Николас Старгардт - Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

Отчаяние Пробста из-за разлада в семье и ослабления отцовского авторитета почти физически ощутимо. Еще через неделю он выражал сожаление, что пропустит конфирмацию Карла Хайнца, находя утешение в присланной Хильдегард фотографии с запечатленными там всеми троими детьми. Заканчивал он письмо напоминанием жене: «Не позволяй себе быть слабой». Выдержать испытания жизни представлялось ему возможным, «только если ты жесткий к себе, также и наперекор себе… И такими мы хотим быть, жесткими и решительными, и надеемся, что скоро увидимся». Здесь под «жесткостью» характера понимались и опасности фронта, и тяготы быта в тылу в общем контексте совместных усилий семьи. Через три месяца Пробст призывал Хильдегард, а заодно и себя: «Мы должны быть еще жестче, нельзя терять мужества, надо продолжать надеяться на то, что придет день и наши чаяния сбудутся». В попытках разрешить личные конфликты семейной жизни, Фриц Пробст то и дело обращался к добродетелям народа, к «приверженности делу», «жесткости», «решимости» и «готовности жертвовать собой». Не имея возможности рассказать жене много о кампании, подобными общими фразами он поддерживал свой авторитет и передавал дух реалий фронтовой жизни [659] MfK-FA, 3.2002.0306, Фриц к Хильдегард П., 18 Feb., 15 May and 15 Feb. 1942. .

20-летнего Гельмута Паулюса подобные материи никак не занимали. Письма и даже посылки из дома догоняли солдат на марше, и – спасибо стараниям отца – Гельмут смог надеть медаль за кампанию, до того потерянную его фельдфебелем. Гельмут очень обрадовался. Когда рота подступала к Кавказу, почтовой бумагой их завалили на несколько месяцев вперед. Присланным матерью сахаром он посыпал черешню и малину, которую они с товарищами добывали в селах и деревнях. Лимонный экстракт помогал утолять жажду в ходе изнурительных маршей. Гельмут собрал целый том выдержек из Ницше в патронташе и просто пожирал обзоры в Das Reich с рассказами о том, как сыграл Густав Грюндгенс в «Фаусте» Гёте. Он начал расспрашивать мать, верны ли слухи о жалобах на внутреннем фронте, та решила поддержать честь тыла перед армией и отвечала, что люди привыкают к нехваткам того и сего, к длинным очередям, что домохозяйки порой часами стоят в них и не ноют [660] MfK-FA, 3.2002.7209, Гельмут Паулюс к родителям, 23, 18, 20, 26 July 1942; Эльфрида, 13 July 1942; Эрна к Гельмуту Паулюсу, 5, 22 and 12 July 1942. .

Если сравнивать с 1941 г., родители теперь находились куда более в курсе событий кампании, поэтому могли отслеживать передвижение Гельмута чуть ли не в режиме реального времени: мать почти с точностью до дня назвала момент, когда сын выйдет к заболоченным берегам Дона. Отец все еще пытался уговорить его подать рапорт о зачислении на офицерские курсы, но, в отличие от прошлого года, теперь уже привык читать в ответ «нет». Гельмут все чаще считал себя храбрым и опытным пехотинцем, а не участником парадов мирного времени. Но он постепенно начинал задумываться о фамильном призвании – медицине, хотя избрание отцовской профессии и означало бы отказ от прежнего поприща – химии. Растрачиваемое на войне время все сильнее беспокоило его – пора обосновываться, делать карьеру, создавать семью: «По всей вероятности, война со всей ее суровостью и несправедливостью развивает во мне тягу к порядку и обустроенной жизни. Химия сможет дать мне это только после долгих лет». Его сестра Эльфрида сделала выбор в пользу изучения медицины. Как писала Гельмуту мать, многие молодые люди внезапно стали подавать документы в университет, чтобы оставить военную службу. По мнению Гельмута, ему, пехотинцу, вряд ли светило нечто подобное: разрешения не дадут, поскольку пополнений приходит мало. Единственный вариант – попросить о переводе в медицинскую часть, а потом уже по цепочке выйти на учебу; но, как ему казалось, на это ушло бы по меньшей мере года два, а война так долго продлиться не могла [661] MfK-FA, 3.2002.7209, Гельмут Паулюс к родителям, 17 Mar. and 27 June 1942; Эрнст Арнольд Паулюс, 16 June, 3 and 11 July 1942; призывает Гельмута заняться изучением медицины: 7 Jan., 9 June 1942; Эльфрида решает сделать это: 21 Jan. 1942; Эрна по поводу медицины, 15 June 1942. .

Ганс Альбринг строил планы на отпуск для поступления в университет. Он хотел изучать историю, философию и немецкую литературу. Не отягощая себя переживаниями по поводу «потерянного времени» на военной службе, в тишине ночи, когда выключали рацию в их связном фургоне, он принимался за новый перевод Евангелия от Иоанна. Кроме того, Ганс дорабатывал наброски и делал из них иллюстрации в надежде опубликоваться. Он начал рисовать лица боевых товарищей и их руки. Не желая отставать от друга, Ойген Альтрогге, оправившись после пулевого ранения в бедро и вернувшись на передовую, взялся за текст и картинки к «Часослову». К тому времени, однако, Ойген узнал о приостановлении выдачи разрешений на отпуск для учебы солдатам на Восточном фронте и беспокоился о душевном состоянии Ганса теперь, когда все «мечты и надежды» разом рассыпались в прах [662] MfK-FA, 3.2002.210, Altrogge, 4 and 31. Aug., 5 Dec. and 14 Oct. 1942. .

На Кавказе группа армий «A» фельдмаршала Вильгельма Листа 9 августа 1942 г. захватила первые нефтяные месторождения в районе Майкопа, хотя все вышки и оборудование Красная армия успела уничтожить. В результате стремительного продвижения на 500 километров за две недели немецкие линии снабжения растянулись настолько, что бензин приходилось подвозить на верблюдах. 12 августа часть Гельмута Паулюса участвовала во взятии Краснодара, открывшего немцам порты восточного сектора Черного моря на Таманском полуострове и обеспечивавшего возможность доставки грузов немецким и румынским войскам на Кавказе морскими судами из портов Румынии [663] Wegner, ‘Hitlers «zweiter Feldzug»‘. .

Во второй половине августа пехотная часть Гельмута Паулюса наконец-то оставила позади казавшиеся нескончаемыми степи. Постепенно поднимаясь выше, он чувствовал себя в предгорьях Кавказа все больше в знакомой обстановке. 20 августа из-за разыгравшейся артиллерийской дуэли пехоте пришлось остановиться, и у Гельмута появилось время для созерцания окрестностей: впереди виднелась дубовая роща, а за ней высились горы. Как он высказался о своих ощущениях, я «почти мог вообразить, что нахожусь дома. Это место сильно напоминает Шварцвальд». После полудня лесничий из черкесов согласился вывести их тропами в советские тылы. В ту ночь, когда рота сделала привал на третьей уже высоте, взвод Гельмута послали вниз, в долину, на поиски военной дороги, которая могла бы дать выход к высокогорным перевалам. Всю ночь напролет они лежали за кустами вдоль дороги и наблюдали за тем, как грузовики Красной армии, ее артиллерия, стрелковые колонны и обозы текли по единственной крупной транспортной артерии на юг, в богатые нефтью земли. С рассветом полагалось вернуться обратно в состав роты, но взвод открыл огонь. Красноармейцы быстро пришли в себя после неожиданного нападения неприятеля в своем глубоком тылу и воспользовались лесными зарослями для обхода небольшого отряда немецких дозорных, прижимая их огнем к руслу небольшого ручья в долине. Гельмута ранили при первых же выстрелах противника [664] MfK-FA, 3.2002.7209, Гельмут Паулюс к родителям, 20 Aug. 1942. .