Александр Речкин - Королева железного века против Рима

В различных пьесах о Боудике, созданных в XVII и XVIII веках, древний британский вождь и её дочери часто отстранялись от главных ролей в деле принятия решения и участия в жестокостях войны. Они были низведены до второстепенного положения в истории восстания. Если Боудика и играет определённую роль в разработке военной стратегии, её решения неизменно катастрофичны. В контексте этих пьес королева воинов была фактически «обезоружена» как эффективная женщина-воин. В других описаниях Боудика обычно становится носительницей качеств, которые рассматривались как квинтэссенция женственности писавшими о ней авторами-мужчинами. Например, в стихотворении Сэммса она изображается как носительница благородных женских добродетелей (любви, очарования, целомудрия и чести). С течением времени Боудика превратилась из публичного персонажа в частную фигуру, что не случайно: в стране в те годы влияние женщин в политической сфере снижалось.

Одним из важнейших элементов в историях о Боудики XVI–XVIII веков становится набирающая силу идея британской государственности. На протяжении XVI века англичане стремились выработать прочную концепцию собственной идентичности как народа в контексте сложной международной ситуации. В книгах, появлявшихся в то время, шла борьба за примирение по крайней мере двух противоположных подходов. С одной стороны, существовало стремление создать благовидный исторический прецедент и преемственность для английской идентичности, тогда как с другой стороны имелось желание изгнать примитивную женскую дикость из национальной истории. Новый элемент в этих произведениях связан с развитием британского национализма. В борьбе за создание истории римской Британии XVI–XVII веков писатели находились под влиянием идеи его легитимизации и разрабатывали концепцию Боудики как патриотки и защитницы прав британцев. Связь Боудики с образом английского (или британского) национализма частично проистекает из классических источников. Как мы уже видели, Тацит в «Агриколе» и Дион Кассий в «Римской истории» описывают Боудику как туземного вождя бриттов, поднявшегося вместе со своим народом, чтобы изгнать римлян из страны. Рассказ Тацита в «Анналах», однако, представляет историю в несколько ином свете. Здесь автор сообщает, что Боудика была вождём одного британского племени, иценов, поддержанного другими; следовательно, она не правила всей Британией и не могла выступать от лица всех жителей острова.

В конце XVIII–XIX веков власть Британской империм распространилась на большую часть мира. Многие комментаторы того времени проводили прямые сравнения и противопоставления между империями Британии и Рима. Параллели с Римом оказалась особенно важной для правящих классов Британии, получивших образование, знакомых с классическими языками и литературой. Язык, письменность и искусство Греции стали важной частью культуры, но классический Рим также считался важным источником идентичности. Рим имел особое значение в связи с тем, что вторжение в Британию в 43 году н. э. и последующее господство Рима над Британией рассматривались как процесс, с помощью которого греко-римская цивилизация была импортирована на Британские острова.

В 1776–1788 годах Эдвард Гиббон опубликовал свой труд, ставший классическим. «Закат и падение Римской империи» – исторический шедевр, который оказывал глубокое влияние на умы протяжении веков. Внимание автора было сосредоточено на изображении упадка и падения империи, но также подчёркивалось, что крах Римской империи стал результатом морального разложения и деградации общества. Гиббону не нравилась идея «империализма», и он не считал, что история Римской империи представляет собой прямую параллель для британцев. Эта неловкость в сравнении с Римской империей сохранялась вплоть до 1870 года, как из-за развития критических взглядов на вырождающийся характер классического Рима, так и из-за того, что собственную концепцию империализма в непосредственной связи с собственными амбициями разработали французы. Политический характер правления императора оставался вызовом для многих критиков, писавших в начале и середине XIX века. Они чувствовали, что идея римского деспотизма плохо сочетается с присущей Англии свободой, которая, как часто думали, происходила от предполагаемого англосаксонского происхождения английской расы.

В этот период сложился общепринятый прогрессивный взгляд на культурную эволюцию, связанный с представлением о том, что общество постоянно эволюционирует. Греция и Рим стали для образованных классов культурными символами, потому что образование и культура подчёркивали жизненно важный вклад этих классических обществ в современные европейские нации. Однако британские писатели и критики всё больше убеждались в том, что британцы сумели улучшить примеры, которые давала классическая цивилизация. Обсуждая Римскую империю в посвящённой валу Адриана книге «Римская стена», впервые опубликованной в 1851 году, Джон Коллингвуд Брюс писал, что: «Возникла другая империя, о которой Рим и не мечтал… На острове, где в римские времена раскрашенный дикарь делил лес с хищным зверем, на троне государства восседает дама, держащая в руках скипетр, более могущественный, чем был у Юлия или Адриана! Её империя втрое превосходит Римскую… но могущество это ещё не всё. Литература и все мирные искусства процветают под её властью. А народ благословляет её».

По мере того как Британская империя расширялась, многие чувствовали, что британцы превосходят успехи римлян, по крайней мере в географическом отношении.

Примерно с конца XVIII века фигуру Боудики всё чаще используют в качестве примера патриотического героизма, её образ вдохновляет национальную и имперскую литературу и искусство. С этого времени поэты, драматурги и художники отстаивали идею сопротивления британцев Риму. Наиболее значительным произведением в этом контексте стала поэма Уильяма Купера 1782 года «Ода Боудике». Купер был одним из самых удачливых поэтов того времени. Литературоведы утверждают, что его Боудика способствовала созданию асексуального образа британского триумфа и героизма. Какими бы ни были мотивы, побудившие Купера написать стихотворение, оно фактически привело к переосмыслению Боудики как защитника британского империализма. Поэма связывала её с расширением Британской Империи, и в течение XIX и начала XX веков она стала использоваться в качестве британской имперской народной героини.

Возможно, отчасти из-за влияния сочинения Купера, представления о Боудики в то время имеют меньше общего с варварским миром и отражают непосредственно общество, в котором они были созданы. Новые образы помещали королеву воинов в менее конкретный исторический контекст. На иллюстрации Фрэнсиса Роберта Уэста в книге Эдварда Барнарда «История Англии» (1790) Боудика предстаёт в длинном одеянии, задрапированном шалью, отороченной мехом или шерстью, что указывает на её варварский статус. Одна из самых известных картин того времени, изображающих Боудику, призывающую бриттов к восстанию, написана кистью великолепного портретиста Джона Опи (1761–1807). В ней явно присутствует попытка изобразить королеву воинов в образе классичической героини, однако стиль одежды не отражает того, как одевались британские женщины. Опи подчёркивает твёрдость намерений, и воинственность Боудики, облачив её в шлем вместо короны. За спиной женщины прячутся её дочери, создавая образ защитницы не только семейного очага, но и будущего племени, страны, родины. Пусть внешний вид Боудики Опи не основан на археологических исследованиях, эта была попытка исторической точности, однако, она не отвлекла других иллюстраторов от создания более причудливых версий Боудики, которые будут множиться вплоть до сегодня.