Марк Рабинович - Чудотворцы

– Так что же ты предлагаешь?

– Пока ничего. Я всего лишь главнокомандующий, а не наместник. Но я бы действовал иначе…

Как именно он бы действовал, он не объяснил, а Публий не спрашивал. Прошло несколько недель. За это время Публий успел сблизиться с опальным Никанором. Стратиг много пил, мало разбавлял и был весьма удручен немилостью наместника. Его унылый настрой был понятен инженеру, который и сам переживал не лучшие времена. Ему по прежнему всюду мерещились все те же яркие глаза, и непонятная тоска не покидала его, что еще больше сближало его со стратигом. Впрочем, Лисий был далеко, и постепенно Никанор воспрял духом, чему способствовали и непрерывные возлияния. Как ни странно, он не обозлился на Птоломея, отзывался о нем только одобрительно, хотя и называл его исключительно Макроном. Именно от Никанора инженеру удавалось получать последние сведения о передвижениях войск. Главнокомандующий разбил армию на три войска. Горгий получил обещанные ему силы и тщательно готовил нападение на Мицпе, рассылая во все стороны конных и пеших лазутчиков. Никанору он придал главные силы и приказал разместить их в Эммауме. Для себя он придержал несколько хилиархий резерва около Йокнеам.

Эммаум действительно оказался кучкой деревень среди невысоких холмов, на которых дубовые рощи сменялись полями, а поля – снова рощами. Войско расположилось на перекрестке двух дорог, раскинув свои костры по ближним полям и распугав земледельцев. Слоны паслись под развесистыми дубами, всадники располагались подальше от них, чтобы не нервировать коней, а пешии разбили лагерь между ними. В отличии от римских легионеров, у эллинов не было ни палаток, ни рвов, ни сторожевых башен. Воины попросту располагались вокруг костров группами по десять-двадцать бойцов. Публию повезло больше – он и его помощники с относительными удобствами устроились на инженерных повозках и под ними. Приказа собирать машины пока не поступало, и поэтому было тесновато, но никто не жаловался.

Кроме войска, в Эммауме стали появляться какие-то непонятные люди. Явно не воины, они более походили на торговцев. Некоторые из них действительно предлагали необходимые воинам вещи: оружие, доспехи, одежду, сандалии, ремешки к ним и, разумеется, девок. Но большинство ничего не предлагали и, казалось бы, бесцельно, болтались по лагерю. Публий долго пребывал в недоумении, пока его не просветил старый знакомый. Однажды, слоняясь без дела, Публий зашел на окраину лагеря, туда где находились палатки торговцев и неожиданно встретил там Агенора, сына Гедалии. Вначале Публию показалось, что иудей его испугался, но наверное ему это показалось, потому что тот отнесся к нему с явной симпатией и даже пригласил в импровизированную попину под двумя огромными дубами. Бывший служка первосвященника Менелая неуловимо изменился, в нем появилась несвойственная ему прежде уверенность в себе, к тому же теперь он не пил чрезмерно, но и пренебрегал вином, разбавляя в меру. И вообще, это был какой-то новый, незнакомый инженеру Агенор. С почти незаметной усмешкой он выслушал историю злоключений инженера, в которой, разумеется, были опущены некоторые скользкие моменты. Заметив эту непонятную усмешку, Публий поинтересовался странной суетой вокруг войска и таинственными личностями.

– Думаю, латинянин, что ты последний, кто не знает всей подоплеки – усмешка никуда не исчезла, она лишь стала сильнее – Эти люди здесь, чтобы скупать рабов после разгрома Иудеи.

– После уничтожения Иудеи – машинально поправил его Публий.

Внезапно усмешка исчезла с лица Агенора. Видя это, Публий пересказал ему вкратце суть повелений Антиоха Эпифана.

– Я не удивлен – тихо сказал Агенор – Этого и следовало ожидать. А известно ли тебе, что эти торговцы людьми хранят в своих повозках? Так знай: там у них слитки серебра для покупки рабов, а еще – цепи и веревки для пленников. Только вот провизии для них они не запасли, да и зачем? Ведь рабы будут так дешевы… Маленькие такие рабы… Дети.

Уже попрощавшись и уходя, Агенор вдруг остановился и, после почти незаметного колебания, очень тихо, почти что шепотом, сказал.

– Что ты делаешь в нашей стране, латинянин? Возвращайся лучше к себе домой!

– У меня нет дома – хмуро ответил Публий, смутно припоминая, что эти слова он уже слышал и этот ответ уже давал.

И только поздно ночья, ворочаясь без сна, он снова вспомнил девушку с глазами цвета темного песка, бросившую ему в лицо те же самые жестокие слова.

В последующие дни много чего произошло и разговор с Агенором забылся. Вспомнил его Публий через несколько дней, когда вернулся корпус Горгия, вернулся без победы и без поражения. Воины валились от усталости, кони не хотели идти, а сам стратиг был просто в ярости. Они прошли маршем от моря до Мицпе, но никого по дороге не видели: их встречали покинутые деревни, бесплодные поля и засыпанные колодцы. Горгий хотел разграбить Мицпе, но и здесь он опоздал, город был покинут, дома пусты, священные предметы исчезли. Теперь незадачливый полководец рвал и метал, но его неожиданно утешило донесение лазутчиков, сообщивших, что иудейское войско встало лагерем на юг от Эммаума, в предгорной долине, совсем близко от дороги на Ерушалаим. Однако надо было дать отдых бойцам и коням, поэтому Горгий дал людям сутки на восстановление сил и велел выступать на следующий день к ночи. В этот день Публий еще раз заметил Агенора, сидевшего с гоплитами у костра. Публий тихонько подошел и прислушался.

– … А вот скажи иудей, правда ли то, что этот их "Молот" сражается без щита, а в каждой руке у него огромная секира черной бронзы? – спросил молодой гоплит, и было заметно, что его голос дрожит.

– Все верно – авторитетно заявил Агенор – Только не он один сражается без щита…

– Как можно биться без щита? – с сомнением в голосе спросил пожилой воин – Без щита ни фалангу, ни стену не выстроишь.

– Щиты-то у них есть – пояснял эллинист – Да только они их редко используют. Вот если увидите, как они бросают щиты…

– Нельзя бросать щит – упрямо твердил пожилой.

– Это тебе нельзя – давил на свое Агенор – А вот если маккавеи бросили щиты – значит идут добивать.

– И что тогда? – раскрыл рот молодой.

– Тогда молись Гермесу… Если успеешь.

Публий ухмыльнулся в начинающую пробиваться бороду. Если Агенор и не был лазутчиком маккавеев, то невольно работал на них своими байками.

На следующий день на закате, корпус Горгия покинул лагерь, наскоро принеся жертвы богам, и без лишнего шума направился куда-то на юго-восток. Публий заметил, что сирийцев вели два местных проводника, судя по одежде, из эллинистов, причем одним из них был уже знакомый Агенор. Увидев инженера, тот хотел было подойти, но лишь махнул ему рукой издали и исчез в вечернем сумраке вместе с войском.