Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

Салатов придворные Альдриана Лиисемского не кушали, полагая всё сырое вредным для здоровья, – булочки подавались к похлебкам, основным блюдам и густым соленым подливам – к сальсам. Но прежде всего, в самом начале трапезы, к столу выносилось главное его украшение: пироги, караваи, пирожные, пончики, вафли – тут уж фантазия Нессы Моллак не знала границ: Маргарита с восхищением смотрела, как из печи достают то лебедей, то замки, то деревья изобилия, причем тесто могло быть и зеленым, и розовым, и желтым, а его еще дополняли резными плодами, кремами, цветной глазурью…

За исключением парада удивительных сладостей, все тринадцать следующих дней между календой и благодареньем, заполненные однообразной и скучной работой, походили один на другой. Маргарита понемногу привыкала к быту Доли и даже научилась быстро засыпать на одном тюфяке с Ульви: она ласково грозила болтушке, что не возьмет ее на венчание брата – и, довольная своей хитроумностью, отворачивалась, но с неясной тревогой гадала: что же будет делать после свадьбы Синоли, когда ее угроза перестанет действовать.

Пресная овсяная каша еще вызывала неприятие. Маргарита съедала свою половину комка быстро, стараясь поменьше жевать. Кроме того, давали печеные овощи или похлебку-пу́таницу (она же «чепуха», если постная) – густое варево из трав, бобов, овощей и обрезков – из всего, что имелось в наличии и что кухарка надумала отправить в котелок. (Из-за такого рецепта «путаницей» кликали неразборчивых в связях женщин, а «чепухой» – бессмыслицу). В медиану две Ульви разделили чашку молока и кусочек курицы, а после медианы они заслужили прощение Нессы Моллак и стали получать традиционное утреннее яйцо, сладкие моченые яблоки по вечерам, на обед – жесткую лепешку вместо овсяной каши. С наслаждением поедая свою половину хлебца, пропитанного овощной подливой, Маргарита думала, что раньше сильно недооценивала отруби.

Тринадцатого дня Кротости Клементине Ботно исполнился сорок один год. Жадная тетка никогда не устраивала по такому поводу празднеств, и Маргарита не ждала приглашения в зеленый дом, но, вспомнив о родных, она расстроилась, что никто из них не поинтересовался ее участью. Марлена тоже позабыла о своей новой сестре. Маргарита огорчалась, однако и радовалась, что справляется со всем сама. Зато она нашла общий язык со старухами из овощной кухни и в свободное время помогала им перебирать ягоду или плоды. В Лиисеме созрела малина, земляника, дикая слива, сладкая вишня, тутовая ягода. За помощь работницы овощной кухни угощали девушку чем-нибудь, а она делилась с Ульви – так Маргарита прослыла дурехой и среди старух.

С Майртой, Петтаной и Галли у нее сойтись не вышло, поскольку посудомойка никогда кухарке ровней не будет. Кудрявая Марили частенько наведывалась в хлебную кухню и о чем-то сплетничала с Хадебурой. Вскоре Маргарита узнала, что остальные прислужники стола герцога Лиисемского не жалуют эту надменную сиренгку. Кто-то завидовал ее красоте, кто-то разругался с ней, а всех мужчин она отвергла, и они остались обиженными. На Маргариту Марили смотрела высокомерно, но не трогала ее и не общалась с ней. Маргарита же побаивалась Марили. Великанша Хадебура с носом как у ведьмы пугала ее сильнее всех. Особенно не по себе Маргарите становилось, когда эти две настолько разные внешне женщины, Хадебура и Марили, обе поворачивались к ней и о чем-то шептались.

________________

Марлена впервые навестила Маргариту в благодаренье первой триады Кротости, после двух часов дня. Они вышли за стену Доли и присели на ее выступ. Марлена принесла с собой кусок малинового пирога, половина какого быстро растаяла у Новой Ульви во рту. Пребывая в бездумье от наслаждения и сытости, Маргарита при Марлене облизала пальцы.

– Ой! – опомнившись, смутилась она. – Не подумай, что я некультурановая. Просто это таковская вкусная вкусность!

– Ты так жадно кушаешь, что мне вспоминается, как мы с Иамом оказались на улице. Мы и дня так не прожили, но остались без средств, не зная орензского, – не могли ничего попросить или объясниться. Такая безнадежность! Понимая, что тебе не на что купить пищу, голод мучает еще острее. Тогда Иам и украл хлеб, хотя ни до, ни после не воровал, а когда нам вернули деньги, даже заплатил пекарю, но Огю всегда проверяет кошелек после того, как они с братом виделись, даже если на минутку… Когда Иама схватили, он успел оторвать полбуханки зубами, представляешь? – звонко, как колокольчик, засмеялась Марлена. – Если бы не брат Амадей… Прости, что не навещаю тебя часто, – добавила она после паузы. – Супруг говорит, что я буду тебе лишь мешать привыкнуть к новому месту, а потом и к деревне.

– Я вовсе не в обидах, почтимая госпожа Шотно, – старалась хоть сейчас выглядеть воспитанной Маргарита.

– Марлена, – моментально поправил ее девушка-ангел. – Зови меня так – мы же сестры… Скучаешь по Иаму?

– Да, едва сплю – всё о нем тревожусь… – не моргнув глазом соврала Маргарита и изобразила печальное лицо.

«Раз Иам не сказал сестре правды о нашем венчанье, то и я не буду», – решила она, пока притворно скорбела.

– Я тоже с трудом засыпаю… Не стоит об этом… Брат Амадей говорит, что оплакивать живого – это начало Уныния. Так что и ты много не плачь… Я пришла сказать: вчера был наш брат Синоли. Двадцать второго дня, перед Марсалием, в три часа он венчается в храме Благодарения и затем будет застолье в том же трактире. И мне нужно будет идти с тобой – я ведь брату обещала. Не возражаешь?

Маргарита помотала головой.

– Обещай мне, что недолго, – попросила Марлена. – Я не люблю пивные…

– Я тоже! – горячо поддержала ее Маргарита. – Я пью одни чисты воды… даже без сахера или медов!

Марлена грустно усмехнулась.

– Тогда, скорее всего, тебе будет непросто быть супругой Иама. Впрочем, раз он выбрал тебя, значит, тянется к трезвости.

Разочаровывать ее Маргарита не стала.

– Да… еще Синоли сказал, что его двэн уже обвенчался и съехал…

– Слава Богу! – выдохнула Маргарита, уверенная, что теперь на свадьбе брата она не увидит Оливи, его мутных глаз и масленой улыбки.

– Тот, кого мы повстречали во дворе ратуши? – нахмурилась Марлена.

– Да, это он…

– Ты, наверно, очень любишь нашего сужэна, раз так рада за его счастье.

Вместо ответа Маргарита улыбнулась и кивнула: лишний раз лгать этому небесному созданию ей не хотелось.

– Что же ты не кушаешь другую половину пирога?

– Подруге отдам. У нас с ней всё поровну.

– Ты очень-очень хорошая, – взяла Марлена Маргариту за руку. – Иаму с тобой сильно повезло. Брат Амадей будет рад за него… – и она обняла Маргариту крепче, чем когда-либо ранее. – Приходи в следующее благодаренье к нашему дому, Огю купит тебе место в храме Пресвятой Меридианской Праматери. Скорее всего, где-то под потолком, но… главное же – это часовая молитва. Мы ходим в храм и по медианам, а до медианы я бываю в храме Благодарения… Ну, мне нужно идти. Да и не хотелось бы отвлекать тебя от работы.