Карло Гинзбург - Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

И вновь, читая эти строки, трудно не подумать о стратегии судей в процессах о колдовстве: об одном из тех дел, во время которых на основании одного-единственного признания к делу привлекали всех жителей той или иной деревни. Начинаешь подозревать, что не только все свидетели защиты, но и все бывшие активисты «Лотта континуа» из Пизы и Массы рисковали привлечением к ответственности за дачу ложных показаний или еще чем-то похуже. Я не ставлю под сомнение добросовестность членов суда, но мне кажется, что в данном случае границы разумности оказались оставлены далеко позади. Делать железные выводы из неочевидной предпосылки всегда опасно. Уверенное утверждение, что шествие в Пизе «не имело места в действительности», контрастирует с осторожными словами на прениях того же доктора Тронки – свидетеля, надежность которого высоко оценил автор мотивировочной части договора.

Председатель: Что касается притока людей на площадь, где было шествие, помните ли вы как руководитель политического отдела, как они собирались? Группами, организованным шествием? Или вы этого не помните или это исключаете?

Тронка: Ну, я бы исключил организованное шествие, я его не помню , так или иначе я бы его исключил . В тех обстоятельствах мне не кажется , что перед митингом имело место шествие людей, заполнивших площадь. Мне не кажется . Думаю, что… вот, я помню, что манифестанты отправлялись на площадь небольшими, а также, вероятно, плотными группами, но, в общем, не шествием.

«Заявления, не оставляющие сомнений в том, что никакого шествия не было», – комментирует автор приговора (с. 553). Сослагательное наклонение и слова «мне не кажется», которые я выделил курсивом, как представляется, напротив, указывают на изначальную неуверенность, разрешившуюся затем благодаря различению между «плотными группами» и «шествием». В любом случае различение такого рода подразумевает continuum , временную длительность, а не чистую альтернативу, подобную несходству между мужчиной и женщиной, сидевшими за рулем (я не выхожу здесь за пределы нашего процесса; гермафродитов я исключаю для удобства аргументации). Считать умышленным всякое свидетельское упоминание о шествии поистине кажется неоправданным. На самом деле показания участников митинга (включая Марино, на следствии говорившего о «внушительной манифестации») позволяют заключить, что в тот день в Пизе шествие все же состоялось. Но даже возможное отсутствие «настоящего» шествия (пользуясь словами доктора Тронки) не доказывает, что Софри встречался с Марино после митинга у входа в один из баров, дабы за несколько минут убедить его отправиться в Милан и убить Калабрези.

Что же касается поздравлений, якобы адресованных Софри Марино на площади дельи Аранчи в Массе 20 мая 1972 г., то о них можно долго не рассуждать. Софри вспомнил об одном эпизоде, подтвержденном также двумя свидетелями (Пеголло и Тоньини) и произошедшем непосредственно перед митингом: доктор Костантино, в то время руководитель политического отдела полиции Массы, потребовал от него не говорить о Калабрези. На прениях Костантино подтвердил, что встретил Софри по окончании манифестации. О предупреждении, сделанном прежде, он, напротив, рассуждал с большой неуверенностью: «Председатель, может быть… впрочем, честно говоря, я не могу уверенно говорить об этом. Быть может, до митинга я обменялся с ним парой реплик, но… После я его прекрасно помню, но прежде, честно говоря, нет. То есть я не могу этого исключать. Я не помню, как он… Мне кажется, нет. Мне кажется, нет. Впрочем, я не могу этого исключать… Я считаю, что можно это исключить, так как предупреждения мы уже сделали прежде в квестуре. И мы получили максимальные гарантии. <���…> То есть я не помню, господин председатель. Быть может, но мне, впрочем, так не кажется».

Затруднение свидетеля прекрасно можно понять: в конце концов, прошло восемнадцать лет. Однако, по мнению суда, он «опроверг версии подсудимого и свидетелей, Пеголло и Тоньини». Разумеется, последних сочли не внушающими доверия. Показания Костантино «обернулись аргументом в пользу обвинения» ( Sent. , с. 563). Костантино не помнит или, точнее, «считает, что можно исключить»; следовательно, Марино говорит правду.

На подобных основаниях «именем итальянского народа» (получается, и моим именем, и именем тех моих соотечественников, что читают эти строки) миланский суд осудил Адриано Софри на двадцать два года тюремного заключения.

1. Книга «Судья и историк» вышла на итальянском языке в первые месяцы 1991 г. К уже существующим переводам (немецкому, японскому, голландскому, испанскому) ныне добавляется французский, с большим профессионализмом и оперативностью выпущенный издательством «Вердье».

Пока судебное дело оставалось открытым, я отказывался от мысли комментировать написанное прежде. Сегодня послесловие стало необходимостью. 22 января 1997 г. Кассационный суд рассмотрел апелляцию на решение суда Милана, который 11 ноября 1995 г. вновь осудил Адриано Софри, Джорджо Пьетростефани и Овидио Бомпресси на двадцать два года тюрьмы, а также оправдал за давностью привлечения к уголовной ответственности их обвинителя Леонардо Марино. Апелляция Бомпресси, Пьетростефани и Софри оказалась отклонена; приговор Апелляционного суда Милана вступил в силу. Учитывая возраст Бомпресси, Пьетростефани и Софри (от пятидесяти до пятидесяти пяти лет), по сути речь идет о пожизненных сроках.

Так, после девяти лет и семи процессов, закончилось беспрецедентное для Италии (возможно, и за ее пределами) судебное разбирательство. Книга «Судья и историк» была написана накануне первого рассмотрения апелляции, за которым последовали еще два. В послесловии я расскажу, как развивалась эта история с 1991 г. и до сего момента.

2. Семь процессов за девять лет. Ниже я их перечислю, время от времени уточняя информацию, связанную с судьбой основных фигурантов дела:

1) суд Милана (2 мая 1990 г.): Софри, Пьетростефани и Бомпресси осуждены на двадцать два года. Марино – на одиннадцать лет;

2) Апелляционный суд Милана (2 июля 1991 г.): Софри, Пьетростефани и Бомпресси осуждены на двадцать два года, Марино – на одиннадцать лет;

3) Кассационный суд, объединенные секции по уголовным делам (23 октября 1992 г.): отмена прежнего приговора из-за грубых методологических и логических нарушений;

4) первое направление дела на новое рассмотрение в Апелляционный суд Милана (21 декабря 1993 г.): оправдание всех основных подсудимых;

5) Кассационный суд, первая коллегия (27 октября 1994 г.): отмена прежнего приговора по причине формальных нарушений;

6) второе направление дела на новое рассмотрение в Апелляционный суд Милана (11 ноября 1995 г.): Софри, Пьетростефани и Бомпресси осуждены на двадцать два года, Марино оправдан за давностью привлечения к уголовной ответственности;