Сергей Нечаев - Маркиз де Сад. Великий распутник, скандальный романист или мечтатель-вольнодумец?

По одним отзывам, эта книга написана «откровенно, вдохновенно, но мерзко до ужаса», по другим – это «однообразная, скучная, тошнотворная и многословная болтовня», «очень однообразное повествование, долгие перечисления, кто есть кто, кто с кем, <���…> все ровно и монотонно». Один из исследователей написал об этой книге так: «Де Сад низводит в «120 днях Содома» человека до уровня эксперимента, но он тем самым обнажает не столько свои и вкусы своих героев, сколько обнажает самое человеческое существо – сам порок». А есть и такие суждения: «непростое произведение, которое стоит прочесть», «мощная книга», «философия порока» и т. д.

Я любил Сада. Мне было более двадцати пяти лет, когда в Париже я впервые прочитал его книгу. Это чтение произвело на меня впечатление более сильное, чем чтение Дарвина.

Книгу «Сто двадцать дней Содома» впервые издали в Берлине в небольшом количестве экземпляров. Однажды я увидел один из них у Ролана Тюали, у которого был в гостях вместе с Робером Десносом. Этот единственный экземпляр читал Марсель Пруст и другие. Мне тоже одолжили его.

До этого я понятия не имел о Саде. Чтение весьма меня поразило. В университете Мадрида мне практически были доступны великие произведения мировой литературы от Камоэнса до Данте, от Гомера до Сервантеса. Как же мог я ничего не знать об этой удивительной книге, которая анализировала общество со всех точек зрения – глубоко, систематично. <���…> Для меня это был сильный шок. Значит, в университете мне лгали. И тотчас другие шедевры предстали передо мной лишенными смысла. <���…> Я говорил себе: нужно было прочесть Сада раньше этих книг! Сколько зря потраченного времени!

Как говорится, сколько людей – столько и мнений. Но мы, пожалуй, согласимся с оценкой Дональда Томаса, данной в его книге о маркизе де Саде:

«Роман «120 дней Содома» считается, с одной стороны, самой гнусной из когда-либо написанных книг, с другой – искусно изложенным откровением самых темных человеческих фантазий. Способ ее написания так же оригинален, как и манера повествования. В 1785 году роман Сада не предназначался для посторонних глаз. Возможно, он рассчитывал навсегда сохранить его в секрете».

Последние две фразы Дональда Томаса очень важны: книга была сборником фантазий маркиза де Сада, она действительно не предназначалась для печати. К этому Дональд Томас добавляет: «Сад-автор не отождествляет себя с распутством и жестокостью своих протагонистов», то есть главных героев.

К этому мы еще вернемся, а пока отметим, что в июле 1787 года маркиз де Сад завершил работу над повестью «Несчастья добродетели» [17] Эта повесть не была опубликована при жизни маркиза де Сада, но зато потом он трансформировал ее в роман. Роман называется «Жюстина, или Несчастья добродетели», и он был опубликован в 1791 году. . Она, между прочим, была написана вообще за две недели.

Дальше – больше: в период с 1 по 7 марта 1788 года маркиз де Сад написал новеллу «Эжени де Франваль».

А в октябре 1788 года он, завершив рукопись сборника «Короткие истории, сказки и фаблио», составил «Систематический каталог» своих трудов.

Историк культуры профессор П. Ф. Гуревич в предисловии к сборнику повестей маркиза де Сада, выпущенному в 1993 году, пишет:

«Одним из первых в европейской культуре он осознал, что всякое общество, демократическое или тоталитарное, навязывает людям те или иные эротические стандарты, пытается вмешиваться в сферу жизни, считающуюся личной, интимной».

Персонажи маркиза де Сада восстают против этих попыток, и они практически ничем не хотят ограничивать себя. Достаточно заглянуть в учебник по сексопатологии, и там найдется все, что есть в произведениях маркиза. И последний уверен, что в этой сфере человек должен быть абсолютно свободным.

Именно поэтому, кстати, поэт-сюрреалист Поль Элюар в свое время посвящал восторженные статьи де Саду и называл его «апостолом самой абсолютной свободы».

А вот Симона де Бовуар утверждала, что отклонения маркиза де Сада от нормы «приобретают ценность, когда он разрабатывает сложную систему их оправдания». Может быть, это и так, но вот как тогда объяснить тот факт, что «кровожадный маркиз», как в конечном итоге выяснится, вовсе не был повинен в тех ужасах, что в деталях описаны в его книгах. И более того, став членом революционного трибунала, он не вынесет ни одного смертного приговора.

А тем временем наступил 1789 год, и вокруг Бастилии, окруженной многовековой ненавистью французов, стало зреть восстание.

Из газет и журналов, а также от излишне разговорчивых тюремщиков узникам было известно все, что происходит; и ожидание скорой свободы в конечном итоге вывело многих из них из повиновения.

Всеобщее возбуждение зашло так далеко, что комендант Бастилии маркиз де Лонэ счел своим долгом запретить заключенным прогулки по открытым площадкам, откуда они могли своими криками волновать находившийся за крепостными стенами народ. Естественно, ни один из заключенных не был так возмущен принятой мерой, как маркиз де Сад. Он расталкивал караульных, охранявших выходы на башни, что-то кричал, и увести его в камеру смогли лишь после того, как к его груди приставили стволы заряженных ружей.

Несколько дней спустя маркиз воспользовался жестяной трубой, которую ему дали для выливания в ров из камеры жидких отбросов. Взяв эту трубу и использовав ее в качестве рупора, он принялся кричать в окно своей камеры, которое выходило на улицу Сент-Антуан, что узников Бастилии злодейски убивают, и надо немедленно прийти к ним на помощь. В результате собралась огромная толпа, привлеченная этим диким криком; и маркиз де Лонэ, хорошо понимая, как возбуждены все умы, серьезно обеспокоился…

Происходило это 2 июля 1789 года, а через два дня маркиза перевели в Шарантон, запретив ему при переезде захватить с собой наиболее важные книги и рукописи, среди которых, в частности, находилась и рукопись романа «120 дней Содома». Ее, как мы уже говорили, обнаружили лишь в начале XX века.

Шарантон – это была закрытая клиника для душевнобольных, находившаяся в городке Сен-Морис, что на юго-востоке от Парижа. Ну, а продолжительность заключения маркиза де Сада в Бастилии составила пять лет и пять месяцев.

Ну, а дальше происходило то, что сейчас описано в любом учебнике истории. 13 июля 1789 года, в одиннадцать часов утра, революционеры собрались в церкви Сент-Антуан, и в тот же день вооруженной толпой были разграблены Арсенал, Дом Инвалидов и городская Ратуша.