Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Рассматривая этот короткий 14-летний промежуток, лучше всего разделить его на три периода. Первый из этих периодов длился с 9 по 13 г., второй – с 13 по 19 г., третий – с 18 по 23 г.

В течение первого периода наблюдаются первые трещины в дружеских отношениях между китайцами и гуннами. В 9 г., вскоре после своего воцарения на троне Поднебесной, Ван Ман отправил посольство к гуннскому двору с требованием к шаньюю вернуть печать, пожалованную ему императорами династии Хань, и вручить ему новую печать. Это означало всего-навсего, что гунны признают легитимность нового порядка вещей в Китайской империи, и, поскольку это не предполагало никаких больших сложностей, замена печатей прошла, как положено. Однако случилось так, что Ван Ман, желая подчеркнуть господствующее положение китайцев по отношению к гуннам, слегка изменил надпись на печати. В новом виде печать не отличалась от той, которую давали менее знатным лицам, тем, кто был непосредственным подданным империи, а не правящим, пусть и вассальным, монархом.

Этот поступок сильно раздосадовал гуннский двор. Еще больше раздражение гуннов усилило поведение того же самого посольства на обратном пути в Китай. Во время своего путешествия в Поднебесную послы наткнулись на ухуаней, которых гунны взяли в плен и превратили в рабов за год или два до этого. Послы стали настаивать, что, поскольку эти ухуани являются прямыми вассалами китайцев, их нужно немедленно освободить и отправить назад в их страну.

Какое-то время гунны медлили, давая уклончивый ответ, но через несколько месяцев, вместо того чтобы выполнить требования китайцев, решили, что лучше рискнуть и начать открытую войну, чем и дальше терпеть оскорбления и попытки доминирования со стороны китайцев. И снова гуннские орды устремились через пустыню на юг и начали нападать на китайские аванпосты.

Все это было достаточно плохо, но еще хуже, что вскоре гуннов начали поддерживать другие народы севера, которые до этого соглашались разделить свою судьбу с Китаем. Как ни странно, одним из первых народов, присоединившихся к гуннам, стали племена ухуаней. И это несмотря на попытку китайцев защитить их от гуннов, которая и привела к открытым военным действиям. Такое изменение позиции произошло отчасти из-за недостаточно тактичного обращения китайцев с некоторыми из ухуаньских вождей. Другой причиной стал тот факт, что, по мнению ухуаней, китайцы оказались не способны достаточно хорошо их защитить, и они решили отдать свою судьбу в руки гуннов, чья звезда, похоже, снова начала свое восхождение.

Но с точки зрения китайцев, еще более серьезным, чем предательство ухуаней, было то, что признаки беспокойства и недовольства стали проявлять кашгарские царства, расположенные на западе. В 10 г. обнаружилось, что царь Северного Гуши (Урумчи) вел переговоры с гуннами. В попытке задушить бунт в зародыше китайский военачальник, наместник Кашгарии, схватил мятежного царя и казнил его.

Однако это стало, скорее, не концом, а началом проблем в этом регионе. Почти сразу же после этого младший брат убитого царя увел 20 тысяч своих соплеменников на северо-восток и нашел убежище у гуннов. Гунны не только устроили им радушный прием, но помогли организовать неожиданную атаку на китайский гарнизон, находившийся в их родной стране. Нападение оказалось в высшей степени успешным, и множество китайских командиров и воинов были убиты, хотя на тот момент казалось, что китайцы в состоянии сохранять оккупированную территорию под контролем.

В скором времени китайцы получили еще более сильный удар по своему престижу. До этого признаки мятежа наблюдались лишь у чужих народов, связанных с Китаем угрозой завоевания или надеждой на получение каких-то преимуществ. Однако теперь недовольство начало распространяться и среди некоторых китайских войсковых командиров и чиновников, расквартированных в Кашгарии. Четверо весьма значимых представителей китайской бюрократии в этом регионе вступили в тайную договоренность с целью перейти на сторону гуннов. Убедив несколько сот воинов местного гарнизона присоединиться к ним, они убили командующего войсками в Кашгарии, и после этого весь отряд мятежников бежал на территорию гуннов, где они были радушно приняты шаньюем. Когда весть об этом вопиющем событии достигла столицы Китая, это вызвало волну возмущения. Ван Ман, любивший выпускать эдикты независимо от того, могут они быть выполнены или нет, немедленно объявил о расчленении империи гуннов как единого целого и приказал, чтобы на ее месте было создано не менее пятнадцати отдельных княжеств, которые, безусловно, должны мгновенно стать субъектами китайской юрисдикции.

Заявлять об этом было очень приятно, но, к несчастью, оказалось, что осуществить план по разделению гуннских владений очень трудно, поскольку гунны просто игнорировали этот императорский эдикт и продолжали жить, как жили. Тогда, чтобы хоть как-то привести эдикт в исполнение, Ван Ман отправил на границу гуннских владений специальное посольство в сопровождении 10 тысяч солдат. Посольство везло много ценных подарков и имело приказ вступить в контакт с многочисленными сыновьями великого шаньюя Хуханье и распределить подарки между ними. Ван Ман надеялся с помощью подарков подтолкнуть по меньшей мере 15 из этих гуннских князей к восстанию против правящего шаньюя и стать главами того или иного из 15 новых княжеств, на которые должна была разделиться империя гуннов.

Посольство не добилось никакого успеха. Его члены не посмели войти на территорию гуннов, и им удалось встретиться только с одним из сыновей Хуханье. Ставка этого князя, которого звали Хиен (или, в другой транскрипции, Хьень), располагалась совсем рядом с границей Китая. Хиена пригласили посетить лагерь китайского посольства, где ему преподнесли подарки и торжественно провозгласили шаньюем. После этого Хиена отправили назад на территорию гуннов с приказом поднять мятеж против его брата шаньюя, царствовавшего на севере. Чтобы гарантировать лояльность Хиена Поднебесной империи, посольство доставило в Китай одного из его сыновей, который должен был остаться при дворе императора в качестве заложника.

Послы, безусловно, считали свои переговоры с Хиеном крупной дипломатической победой, но вскоре они поняли, что сильно ошибались. Потому что Хиен по возвращении на территорию гуннов, вместо того чтобы поднять мятеж, как от него ожидали, немедленно поскакал ко двору законного шаньюя и заверил суверена в своей преданности. Что же касается его кажущегося заигрывания с китайцами, то он делал это по принуждению.

Естественно, что китайцы, услышав о таком двуличии со стороны Хиена, страшно разгневались и вскоре, чтобы как следует отомстить, казнили сына Хиена, привезенного в Китай в качестве заложника. Позже казнь этого юноши обернулась катастрофой для китайской дипломатии, но на тот момент Ван Ман и его двор были гораздо сильнее озабочены тем, что провал попытки китайцев разделить царство шаньюя положил конец их надеждам на мирное разрешение проблем между китайцами и гуннами. Гуннский правитель удвоил свою военную активность, и набеги на северные части Китайской империи следовали один за другим.