Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Затем был не очень отчетливый период международного господства французского языка, а затем международным и общепризнан ным средством межнационального общения стал английский язык. Первое, что очевидно при сравнении английского с латынью в этой функции: английский - это язык живого этноса. Латынь в качестве международного языка была мертва и справедлива: для всех почти в равной мере чужая, равнодоступная, немного ходульная. Английский выглядит совершенно иначе: это действительно язык господствующей в политическом и хозяйственном отношении нации, язык, который является родным для многих сотен миллионов людей. В этом смысле это пристрастный язык международного общения: одни дышат им, как воздухом, для других он оказывается неудобоговоримым. История становления английского в качестве международного также совершенно отличается от истории латыни в этом качестве. По сути английский стал международным после второй мировой войны, уже в середине ХХ в. Проник он в эту сферу не из элитных слоев общества, а напротив, он захватывал общение от периферии общественного целого и двигался к центру. Сначала, еще в XVIII, XIX вв., английский распространялся на периферии ойкумены, он стал языком мореплавателей и торговцев. Миллионы людей стали говорить на нем, потому что это был язык британской колониальной империи. Для множества людей говорить с белым стало означать говорить по-английски. Постепенно люди разных племен, все более часто встречаясь на перепутье дорог современной цивилизации, стали говорить на равно незнакомом международном английском. Родились сотни пиджинов и креольских языков, основанных на английском. Затем, уже во второй половине ХХ в., английский из торговой периферии захватил центральные области культуры, торговый язык стал универсальным межнациональным языком, в том числе - языком мировой науки, сменив в этом качестве немецкий язык.

Мы видим, как в одном случае властвует центр, распространяясь на периферию, и это происходит именно в отражениях греко-латинской эпохи, и заканчивается в новую, германскую эпоху. В германские же времена, напротив, периферия властвует над центром. Такой характер движения культурных явлений действительно составляет важную характеристику эпох. Пример с языком - не единственный. В греко-латинскую эпоху властвовали центральные тенденции в культуре, заимствование нравов шло из центра к периферии: дворянские обычаи, представления о чести и красоте шли от более элитарных слоев в более широкие массы. В Новое время идет обратный процесс: распространяется культура низов, масс, захватывая центральные области культуры. Так распространяется культура жвачки и рока, система эстетических вкусов и правил поведения. Эпохи устроены по разному; различие между ними подобны различию между хвойным деревом или кустарником - и лианой, вьюнком. Хвойное дерево “держит вертикаль” за счет мощно развитых центральных элементов, периферия в виде листьев слаба, а у вьющихся растений, напротив, слабая центральная тенденция не обеспечивает самостоятельного роста по вертикали, листовой процесс подавляет центральную тенденцию. Эти растения сложены по-разному, в одних господствует центральная тенденция - в других периферическая.

Точно так же, как мы можем нечто почувствовать о национальном характере народа, обратив внимание на его язык, мы можем судить об этом характере по многим другим явлениям культурной жизни: философии, религии, искусству. К настоящему времени почти сложились образы национальных характеров некоторых народов древности - в первую очередь потому, что упомянутые проявления культурной жизни этих народов хорошо известны, а также потому, что наша цивилизация продолжает работу этих народов, мы в какой-то мере изнутри можем судить об их национальных особенностях.

Греки развили определенный этап того, что можно назвать рациональностью - определенную рациональную пластику. Эта рациональ ная пластичность в равной мере проявляется как в греческой философии, так и в скульптуре и архитектуре. Причем равномощных образцов того и другого (такой философии и такой скульптуры) человечество более породить не смогло - греческая скульптура является настолько идеально-превосходной, что можно говорить о том, что искусство скульптуры прошло через свою вершину и поневоле является с тех пор пережитком, оставаясь педагогически полезным навыком в области пластицирования чувственного мира, неспособным сравняться с греческими шедеврами. Также и греческая философия является непревзойденной - никто за две тысячи лет не написал лучших философских диалогов, чем Платон, не создал ничего равного философии Аристотеля. Это показательный факт - никакой интеллектуал не может приблизиться к этим шедеврам философской мысли. Философия стала иной и достигла многого в схоластике и в немецкой классической философии - но это уже не та философия, что осознавалось, например, Хайдеггером.

Эта особенность греческой души в интеллектуальной жизни проявилась в создании общих понятий. Современная культура, полагающая понятия произвольными ярлыками, не представляет себе, как в действительности должна идти работа с понятиями. Важно заметить, что почти все наиболее общие философские категории, описывающие мир, созданы греками. Понятия природы, истории, сущности, существования, потенции, энергии и множество других, даже таких современных, как понятие атома - вылеплены греческим национальным гением. Современная культура не умеет порождать общих понятий, и она живет, заимствуя уже сделанные греками понятия, по наивности полагая их “очевидными” и “само собой разумеющимися”. Вообще история развития понятий, взятая со вниманием к производящему их народу и эпохе, может быть очень интересной. Например, было бы занятно сравнить с греческими понятиями мир современных германских понятий; важно выделить те общие понятия, которые принесла современная культура в “понятийную копилку человечества” (такие, как энтропия, информация, система, множество, элемент множества и проч.).

Можно отметить, что другие народы, не относящиеся к греческой культуре, но столь же или даже более древние, создавали общие понятия существенно иным образом, чем греки или германцы. Можно обратиться к общим категориям, выработанным китайской, индийской цивилизациями. При всем несомненном величии и изощренности индийской логики и философии, “индийские” понятия прежде всего интуитивны. Вспомним: атман, брама, пуруша, саттва, раджас - при всем развитии индийской логики это прежде всего интуитивно постигаемые, а не логически определяемые понятия. В определенном смысле их нельзя знать и выучивать - их надо чувствовать.