Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

Маргарита пожала плечами.

– Так ты не ничего знаешь! – изумилась Марлена. – У тебя должна перестать идти лунная кровь, но бывает, что и она не идет, и ты не понесла. Куда вернее – это смешать в равных долях утреннюю урину и обычное вино. Если жидкости к полудню останутся светлыми и прозрачными – ты ждешь малыша, а если помутнеют, то нет… – опять вздохнула Марлена.

– Кровь у меня былася… – огорченно ответила Маргарита, которая тоже очень хотела иметь ребенка. – Но я завтра сделаю, как ты сказала.

– Уже не стоит, раз пошла кровь… Ее называют лунной, потому что каждый месяц в чреве женщины, как в небе, созревает луна. Она гибнет с кровью и затем опять возрождается. Твое собственное полнолуние – лучшее время для зачатия.

– Марлена… – смущенно проговорила Маргарита, – а ты мне скажи, пожайлста, еще о замужничестве… А то я не всё понимаю… ну, то… ночью…

– Конечно, дорогая… Правда, это тетя Клементина должна была тебе всё объяснить, – строго проговорила Марлена, опять поворачиваясь к зеркалу и примеряя вуаль. – Не мне ее судить, хотя очень хочется… И она так сухо вела себя на венчании Синоли, а на твое вовсе не пришла. Сразу понятно, что ты вышла за Иама против ее воли и вы расстались в обиде. И всё же она крайне дурно поступила, не подготовив тебя к супружеству, и еще раскается.

– Ты мою тетку не знаешь… уже нашу тетку… Не сомненивайся – она не раскается.

– Правильно говорить «не сомневайся», дорогая… А знаешь, если бы я была тобою, – ласково пропела Марлена, закрепляя вуаль с помощью позолоченного обруча и расправляя ее у лица, – то навестила бы нашу тетю. Возможно, она уже раскаялась, но не решается сделать первый шаг к примирению. Но я – не ты! – весело добавила девушка-ангел. – Ты должна поступать так, как считаешь верным.

________________

Благочестивые меридианцы ели дважды в день, праведники – раз за сутки. Трехразовые трапезы, к возмущению бедняков, просыпавшихся на рассвете, много работавших и имевших такой скудный стол, что они порой вставали из-за него полуголодными, Экклесия приравнивала к греху чревоугодия, то есть требовала каяться за этот проступок на исповеди, давать обещание «так не делать впредь», а священник мог наказать упорствующего грешника внеочередным постом на хлебе и воде.

«Обед» означал основной, вечерний, прием пищи, объеденье; «завтрак» – перекус тем, что оставили «на завтра» с обеда. «Ужин» произошел от слова «юг» и первоначально означал не трапезу, а завершение полевых работ для землеробов, случающее в полдень. Уставшие землеробы, конечно, плотно кушали в это время, чтобы набраться сил – так ужин приобрел значение конечной трапезы. Но горожане надменно смотрели на сильван и из-за предписаний Экклесии убежденного говорили, что три раза в сутки едят животные. Словом, горожане не ужинали: только обедали и завтракали, правда, частенько завтракали дважды – рано утром и ближе к полудню.

Бедняки обедали в вечернем, пятом, часу Трезвения, когда кормилец семьи возвращался домой; состоятельные люди – раньше, в середине дневного, четвертого, часа Кротости. Обед в Орензе начинался со сладких закусок: Ботно «разминали желудок» цветочным заваром с медом, в доме Огю Шотно гостей ждали шарики из муки, меда и специй. Следующим блюдом становился салат из зелени, употребляемый с хлебами; зимой салат заменяла похлебка или сальса – соленая подлива. После того как желудок достаточно разогрелся, на стол выносилось главное блюдо. Если случалось торжество, то главных блюд было не меньше двух. Первым обычно кушали легкое мясо птицы, кролика или рыбы; последним – тяжелое, такое как свинина или говядина (по жесткости подобное мясо не уступало дичи). Баранина, телятина и поросятина появлялись на столах богачей, последние из бедняков питались козлятиной. Для законной охоты нужно было заслужить такую привилегию или купить часть леса, иначе это приравнивалось к разбою, и с «лесными разбойниками» преторианцы расправлялись без суда на месте – отрезали руку или вешали. Ни собак, ни лошадей никогда не ели, так как они символизировали Добродетели Нестяжания и Трезвения. Астрологи возбраняли злоупотреблять ягнятиной и голубями, чтобы не разбудить Тщеславие и Гнев, но рыба, символ веры, под запрет не попадала – раз Бог создал ее с избытком, то она, наоборот, укрепляла стойкость меридианцев в сопротивлении Дьяволу. Бесплатно укрепить веру рыбкой, горожане Элладанна не могли – все окрестные озера принадлежали герцогу Лиисемскому, и надежно охранялись от любых верующих рыболовов.

Приправы добавляли, чтобы развеселить однообразие сезонных кушаний. Пряности, «что росли как сорняки», – тимьян, чабер и любисток, по мнению богачей, только портили вкус хорошего мяса, зато ценный перец мог улучшить даже десерт. Чеснок и лук изнеженные счастливчики презирали, да астрологи признавали их чрезвычайно полезными для мужской силы: клубни знатным господам перетирали в кашицу, ведь обнаруженный кусочек вареного лука мог испортить им желание продолжать трапезу. Благородные дамы никогда не ели лука и чеснока, даже в пирогах, похлебках или сальсах, – одна мысль о ненароком проглоченном «сильванском клубне» вызвала у них ужас и ночные кошмары.

Обеденные кушанья недосаливали: по традиции каждый человек за столом брал щепотку соли из одной солонки, соседи же следили за тем, чтобы никто не уклонился, – так предотвращали отравления. Белую дорогостоящую соль из горных кристаллов гордо выставляли на стол, а размер и красота солонки, убедительнее иных угощений заявляли о благополучии семьи. Солонкой для гостей могли служить и черствые хлебные булочки, украшенные цветами, – такие подавались на многолюдных свадебных застольях. Грязная соль, выпаренная из морской воды, стоила в разы дешевле, однако соляные склады принадлежали аристократам – и время от времени те круто поднимали на соль, важнейший товар, цены, из-за чего даже случались бунты.

Сыры, творог, коренья и прочая пища бедняков были доступны на рынках Элладанна в течение всего года. Для длительного хранения продуктов использовали прохладные каменные погреба или даже подземные ледники, масло и мясо засаливали, потроха коптили на колбасы. Заметив, что доведенное до кипения молоко не портится два дня или дольше, люди стали кипятить и ценную питьевую воду, предотвращая ее протухание. Особо ценилась дождевая, мягкая для желудка и кожи вода. Лимоны и апельсины привозили из Санделии, сберегая их в оливковом масле, или выращивали цитрусовые в кадках, убирая на зиму в оранжереи; яблоки замачивали в медовой воде со специями и травами, с вином или уксусом. С середины лета и до зимы на столах появлялись свежие яблоки, и их кушали вместо салата, вареными в вине или слегка запеченными с сахаром и приправами. Еще одно яблоко орензчане съедали незадолго до сна, следуя древней пословице, гласившей, что день начинается с яйца на завтрак и заканчивается яблоком.