Сергей Нечаев - Маркиз де Сад. Великий распутник, скандальный романист или мечтатель-вольнодумец?

Однако все это не помешало маркизу де Саду в том же 1791 году заклеймить «революционных разбойников», арестовавших в Провансе его тетушку Генриетту-Викторию, а также ее мужа Жака-Игнаса де Вильнева. А после этого он ввязался в семейную распрю относительно того, кто унаследует имение в случае ее смерти.

К июню 1791 года, непосредственно перед неудачным бегством Людовика XVI из Парижа, на стол редактора лег роман маркиза де Сада, который назывался «Жюстина, или Несчастья добродетели». По сути, это была новелла «Злоключения добродетели», расширенная, «приправленная перцем» в угоду публике и переименованная в «Жюстину».

Этот роман был опубликован в Голландии, и он стал первым произведением маркиза де Сада, изданным при его жизни.

Мы не станем утомлять читателя пересказом содержания романа. В конце концов, он опубликован на русском языке под названием «Жюстина, или Несчастная судьба добродетели», и любой желающий может ознакомиться с ним. Скажем лишь, что повествование разворачивается вокруг Жюстины – юной девушки из благородной семьи, вдруг ставшей сиротой и стремящейся зарабатывать себе на жизнь честно, следуя строгим моральным нормам католичества. И, конечно же, все усилия девушки оказываются напрасными: ее похищают, насилуют – и все это становится началом массы жестоких испытаний, свалившихся на ее голову.

Короче говоря, наивная Жюстина у маркиза де Сада узнает, что мир совсем не идеален; что с ее благочестием и невинностью делать в нем, по сути, нечего, и вся ее жизнь превращается в череду жестоких обманов, унижений, преследований и пыток.

Кстати, А. С. Пушкин в свое время прочитал «Жюстину, или Несчастья добродетели», и вот его мнение об этой книге:

«Это одно из замечательных произведений развращенной французской фантазии. В ней самое отвратительное сладострастие представлено до того увлекательно, что, читая ее, я чувствовал, что сам начинаю увлекаться, и бросил книгу, не дочитавши. Советую и вам не читать ее».

Странно: с одной стороны, «одно из замечательных произведений», а с другой – «бросил книгу, не дочитавши» и «советую и вам не читать ее». Что же имел в виду Александр Сергеевич?

По сути, он, скорее всего, говорил вот о чем: есть такие книги, которые на самом деле и не книги даже. А что? Это отрицание книги, трансформация книги в какую-то иную реальность. То есть, скорее всего, по мнению Пушкина, «Жюстина, или Несчастья добродетели» маркиза де Сада – это не книга, не выражающая какую-то реальность, а она сама есть какая-то странная «жизнь», которую толком и понять невозможно. И что с подобным делать? Пожалуй, лишь одно – познакомиться с ней, приподняв занавес культурных табу, а потом – бросить.

К этой теме мы будем возвращаться не раз, но уже тут имеет смысл отметить, что у маркиза де Сада секс, насилие, тюрьма – все это переплетается, причем как в жизни, так и в текстах. Но все его сексуальные фантазии – это, по большей части, плод воображения, а в жизни за ним никаких чудовищных преступлений не водилось. Да, были связи с женщинами, продающими свое тело за деньги, и вполне обычные любовные похождения молодого либертена (сторонника свободной морали) того времени. Не более того! И наказания маркиза шли не за реальные преступления, а за выраженные на бумаге фантазии, и они – наказания – явно выглядят избыточными, а он сам явно выглядит жертвой режима и своей мстительной тещи.

Впрочем, есть и иные мнения. Например, немецкий историк литературы Йоганн Шерр писал о творчестве маркиза де Сада так:

«Его два романа – «Жюстина, или Несчастья добродетели» и «История Жюльетты» – превосходят мерзостью все, что было когда-либо написано; это настоящий кодекс животности, страшная смесь неестественного сладострастия с сумасбродной жестокостью».

Должны же мы признать, что в лице де Сада мы имеем перед собой далеко не заурядного автора порнографических произведений, а что мы имеем тут дело с выдающейся личностью и выдающимся литературным явлением, с безнравственной силой, черпающей, я бы сказал, непосредственно из первоисточника зла.

А тем временем Париж был разделен на «секции», ставшие основой для нового городского управления. Маркиз де Сад проживал в районе Вандомской площади, и его секция позже получила название секции Пик (section des Piques).

Следуя новым веяниям, маркиз у себя в районе стал «активным членом общества». И начал он с того, что перестал именоваться маркизом, а стал просто гражданином Донасьеном Садом. Но человеком-то он остался образованным, и через несколько месяцев на общем собрании его спросили:

– Не хотите ли вы стать нашим секретарем?

Предложение это было связано с тем, что многие из присутствующих не умели даже писать. Тем не менее, гражданин Сад согласился и взял в руки перо «во имя Великой французской революции». Чтобы еще больше обезопасить себя, он стал и членом отряда Национальной гвардии, в силу чего ему даже пришлось выполнять кое-какие обязанности по несению охраны на улицах города.

А потом секция Пик назначила гражданина Сада в комиссию по надзору за больницами, при этом его роль сводилась к протоколированию сделанных наблюдений. По сути, от него требовалось лишь умение красиво изложить бюрократические решения, принятые совсем другими людьми.

Совершенно случайно семейство де Монтрей оказалось в юрисдикции секции Пик, но теперь родственники его жены уже не были реальной властью и силой. Они стали обыкновенными «бывшими», жившими в постоянном страхе, что на них обратят внимание. А это внимание уже тогда было равносильно если не смерти, то, по крайней мере, очень большими неприятностями.

Как мы понимаем, революционный процесс развивался, и очень скоро мадам Кордье де Лонэ де Монтрей вместе со своими домочадцами оказалась в положении, когда ей пришлось искать защиты у своего зятя, который еще совсем недавно сам безрезультатно взывал к ней о помощи.

И что удивительно, новоявленный гражданин Сад, еще недавно мечтавший отомстить теще за ее происки, не только не заявил на нее, не только не направил на нее гнев революционных масс, но напротив, стал ей активно помогать.

Обоих его сыновей мадам де Монтрей и Рене-Пелажи хотели бы отправить за границу. Это было вполне естественное желание и многие тогда пытались предпринять то же самое. Однако наш герой прекрасно понимал, что молодые люди за границей непременно вступили бы в ряды роялистов, что было крайне опасно уже для него самого. Дело в том, что в это время готовилось прусское вторжение во Францию с тем, чтобы восстановить королевскую власть в стране, и эмигранты-роялисты принимали в подготовке этого вторжения самое активное участие.