Елизавета Хейнонен - Три мышкетёра

Внутри находились хозяин и его помощник Моисей. Оба тут же устремились навстречу постоянной клиентке. Появление ещё одного покупателя вызвало небольшое замешательство, но ювелир, в момент прикинув стоимость моего камзола, сделал знак своему помощнику заняться мной. Я был к этому готов. Достав из кармана запонку, обнаруженную несколько дней назад в туалетном столике графа N, я протянул её юноше со словами:

– Я потерял пару от этой запонки. Не могли бы вы изготовить её точную копию?

– Минуточку, сейчас узнаю, – ответил Моисей, взял запонку и, подойдя к ювелиру, что-то тихо сказал ему. Видимо, передал мои слова.

– Да, мы можем это сделать, – сказал он, вернувшись через минуту. –Правда, господин Страчино сейчас занят, но он скоро освободится. Не угодно ли вам будет немного подождать?

Я сказал, что не тороплюсь, и стал с интересом рассматривать прилавок, с каждым шагом приближаясь к хозяину и покупательнице.

– Мне нужно что-нибудь особенное. Вы меня понимаете? – говорила госпожа Шевротен.

– Разумеется, – осклабился ювелир.

– Дело в том, что в субботу мы приглашены к судье Пелардону. Там будет банкир Ольтерманни с супругой, этой глупой козой. Она непременно захочет поразить моё воображение какой-нибудь обновкой.

– Ей это, несомненно, удастся, – сказал ювелир, хитро улыбаясь.

– Ах! Вы что-то знаете! Я же вижу, что знаете! Я поняла: она была здесь. Признайтесь, была?

– Не стану скрывать от вас, сударыня. Госпожа Ольтерманни была здесь сегодня утром незадолго до вас.

– Она что-то купила! Что? Скажите мне, прошу вас.

– Она купила гарнитур за семь тысяч крон.

– За семь тысяч! – выдохнула госпожа Шевротен. – Это огромные деньги. У меня с собой всего пять тысяч, и то господин Шевротен разрешил мне потратить из них только две.

– За две тысячи я могу предложить вам вот эти подвески, – сказал ювелир, приподнимая стекло витрины и доставая украшение в виде рубинового сердечка и прилагающегося к нему алмазного ключика. – По-моему, они очаровательны.

– Да, очень симпатичные подвески. Но это не то. Я хочу что-нибудь сногсшибательное. Что-нибудь такое, отчего эта глупая коза откроет рот и так и не сможет его закрыть.

– Такая вещь у меня есть, – сказал Страчино. – Желаете взглянуть?

– Да! Да! – закивала мышка.

Ювелир вышел в соседнее помещение, где у него, должно быть, был сейф, и вскоре вернулся, держа в лапах продолговатую бархатную коробочку.

– Вот, взгляните! Мне кажется, это как раз то, что нужно.

Он открыл коробочку, и я увидел неописуемой красоты ожерелье в виде изумрудной змейки. В её разинутой пасти сверкали два ярко-красных рубина, а крапчатый узор на шкурке был выложен крошечными алмазами.

– Ах! Какая красота! – всплеснула лапками госпожа Шевротен. – Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Где вы раздобыли это чудо?

– Это неважно, – ответил ювелир. – Главное – оно как будто специально сотворено для того, чтобы украсить вашу божественную шею. При желании вы можете обвить эту змейку и вокруг хвостика.

– Банкирша умрёт от зависти, когда увидит её!

– Такой исход гарантировать не могу, но обещаю, что вы произведёте на неё впечатление, – сказал ювелир, продолжая хитро улыбаться. – Дело в том, что госпожа Ольтерманни сама хотела приобрести эту змейку, но у неё не хватило денег. Это ожерелье стоит десять тысяч.

– Не хватило денег, – отозвалась печальным эхом прелестная госпожа Шевротен. – Но и у меня ведь тоже нет с собой такой суммы.

– Не беда, – успокоил ее ювелир. – Для супруги королевского прокурора я всегда готов сделать исключение. Вы можете заплатить мне половину сейчас, а другую половину, когда вам будет удобно.

– Хорошо, – согласилась госпожа Шевротен после небольшого раздумья. – Надеюсь, господин Шевротен не рассердится на меня, если я потрачу все пять тысяч. Он никогда на меня долго не сердится.

Госпожа Шевротен положила на прилавок увесистый мешочек, взяла коробочку и ушла, провожаемая двумя парами восхищённых глаз – моих и Моисея. Глаза ювелира были устремлены внутрь мешочка.

– Прошу прощения за задержку, – обратился он ко мне, убирая мешочек из поля моего зрения. – Женщины! Им нужно угождать, ведь на них держится весь мой бизнес.

– Понимаю, – ответил я.

Потом я повторил для хозяина лавки суть своей просьбы и, договорившись о цене, покинул магазинчик. Теперь я торопился поскорее попасть домой.

На следующий день преступный мир Маусвиля потрясла совершенно невероятная новость: ювелира Страчино, этого пройдоху из пройдох, надули на пять тысяч крон. Это была баснословная сумма, особенно если учесть, что до сих пор никому не удавалось обмануть его даже на один шиллинг. Всё всегда происходило с точностью до наоборот. В трактирах, в которых обычно собирались так называемые деклассированные элементы мышиного мира, в тот вечер было не протолкнуться: воровская братия отмечала радостное событие. Наконец-то нашёлся кто-то, кто отомстил этому жулику за их поруганную воровскую честь. Имени этого народного мстителя, или, вернее, мстителей, поскольку, согласно слухам, умельцев было двое, никто не знал, но это не помешало ворам и из солидарности примкнувшим к ним нищим и бродягам опустошать винные погреба за здоровье своих удачливых собратьев. Падающие от усталости, но довольные трактирщики утверждали, что за одну ночь были выпиты двухнедельные запасы вина и съедены двухнедельные запасы сыра.

А ещё через день о несчастье, постигшем господина Страчино, знал уже весь Маусвиль. У слухов было два источника, которые дополняли друг друга. Одним из источников был Моисей, помощник Страчино, другим – слуги господина Шевротена, королевского прокурора, который в некотором смысле тоже выступал как лицо пострадавшее. Сам посрамлённый господин Страчино, если верить его помощнику Моисею, за весь день не произнёс ни слова. Полагали, что он надолго лишился дара членораздельной речи.

Однако перейдём к самой истории. Если отбросить некоторые фантастические детали, которыми она обрастала по мере ее путешествия по городу, то сводилась она к следующему.

Утром того злополучного дня лавку господина Страчино посетила мадам Шевротен, любительница дорогих украшений. Она купила у ювелира "безделицу" за десять тысяч крон, заплатив лишь половину стоимости. Предполагалось, что недостающая сумма будет выплачена ювелиру на днях. А вечером к магазинчику подъехала карета. Из неё выпрыгнул какой-то юркий субъект. Наставив свой лорнет на вывеску, он несколько секунд изучал её, потом повернулся и сказал кому-то, кто сидел в карете: "Это здесь", после чего перевёл лорнет на Моисея, помощника господина Страчино, который как раз вышел, чтобы проводить последнего покупателя и запереть лавку.