Николас Старгардт - Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

Служивший на Северном фронте молодой пехотинец Вильгельм Абель сообразил, что, раз особо ценные танковые части отправляют на юг, значит, штурма Ленинграда с суши ждать не приходится. Но, как поведал он сестре в Вестфалии, у них осталось полно артиллерии и авиации для неустанных обстрелов и бомбежек города. Абель задавался вопросом, удастся ли быстро завершить русскую кампанию, чтобы в том же году успеть высадиться в Англии и поквитаться за авианалеты. А между тем на солнышке раннего мая он с товарищами ловил рыбу в Ладожском озере, глуша ее ручными гранатами [635] MfK-FA, 3.2002.201, Вильгельм Абель, письма к домашним: 21, 24, 28 April, 5 and 31 May 1942. .

Во многих сотнях километров южнее Гельмут Паулюс находился на реке Миус – одном из дальних юго-восточных плацдармов Восточного фронта. О немецком наступлении он услышал одним из последних. В первых числах июля 1942 г. его сестра и мать из экстренных сводок радио узнали о падении Севастополя и начале так давно ожидавшейся летней кампании. А Гельмут между тем беспокоился о делах далекого дома, в Пфорцхайме: ему уже приходилось читать о карточках на картофель, введенных впервые; слышать тревожные реплики вернувшегося из отпуска товарища о «настроениях и жизни дома»; и он сомневался, правильно ли поступила мать, пожертвовав ему свой паек шоколада. Как и все прочие ветераны в части, Гельмут негодовал из-за устроенных командованием учений. Он просто не мог понять, зачем попусту тратятся горы ценных артиллерийских снарядов, не говоря уже о случайных потерях во время бестолковых тренировок. В их подразделении, например, один солдат погиб от неудачно брошенной новобранцем гранаты. Один из товарищей выступил с подходящей «философией»: «Если уж в тебя не попадут на фронте, то тебе выстрелят в зад в тылу, но в любом случае прикончат» [636] MfK-FA, 3.2002.7209, Гельмут Паулюс к родителям, 1 July and 29 June 1942; Ирмгард и Эрна к Гельмуту Паулюсу, 1 July 1942. .

Когда подошла к концу первая неделя июля, радио с домашнего фронта принесло вести о начале огромного наступления к северо-востоку от их расположений, а на Миусском участке все шло своим чередом. Подготовка усилилась: форсированные марши и время от времени налеты какого-нибудь советского биплана не давали расслабляться. Когда солдаты смотрели комедию «Веселые бродяги», Гельмута поразили перемены в сослуживцах, подмеченные им во время демонстрации фильма: «Теперь мы редко смеемся… Если хорошо подумать о том, что любой из них имеет на совести по меньшей мере десяток русских, то можно немного поразиться такому возбуждению» [637] MfK-FA, 3.2002.7209, Гельмут Паулюс к семье, 6 July 1942; Эльфрида к Гельмуту Паулюсу, 6 July 1942. .

Наконец 11 июля прозвучал приказ о выступлении. Под палящим солнцем солдаты переправились через Миус по колено в воде и двинулись к уже оставленному противником селу. Советские дезертиры рассказали немецким саперам, где располагаются минные поля. Через несколько сотен метров за селом рота Гельмута неожиданно угодила под ружейный и пулеметный огонь и залегла; ночь пришлось провести, стуча зубами от озноба в мокрой одежде – рубашки вымокли от пота, а брюки из-за речной воды. Тем временем в дело вступили советская артиллерия и минометы. Немцы явно зашли не туда, куда надо, и в течение ночи бо́льшую часть роты отвели назад. Гельмут и еще двадцать три солдата остались держать позицию, сидя на следующий день в стрелковых ячейках без связи с тылом и окруженные с трех сторон. Кончились вторые сутки наступления. В течение сорока восьми часов они ничего не ели, только пили, отправляя кого-нибудь в получасовое путешествие с котелками за противной солоноватой водой для варки пищи.

Как раз когда пришла смена, Гельмут услышал звук летящей минометной мины. Чисто инстинктивно он выпрыгнул из окопа. Она упала в 10 метрах от них и «оторвала обе ноги товарищу, который выскочил сразу за мной, – писал он домой, – ну а со мной ничего не случилось». Проведя ночь в поисках провизии в брошенных советских блиндажах, на следующий день во время марша они сумели выпросить немного хлеба и сухарей у солдат горнострелковой части; воду брали из речек и ручьев по дороге. Ближе к ночи наконец нагнали обоз и полевую кухню. Горячей еды все равно не оказалось, но зато нашлись по меньшей мере хлеб, сливочное масло, кофе и куски шоколада для каждого. Лежа в тени дерева и царапая на бумаге строчки письма домой, Гельмут впервые услышал звуки немецкой артиллерии – массированный обстрел. В то время, пока грохотали орудия, волна за волной сотни пикировщиков «юнкерсов» «Штука» с воем ныряли вниз на бетонные доты, построенные Красной армией за зиму. «До этого дня вражеские ВВС и артиллерия всегда подавляющим образом превосходили наши, где бы мы ни оказывались. Что за не поддающееся описанию чувство пробуждает в каждом из нас эта артподготовка», – откровенничал он в предвкушении атаки [638] MfK-FA, 3.2002.7209, Helmut Paulus, 14 July 1942; Grossjohann, Five Years, Four Fronts, 50–54. .

Однако вместо приказа «вперед» роту Гельмута неожиданно отозвали из окопов, погрузили в грузовики и отвезли обратно за Миус. Следуя походным порядком в основном по ночам, чтобы избежать июльского пекла, Гельмут Паулюс с товарищами топали затем по дорогам далее на юг в направлении Ростова. Он потерял металлическую ложку, и ему пришлось просить домашних прислать другую, поскольку не хотел довольствоваться деревянной, как местные жители, – «предназначенной для пасти крокодила и непригодной для того, чтобы образованный европеец мог ею есть». Новости о падении Красного Луча – города, перед которым немцы просидели всю зиму и весну, – подтверждали, что «русские оставили весь свой укрепленный рубеж». По сложившемуся у него при прохождении населенных пунктов впечатлению, немцы где-то на сутки отставали от отступавшей Красной армии и постепенно нагоняли ее. Следуя за саперным взводом, прощупывавшим дорогу впереди на предмет мин, пехотинцы держали оружие на изготовку. Пулемет тоже несли собранным, хотя он сделался невыносимо тяжелым и неудобным к концу 40-километрового марша. Достигнув поврежденного моста, они починили его с помощью деревянной двери и оконных рам, вырванных из домов в ближайшей деревне, после чего пошли дальше [639] MfK-FA, 3.2002.7209, Helmut Paulus, n. d. [21–22 July 1942]. .

Летний зной, невысокие потери и быстрое продвижение через степь служили залогом высокого боевого духа. 26 июля рота достигла Ростова-на-Дону. Продвигаясь через город в первых лучах утра, Гельмут поразился зрелищу вокзала с множеством брошенных паровозов и прочего подвижного состава. Они переправились через Дон на большом пароме и продолжали наступать даже ночью, зачастую вынужденные хлюпать сапогами по заболоченным берегам с восточной стороны великой реки. Когда пехота наконец дошла до небольшого населенного пункта и столкнулась с противодействием, основную работу за них сделали «юнкерсы» – вступать в ближний бой не пришлось [640] MfK-FA, 3.2002.7209, Helmut Paulus, 20, 26 and 27 July 1942. .