Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Издревле для Японии характерна самоизоляция, автаркия, закрытость, культурная гомогенность. Уже в древней истории Япония закрывалась от контактов с соседними государствами, так что политика “блистательной изоляции” при встрече с европейцами была для Японии традиционным шагом.

По сравнению с европейцами и американцами японцев характеризует малая индивидуализированность, развитость коллективных форм поведения. Направленность на “коллективные усилия” подчеркивается строгими правилами социального поведения, жесткой стратификаци ей общества, в котором каждый знает свое место. Коллективизм традиционного японского общества был таким, что не было даже специального слова для обозначения индивидуальности. Характерно, что такое слово (“кодзин”) зафиксировано только в 1890 г. Сама проблема индивидуальности, возможности противостояния целей общества и индивидуума, появилась в Японии только после событий Мэйдзи и даже позже, первые проявления индивидуального начала можно датировать 10-20 годами ХХ века. Современная японская литература ярко демонстрирует именно это качество: вброшенная в Новое время Япония воспринимает индивидуацию как отвратительное и неестественное одиночество.

Японию отличает склонность к заимствованиям, отличная обучаемость, но всегда - добровольно и в своем стиле. Характер проявляется в подражательности, или можно сказать и иначе - подражательность не мешает проявляться своеобычному характеру, в характер нации подражательность входит как характерная черта. Наибольшее влияние на Японию оказала китайская цивилизация, но при анализе бесчисленных форм китайских заимствований вскоре обозначается особенность: они проходят формально, скорее по названию, чем по сути, и очень быстро принимают характерные стилистические отличия, позволяющие говорить об этих недавних заимствованиях как о чем-то специфически японском. Так была заимствована китайская правовая система: японский кодекс точно копировал все громоздкие китайские уложения, но реально использовались они едва на четверть. То есть писаный закон был стопроцентно “передовым” и китайским, а реально действовавший - совсем иным и вполне японским. Западная система управления и “западная демократия” были заимствованы точно так же и точно на тех же основаниях, как когда-то китайская система законодательства - с внешней стороны достаточно полно, по сути - с коренными изменениями. При этом уже в Японии VII-VIII вв. проявил себя “японский стиль” взаимоотношений с миром, не изменившийся в своих основах до сих пор: ставка делалась уже в те времена не на товарный обмен, а на know-how, готовые к использованию идеи.

Следующая черта, на первый взгляд не совместимая с постоянным заимствованием, - усиленная самоидентификация себя как нации.

Подчеркнутая и постоянно подчеркиваемая самобытность, непохожесть на других. Комплекс “отличия от других” проявляет себя даже в столь универсалистской деятельности, как научная; даже для научного открытия важно, что это не просто “научное открытие”, а “японское открытие” - у “японского” другая судьба: оно не подлежит серьезной критике и поддерживается при любых попытках опровержения.

Япония с древних времен осознавала себя как периферию цивилизованного мира, никогда (кроме очень кратких периодов в самой древней и самой новейшей истории) не претендовала на роль культурного центра. Сопоставление этой черты с предыдущей не позволяет здесь говорить ни о какой “скромности”, тем более что такие моральные категории к национальным характерам не применимы. Здесь точное осознание себя как края человечества, окраины культурного мира. С географическим положением впрямую это не связано: у находящихся в схожем положении англичан ничего подобного в национальном характере не наблюдается. Японцы же осознают себя как периферию, твердо отдавая себе отчет, что они именно таковы.

С древних времен для Японии характерна интенсификация хозяйства. Любые экспансии не проходят (нет расселения, завоевания оканчиваются крахом). Создается впечатление, что японцы непривычны к большим размерам. Экстенсивность во всех формах им чужда.

Отличает Японию и склонность к экономии во всем. Эта черта при характеристике японцев часто подчеркивается, но при этом в не слишком логичном ключе. Считается, что японцы экономны, поскольку их страна с древности была бедна ресурсами. Логики здесь не наблюдается, поскольку известно множество бедных ресурсами стран, которые вовсе не склонны к миниатюризации и интенсивному развитию. Для очень многих таких стран, напротив, бедность ресурсами означает стремление к экспансии - не обязательно военной. Можно вспомнить, что Древняя Греция также не была очень уж перенасыщена ресурсами, и однако Греция развивалась как торговая морская страна (или совокупность полисов, так точнее), вела активную колонизаци онную политику. Японцев же даже бедность ресурсами не заставила пойти на экспансию. Итак, Японию отличает стремление к миниатюризации, а также точность, прецизионность работ. Культурологи называют это явление “перфекционизм” - стремление добиваться совершенства в малом, в результате чего достигается культура малых форм.

Историки иногда называют японцев “близорукой” культурой. При вчувствовании в культуру и историю Японии возникает впечатление, что Япония очень хорошо и точно чувствует вблизи, но ничто так не чуждо японцам, как абстрактное, стратегическое мышление. Японцы очень тщательно осваивают ближнее пространство. “Японская культура как бы всегда смотрела под ноги” (История Японии, 1999: 13). “Взгляд на мир “сверху”, освоение дальних пространств и просторов никогда не были сильными сторонами японцев. Японское культурное пространство - это скорее пространство “свертывающееся”, нежели имеющее тенденцию к расширению”. (там же).

Если мы попытаемся соотнести развитие японской культуры со стадиями изменения человеческой душевности, мы обнаружим, что эта культура существенными своими чертами относится к стадии, предшествующей еще стадии развития души рассудочной. В те времена, из которых пришел к нам японский национальный характер, человечество развивало душу ощущающую, те области душевной жизни, которые сильно связаны с органами чувств. Можно сказать, что в то время развивались в человеке душевные способности, связанные по своему характеру с определенными органами чувств. Это не значит, что какие-то органы чувств были у народов этого культурного круга сильнее развиты, чем у других людей. Речь идет об областях душевной жизни, ведь люди, с особым вниманием относящиеся, например, к зрению или к слуху, к впечатлениям, поступающим от этих органов чувств, будут вести себя иначе, чем люди, более равнодушные к этим впечатлениям, хотя это не значит, что у таких внимательно относящихся к визуальным или слуховым восприятиям людей глаза будут больше, или уши будут лучше слышать.