Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

– Так мне и отец, и сужэны твердили, – нервно ответила Марлена. – Все, как один, говорили, что не стоит тревожиться: Лирхготбомм в непреступных скалах! И особенно ночью… Вы же знаете, что было дальше…

– Госпожа Шотно, – серьезно ответил градоначальник, – я с вами отчасти согласен: все, кто проиграли Лодэтскому Дьяволу… как раз их подвела самоуверенность. Я же не сделаю этой ошибки. Конечно, Огю прав: Нонанданн укреплен так, что пытаясь его взять, наш враг понесет непоправимые потери – на это и расчет, но всегда надо мыслить другой исход. Это огненное оружие – громовые бочонки… По слухам, это очень могучая сила… Пока мы не узнаем, как удается вызвать столь сильные разрушения катапультами и пустяшным весом этих бочонков, вряд ли достойно ответим… Но даже если Нонанданн будет взят, волноваться нам всем не нужно. Если верно распорядиться поражением в битве, то можно выиграть войну, ведь одни победы делают и из умника глупца. Всё, что я могу пока сказать: если Лодэтский Дьявол сунется в Элладанн, то здесь потерпит поражение, – я в этом уверен! – твердо проговорил Ортлиб Совиннак и переставил белого конника. – Всё, Огю – попался на жирную наживку. Больше тебе от меня бегать некуда. Как я и сказал: одни победы делают даже из умника глупца!

– Хитрееец! – весело сказал Огю Шотно, получивший удовольствие и оставшийся довольным, несмотря на проигрыш. – В следующий раз придумай что-то новое… Я больше не попадусь.

Ортлиб Совиннак поднялся со скамьи, собираясь уходить.

– Годите, прошу, я мухой! – подскочила Маргарита с кресла и унеслась из комнаты.

Она вернулась с бежевым плащом, сложенным безупречным квадратом.

– Вот, – подала она плащ градоначальнику, не сводя с него восхищенных глазищ. – Я сама состирала ваш плащ и нагладила… Он как новый…

Ортлиб Совиннак принял его, словно большую ценность.

– Благодарю, – ответил он. – Не смел надеяться, что ваши маленькие ручки, мона Махнгафасс, удостоят этот старый плащ такой милости. Позволите ли вы мне… Я, конечно, не рыцарь, да и это против моих обычных правил, но… Окажете ли вы мне честь стать вашим защитником?

– Это для меня великая честь, господин Совиннак, – не вполне понимая градоначальника, ответила удивленная Маргарита.

Градоначальник поклонился ей, прикладывая правую руку к сердцу. Незнакомая с учтивой культурой девушка, подумала, что это обычное прощание и хотела присесть в ответном поклоне, но Ортлиб Совиннак, догадавшись о ее неискушенности, сам взял ее левую руку и поцеловал ее. Затем он посмотрел Маргарите в лицо – и будто не мог оторвать глаз: так ему нравилось лицезреть горячее обожание красавицы, польщенной и мгновенно порозовевшей в щеках.

– Пойдем, Ортлиб, я провожу тебя до ворот, – вмешался Огю Шотно.

Распрощавшись с дамами, мужчины вышли в ночной сумрак. Всю недолгую дорогу до Восточных ворот замка, градоначальник молчал и хмурился. Он быстро топал тяжелыми шагами, слегка наклонившись вперед, словно сражался с ветром. Плащ висел на его полусогнутой руке. Огю, хотя был выше градоначальника, почти бежал за ним, иногда подпрыгивая. Казалось, что он не бежит, а семенит шаги своими долговязыми, тонкими ногами. Ортлиб Совиннак нарушил молчание у самых ворот.

– Ну почему? – риторически спросил он. – Почему единственный, кто так на меня смотрит… Единственная женщина… Почему ее чистота принадлежит другому?

– Ооортлиб, да ради бооога, – схватил Огю приятеля за плечо, останавливая и разворачивая его к себе. – Не сходи с ума! Девчонка сейчас тебе благодарна – это да, но ты же знаешь: пройдет немного времени, и она станет, как все, кого ты знал до этого – привыкнет, забудет, а после ворчать от недовольства примется. Не останется и следа от ее признательности, – уж такие мы, люди. Всё добро, что мы делаем или нам делают, однажды стухнет, как протухает уже выловленная рыба… Ты сам всё понимаешь!

Градоначальник тяжело посмотрел на Огю Шотно. В глубине души он признавал, что его приятель не ошибается, но не хотел в тот же миг в это верить, не хотел терять приятные для него впечатления или разочаровываться в них. Он кивнул Огю Шотно и молча пошел к навесу для лошадей, где его ждали два услужника и большой вороной конь.

________________

Вернувшись домой, Огю Шотно устроился на скамье в гостиной с новым бокалом тутовой наливки, хотя уже настал час Воздержания. Маргарита и Марлена переоделись, помыли посуду и наводили порядок в обеденной зале.

– Прости меня, – сказала Маргарита, замечая подавленность Марлены. – Я не знала… Знала с мушку, – вспомнила она рассказ Иама. – Прости, я и правда дуреха… Зря заговорила про то чудовище.

Марлена дернула кончиками губ.

– Твоей вины нет, – печально ответила она, красиво расставляя свои лучшие керамические тарелки на открытые полки буфета. – Я боюсь войн… Боюсь и дальше терять родных. Я должна была тебе сама рассказать о той ночи… Когда на Лирхготбомм напал Лодэтский Дьявол.

– Иам немного сказывал. Что если ночью не горел маяк, то суда не могли заплыть в ваш городок, но Лодэтский Дьявол смогся. И убил всех защитников. Ваших братьев… Кажется, двух его двэнов и одного триза. Он тоже сильно его боялся…

– Да, мы так дрожали перед его головорезами! Иначе их не назовешь – подлинный сброд… Кто в чем, как разбойники. А кто-то полуголый и с безумными глазами. Кто-то в цепях… Цепи эти были в крови, – закрыла на мгновение глаза Марлена. – Нас разбудил колокол. Мы едва оделись и побежали к храму, надеясь, что там безопасно. Наш Лирхготбомм маленький: всего пару тысяч жителей и один храм… Помню, сперва была сильная гроза: небо разрывало от молний и грома, шел ливень. По дороге к храму, мы увидели, как у маяка убивали воинов, может быть, даже наших братьев… Мои сужены еще не достигли возраста Посвящения, а тризу четырнадцати не исполнилось. Жениться и завести семью успел только один сужэн… Потом мы в храме закрылись, а эти безбожники выломали двери и ворвались туда… Лодэтчане недалеко ушли от своих соседей, северных варваров, – приняли веру сто лет назад, и они сами еще наполовину язычники, а те, кто служат Лодэтскому Дьяволу, они худшие из худших – у них нет и малейшего почтения к святому дому. Других он к себе не берет… Людей сгоняли на площадь у храма. Иам был рядом, я обнимала его – он же спрятал лицо в моей груди, а батюшку отвели к другим мужчинам. Лодэтский Дьявол появился верхом на коне – кольчуга, плащ сверху, и капюшон плаща надвинут на глаза… Дождь кончился, кругом разбойники, ночная тьма, мечутся огни и он такой… Я так Смерть себе представляла… Помню, я всё спрашивала Нашего Господа, почему он оставил нас, – и пришел страшный ответ: внезапно в храм, без грозы, ударила молния – и шатер Юпитера, запылав, провалился внутрь, а небо словно разорвалось от грома. Священники выбегали в горящих рясах наружу… лодэтчане, хоть и помогали сбить с них огонь, хохотали… безумие и дикость кругом… Святое распятие успели спасти, но лик Праматери… А Лодэтский Дьявол смотрел на горящий храм, на то, как в нем горел лик Праматери, и широко улыбался! Я тогда зарыдала, осознавая, что все мы за что-то прокляты Небесами, раз в наш маленький городок пришел сам демон, и куда бы мы не убежали, проклятье останется с нами. Лодэтский Дьявол заметил меня, повернул ко мне коня и приложил палец к губам, приказывая молчать, – вот тогда я хорошо увидела его лицо. И уже его не перепутаю. И еще… Об этом даже Иам не знает, – понизила голос Марлена. – Когда Лодэтский Дьявол смеялся, я видела… У него часть зубов была из серебра!