Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Поскольку дипломатия потерпела неудачу, Ван Ману, чтобы защитить свои владения от нападений, пришлось прибегнуть к помощи армии. И раз уж дело дошло до оружия, Ван Ман не собирался ограничиваться обороной. Он заявил, что полностью уничтожит гуннов, и приказал собрать армию из 300 тысяч воинов с запасом провизии, достаточным, чтобы прокормить их в течение ста дней и чтобы они смогли провести в пустыне масштабную кампанию. Однако собрать такое войско, обеспечить его необходимой провизией и подготовить обоз для перевозки грузов оказалось гораздо более трудной и долгой задачей, чем он предполагал. В результате этой задержки первые войсковые части, достигшие северной границы, оказались деморализованы из-за бездействия задолго до того, как удалось собрать всю армию. Перспектива провести успешную кампанию становилась все более и более сомнительной.

Как раз в это время (13 г.) из-за смерти гуннского шаньюя отношения между китайцами и гуннами вошли в совершенно новую фазу. На время смерть правителя гуннов очень хорошо сработала в пользу Ван Мана и его империи. Возникли споры о том, кто станет преемником шаньюя на гуннском троне, и среди кандидатов нашлось несколько человек, настроенных более-менее благосклонно в отношении заключения мира с Китаем. Тот факт, что у Китая на границе уже стояла армия в четверть миллиона человек, безусловно отразился на решении гуннов выбрать правителя, который мог бы уладить миром дела с китайцами. Не менее важен тот факт, что в то время самым влиятельным министром при гуннском дворе был человек по имени Дан, находившийся под сильным влиянием своей жены, наполовину китаянки, поскольку она была дочерью китайской принцессы.

Жена провела работу с мужем, а муж – с другими знатными гуннами, и в результате человеком, выбранным, чтобы занять гуннский трон, оказался не кто иной, как князь Хиен, который однажды уже вел переговоры с китайцами и которому они пытались навязать титул шаньюя два или три года назад. Гунны, конечно, считали, что этот князь по-прежнему persona grata при китайском дворе и что его выбор в качестве шаньюя сделает проще установление дружественных взаимоотношений с Китайской империей. Гунны не знали, что в Поднебесной давно потеряли веру в этого князя и публично казнили его сына, которого князь отправил к китайскому двору.

Вскоре после своего воцарения Хиен (который получил титул «вулай шаньюй») отправил в Китай посольство, чтобы начать мирные переговоры. Весть о том, что Хиена посадили на трон, привела китайцев в большое смущение, и Ван Ман очень пожалел, что казнил сына нового шаньюя. Он мог лишь надеяться, что это небольшое недоразумение удастся скрывать как можно дольше.

Тем временем Ван Ман поспешно отправил к гуннам ответное посольство. Это посольство клятвенно заверило нового шаньюя, что его сын жив-здоров. Послы поздравили правителя с воцарением на троне, заверили его в дружбе и благосклонности со стороны Ван Мана и преподнесли ему и высшим сановникам его двора большое количество ценных подарков. Последним, но не маловажным, стало то, что с помощью крупных взяток послам удалось убедить шаньюя выдать им четверых зачинщиков недавнего восстания в Кашгарии, которые после убийства своего военачальника нашли убежище у гуннов. Эти неудачливые заговорщики вместе с женами и детьми были доставлены в китайскую столицу и при большом скоплении восхищенной публики зажарены до смерти на медленном огне, с тем чтобы их мучительный конец стал предостережением на будущее.

На тот момент Ван Ман был полностью удовлетворен. Главные мятежники были казнены. Гунны приняли решение в пользу политики мира, а новый шаньюй признал себя, по меньшей мере номинально, вассалом Китайской империи. Воспользовавшись этой ситуацией, узурпатор без промедления распустил большую часть огромной армии, которую он собрал на севере, оставив лишь несколько мобильных отрядов в стратегически важных пунктах на границе.

Однако вскоре обстоятельства снова изменились, и на этот раз к худшему. Весть о казни своего сына-заложника наконец достигла ушей шаньюя и вызвала заметное охлаждение в его отношении к Китаю. Он больше не прилагал никаких усилий, чтобы остановить грабительские набеги, и небольшие отряды налетчиков снова и снова прорывались через Великую стену и разоряли китайские селения, располагавшиеся вблизи нее.

Когда китайцы направили к гуннскому двору посланников, чтобы выразить протест в отношении этих набегов, шаньюй просто сказал, что гунны и их союзники грубые и непоседливые люди, которых трудно контролировать. Он напомнил посланникам, что начал свое правление недавно и еще не успел установить полный контроль над всеми отдаленными племенами, но заверил китайских дипломатов, что, как только он укрепит свои позиции и обеспечит себе абсолютную власть, то проследит за тем, чтобы эти безответственные банды понесли наказание. Китайцы были вынуждены довольствоваться таким ответом, поскольку, несмотря на продолжавшиеся набеги, они все же стали менее интенсивными. Положение Хиена, посаженного на трон прокитайской партией, не давало ему возможности объединить всех гуннов для организации массированного нападения на Поднебесную империю, и, пока он был жив, гуннский и китайский дворы поддерживали как минимум видимость дружеских взаимоотношений.

Но если в этот период китайцам все же удавалось держать в узде гуннов, то в Кашгарии им суждено было получить тяжелый удар по своему престижу. Как раз в это время взбунтовалось маленькое царство Карашар, и наместник Кашгарии был убит. В 16 г. н. э. Ван Ман послал в Кашгарию армию, чтобы подавить восстание и припугнуть соседние государства. Сначала все шло хорошо. Большинство мелких царьков и князьков поспешили заверить командовавшего армией военачальника в своей лояльности Китаю. Даже Карашар выразил раскаяние в содеянном и пообещал в будущем полное повиновение.

Однако вскоре после этого люди из Карашара подготовили ловушку, застали китайского военачальника врасплох и смогли убить не только его и его приближенных, но и большое количество его воинов. Одному из младших военных командиров, избежавшему ловушки, удалось добраться до Карашара и в отсутствие там местной армии устроить страшную резню гражданского населения. Китайская «честь» была отчасти восстановлена. Но даже несмотря на это китайский командир не мог сохранить контроль над регионом и вскоре после этого благоразумно удалился в Китай.

К счастью, главное государство Южной Кашгарии, Яркенд, оставалось лояльным Китаю, и благодаря примеру, который подавало это царство, Китай сохранил власть над южной частью Западного края. Кроме того, отдельные китайские гарнизоны смогли остаться в разных частях Северной Кашгарии. Одному китайскому военачальнику удалось даже в течение некоторого времени держать под контролем далекую Кучу. Однако Карашар и окружавшие его районы определенно были потеряны для Китайской империи, а после потери этих государств стало очевидно, что звезда Китая как империи быстро клонилась к закату.