались с ним 20, 30, а то и 40 лет, чтобы стать “совершенными людьми”. В связи с таким характером обучения и речи не могло быть о “конкурсе”, регулярном отборе, “праве” на обучения в таких учреждениях. Вспомним, и преподавание в этих учреждениях Древнего мира строилось на очень личной основе - это были беседы учителя с учениками, часто во время дружеских пирушек. Университеты Средних веков и Нового времени имеют прежде всего образовательную функцию и выпускают полезных обществу специалистов; “университеты” Древнего мира не были образовательными учреждениями по преимуществу и выпускали специалистов в качестве побочных отходов своей деятельности. Можно сказать короче: наши университеты выпускают специалистов, а в древнем мире они выпускали людей.

Именно личный по преимуществу характер античного образования и безличный, организационно-специализированный - в Новое время, и препятствует объединению этих явлений под общим названием “университетов” или “высшего образования”. Само образование было иным в Древней Греции, и учебные заведения времен Империи еще в значительной степени унаследовали черты этого древнего образования. В самом деле, зачем так заорганизованы наши университеты, зачем все эти бесчисленные программы и планы, спускаемые “сверху”? Затем, что по окончании университета специалист получает диплом о высшем образовании, который является документом о квалификации и в соответствии с которым специалиста берут на работу. Диплом есть свидетельство о профессионализме. В Греции и Риме дипломов не было, документов о квалификации либо не выдавали, либо они играли совсем другую роль - престижную, а не организационную. Человек, окончивший Мусей, никуда “на работу” не “устраивался”. Если он хотел быть врачом или юристом, он становился учеником одного из практикующих в этом деле людей, и со временем мог обучиться и даже унаследовать его практику, однако к образованию это непосредственного отношения не имело. Инженеры, моряки, врачи, землемеры учились своему делу так же, как за тысячу лет до того и тысячу лет после - знания передавались “от отца к сыну”, от мастера к ученику. В Мусее и Академии учились, чтобы образовать душу, а не для того, чтобы занять достойное место в обществе. Школа для греков и еще в значительной степени для римлян представляла собой маленький кружок друзей и почитателей, объединившийся вокруг Учителя, собранный его авторитетом. Такая школа по своим импульсам ближе к “научным школам” нового времени, к тому, что называется “незримым колледжем”: за то, что человек ХХ в. участвует в кружке, объединенном авторитетом какого-либо профессора, работу ему не предоставляют, и хотя таким путем приобретается истинное, а не формальное образование, всерьез “университетом” научную школу не называют. То есть Мусей или Академия были не университетом, по своему смыслу эти явления следует сопоставлять скорее с семинаром Нильса Бора в Копенгагене.