Николас Старгардт - Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

«Мы ни мгновение не сомневаемся, что сумеем подавить всемирную угрозу с востока. Когда и как – есть вопрос средств, которые уже приведены в действие. Степные орды будут остановлены в тот самый момент, когда опасность достигнет пика и потому станет ясна каждому. А пока сохраняйте голову холодной».

Опус лишь отчасти успокоил Ирен. Она не могла совладать с собой и все-таки спросила мнение Эрнста о том, нет ли еще «в вермахте элемента», хотевшего «устроить второе 20 июля». «Проявит ли Гиммлер достаточно внимания?» – спрашивала она, не понимая, отчего «так много здоровых молодых парней шатаются тут повсюду», когда им место на фронте. В Лаутербахе по-прежнему не происходило ничего серьезного, только иногда бомбы падали вблизи вокзала, но Ирен куда больше заботили дрова – притащить бы их побольше из леса, чтобы хватило дожить до конца зимы [1045] Ibid., Ирен к Эрнсту Гукингу: 12 Feb. 1945; Goebbels, ‘Ein Volk in Verteidigungsstellung (In der härtesten Probe)’, Das Reich, 11 Feb. 1945. .

В то время как на участке фронта по Верхнему Рейну, где оказался Гукинг, царило почти затишье, на севере шли по-настоящему тяжелые бои. 8 февраля канадские и британские войска перешли в наступление от Неймегена по всей ширине Нижнего Рейна, но продвижение американцев через приток Мааса, реку Рур, в направлении Кёльнской равнины пришлось задержать на двенадцать суток из-за рукотворного наводнения – немецкие инженеры открыли плотины и затопили долину. Германские армии под началом Рунштедта отчаянно сражались за позиции к западу от Рейна, продолжая наносить союзникам более тяжелые потери, чем несли сами. Столь высокая «боеспособность» особенно поразительна в свете гигантской диспропорции в силах: к февралю 462 000 немецких солдат противостояли 3,5 миллиона человек у союзников. Во многих немецких дивизиях личный состав в значительной мере комплектовался зелеными новобранцами, не прошедшими закалки в трудных арьергардных боях, где заслужили особую славу некоторые их сослуживцы и высокопоставленные командиры – Модель, Бласковиц и Хауссер. Не могли немцы рассчитывать и на сопоставимую по уровню с возможностями противника поддержку артиллерии и бронетехники. В самом деле, обобрав Восточный фронт в танках и артиллерийских орудиях в декабре и январе ради арденнского наступления, Гитлер и Кейтель вновь вынужденно отправляли тяжелое оружие в восточном направлении в отчаянных попытках преградить путь Красной армии в Силезии и Венгрии. 2 марта американцы вышли к западному берегу Рейна южнее и севернее Дюссельдорфа и заняли Крефельд. Трое суток спустя они прорвали слабые оборонительные рубежи неприятеля вокруг Кёльна и в течение суток взяли город, но, едва только части вермахта в отчаянной спешке и суматохе перешли на восточную сторону, саперы сумели подорвать главный мост Гогенцоллернов [1046] См.: Henke, Die amerikanische Besetzung Deutschlands; Zimmermann, ‘Die Eroberung und Besetzung des deutschen Reiches’; MacDonald, United States Army in World War II , 116–132. .

Оборона в треугольнике при слиянии рек Саар и Мозель с Оршхольцским рубежом на юге продержалась всю зиму. После месяцев боев среди снегопада и вьюг, в густом предрассветном тумане утра 22 февраля штурмовые батальоны 302-го американского пехотного полка форсировали Саар в Табене – прорыва Западного вала на этом злополучном участке наконец-то удалось достигнуть. Коль скоро немецкому командованию приходилось перебрасывать войска для противодействия американским атакам с разных направлений, Трир остался без прикрытия и, после пяти месяцев осады, 2 марта пал почти без боя. Сумев сломить оборону противника, американская 3-я армия развивала успех быстрым продвижением по долине реки Мозель до Кобленца, где река впадала в Рейн.

На исходе февраля и в марте, когда вермахт откатывался с позиций на западе, паника начала сентября 1944 г. среди гражданского населения уже не повторялась. На этот раз местные решили не бежать, а вывешивали белые флаги на домах в расчете предотвратить уничтожение сел. Кое-где люди просили немцев не стрелять; в одном населенном пункте фермеры вилами отогнали немецких солдат, помешав им привести в действие детонаторы. Группу вырвавшихся из окружения военных встретили выкриками: «Вы только затягиваете войну!» На исходе февраля, когда немцы отбили у противника Гайслаутерн близ Фёльклингена, эсэсовский командир узнал, что в ходе краткой оккупации противник заслужил уважение жителей за более чуткое по сравнению с немецкими солдатами отношение к хозяевам. Американцы делились с изголодавшимся населением шоколадом, тушенкой и сигаретами. По его признанию в рапорте, добрая слава американских войск шла впереди них повсюду. Один танковый командир докладывал из-под Майена, что штатские пытались саботировать оборонительные мероприятия местного командования и предлагали солдатам гражданскую одежду, уговаривая их потихоньку уносить ноги [1047] Noakes, Nazism , 4, 654; Henke, Die amerikanische Besetzung Deutschlands , 172 and 841. .

Быстро стало ясно, что нынешнее положение совершенно не похоже на события предыдущей осени. Как докладывал главнокомандующий на западе: «Тогда солдаты, толпами отходившие из Франции, плохо влияли на гражданское население пессимистическими оценками обстановки», теперь же «гражданское население оказывает гнетущее воздействие на боевой дух и отношение к делу немецких солдат». 15 февраля министр юстиции издал указ о создании ускоренных военно-полевых судов для гражданских лиц с правом налагать на последних те же наказания, что на дезертиров или военнослужащих, подрывавших моральное состояние войск. 11 марта Геббельс осознал, что никакая пропаганда не спасет от крушения боевого духа. Пораженчество распространялось по Рейну после рассказов отходивших с западного берега солдат о бегстве нацистских партийных функционеров и о море белых флагов, которыми встречали американцев Нойс и Крефельд. Военные признавались в беспомощности перед лицом громадной огневой мощи противника и его господства в воздухе. В Бохуме пропагандисты убедились в безнадежности попыток заставить рабочих слушать шаблонные речи облаченных в форму партийных чиновников. Вместо этого в середине марта начальство отправило тридцать подготовленных ораторов передавать «пропаганду из уст в уста» на железнодорожных станциях, в поездах, в бомбоубежищах – везде, где во множестве собирались люди и где мнения высказывались вслух. К 21 марта в еженедельных рапортах в министерство пропаганды с правого берега Рейна звучало признание в том, что даже такой мягкий и тонкий подход «больше уже почти не помогает» [1048] Steinert, Hitlers Krieg und die Deutschen, 558–560 and 564–566; Gellately, Backing Hitler, 230; Kershaw, Hitler, 2, 778; Goebbels, Tgb, II/15, 471: 11 Mar. 1945. .

Кобленц пал 17 марта. Не прошло и недели, как в окружении очутился экономически жизненно важный промышленный Саар. Немецкие войска откатывались дальше на восток. Армейские командиры с удвоенным усердием насаждали страх наказаниями без суда и следствия. Убежденные нацисты вроде Фердинанда Шёрнера выступали в первых рядах, вешая солдат на фонарных столбах с унизительными табличками вроде «Я не верил в фюрера» или «Я трус». Однако Шёрнер вовсе не был монополистом в данной области. 5 марта даже истовый протестант Йоганнес Бласковиц предупреждал солдат группы армий «Х», что любой попытавшийся дезертировать будет «осужден без разбирательств и расстрелян». Незадолго до третьей, и последней, отставки Рунштедт издал отчаянный приказ: «Врага надо заставить понести наивозможно более кровавые потери в боях за каждый шаг по немецкой земле». 10 марта Альберт Кессельринг сменил Рунштедта в качестве главнокомандующего на западе и тотчас распорядился сформировать особое моторизованное подразделение военной полиции для вылавливания «отставших от частей». За считаные дни до этого «летучий трибунал» приговорил к смерти четырех офицеров за неудачу с подрывом моста через Рейн в Ремагене, что помогло американцам переправиться по нему через реку. Пятый офицер уже попал в плен, и 25 марта Кессельринг лично распорядился об аресте и отправке в заключение его семьи. Местное гестапо и Главное управление имперской безопасности в Берлине продолжали сопротивляться подобным мерам, к тому же, как замечал генерал войск СС Пауль Хауссер, назначать родственников ответственными бессмысленно, когда «семья солдата находилась на уже оккупированной неприятелем территории» [1049] Goebbels, Tgb , II/15, 405: 3 Mar. 1945; Kershaw, The End, 262–264; Loeffel, ‘Soldiers and terror’, 526: IfZ-Archiv, NOKW‐535; Henke, Die amerikanische Besetzung Deutschlands, 844–846. .